Безрассудный

Они разошлись после страстного поцелуя. Денни сказал что-то, должно быть, попрощался, поцеловал ее в щеку и подошел ко мне. Он улыбался, когда я прощался с ним, затем оглянулся на Киру. Когда он снова посмотрел на меня, выражение его лица полностью изменилось. Оно было почти каменным. Наклонившись, он прошептал:

— Дай мне слово, что не прикоснешься к ней, пока меня не будет. Присматривай за ней, но держись так отдаленно, как только возможно. Понимаешь, о чем я? — он отстранился, по-прежнему оставаясь предельно серьезным.

Пребывая в полнейшем шоке, я бросил взгляд на Киру, которая наблюдала за нами. Он что, серьезно просил меня не спать с его девушкой? Он правда думал, что я стал бы? Да, Кира мне нравилась… Вообще-то, она действительно была мне небезразлична… Но она с Денни, и я уважал это. Я уважал его. И я бы никогда…

Денни протянул руку. Я кивнул, все еще ошарашенный, и пожал его руку. Но это рукопожатие ощущалось скорее как заключение договора, нежели прощание.

— Я не… Я бы никогда так с тобой не поступил, Денни.

Денни коротко улыбнулся в ответ на мою клятву, затем повернулся к Кире, послал ей воздушный поцелуй и пошел к терминалу. С минуту я переваривал то, что только что произошло. Я всегда думал, что Денни видит во мне только лучшее… Но он, должно быть, не так уж доверял мне, раз поверил, что я мог бы сделать что-то подобное, пока его нет. Даже Эван думал, что меня нужно предупреждать… Кого же видят люди, глядя на меня? Неужели я правда такой?

Кира смотрела на место, с которого только что сошел Денни, и ее глаза наполнились слезами. Я понял, что она совсем расклеилась, и предположил, что она не захотела бы разрыдаться прямо посреди аэропорта, так что быстро отвел ее обратно к машине.

Она держалась до самого шоссе и затем сорвалась. Я никогда раньше не видел кого-то настолько подавленного, будто ее душу разорвали на кусочки. От ее боли становилось больно мне, и я действительно не мог понять, почему Денни заставляет ее проходить через это. Мне хотелось помочь ей, забрать всю ее боль и сделать так, чтобы она больше никогда этого не почувствовала. Но осознав, что я все равно не смогу осуществить хоть что-то из всего этого, я просто отвез ее домой, усадил на диван, подав воды и пачку бумажных салфеток, и сел рядом в кресло, чтобы она не оставалась одна.

Надеясь, что это поможет ей отвлечься, я включил что-то смешное по телеку. Вроде сработало. Несколько всхлипов, и ее кожа вновь посветлела, а салфетки перестали расходиться с бешеной скоростью. За Кирой я наблюдал внимательнее, чем за сюжетом фильма. Ее глаза от перенесенной боли стали еще зеленее, и, смотря этот дурацкий фильм, она покусывала губу. Я вдруг подумал, что хотел бы сидеть рядом с ней на диване, может даже приобнять ее, позволить ей выплакаться на моем плече… Но я обещал Денни держать дистанцию.

В конце концов лимит слез был исчерпан. Я видел усталость на лице Киры, когда она растянулась на диване, и меня ничуть не удивило, что она уснула еще до того, как закончился фильм. Она, наверное, всю прошлую ночь не спала. Я отыскал легкое одеяло и накрыл Киру, она слегка поворочалась и улыбнулась, будто знала, что я сделал.

Я постоял рядом, глядя на нее дольше, чем когда-либо. Прядь волос упала на ее губы, кончики подрагивали с каждым выдохом, и я был уверен, что в рано или поздно это ее и разбудит. Медленно, нежно и очень осторожно я убрал шелковистую прядь ей за ухо.

Кира не шевелилась, значит, все еще спала. Знаю, я не должен был, но ее щека буквально зазывала меня. Дыхание участилось, губы приоткрылись. Она и правда была потрясающе красива. Даже будучи эмоционально истощенной, с легкими кругами под глазами, она была великолепна. Я провел по ее щеке кончиком большого пальца. Ее кожа была такой мягкой, что мне хотелось прикоснуться к ней всей ладонью, почувствовать ее немного больше. Я хотел потереться о ее щеку, коснуться ее губами. Но прямо сейчас я уже преступал границу, и дальше заходить не буду. У нас Кирой была действительно хорошая дружба. Такое определение сейчас кажется слишком простым, но это единственный способ как-то описать нас. И я не собирался подвергать опасности ни наши с ней, ни наши с Денни отношения, даже если он не мог полностью доверять мне.

Следующие несколько дней я делал все, что было в моих силах, чтобы Кире было лучше. В основном я старался отвлечь ее, заполняя все ее свободное время. Которого, к несчастью, было предостаточно, потому что ее учеба еще не началась.

Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я наслаждался ее компанией. Кира умная, смешная, проницательная, на нее приятно смотреть, особенно когда мне удается вогнать ее в краску. В то же время она могла притвориться глупой и игривой, когда выбиралась из своей раковины. Эту ее сторону я узнал, когда заставил ее петь и танцевать со мной в магазине. Я должен был уводить ее мысли в сторону от одиночества, но в итоге это она спасала меня от моего.

Естественно, иногда я флиртовал с девушками, потому что женские прикосновения не были тем, с чем я готов был распрощаться прямо сейчас, но, если подумать, я бы не вспомнил последний раз, когда спал с кем-то. Целую вечность назад, кажется, но теперь я редко думал о сексе с незнакомками. Время от времени меня посещали горячие и абсолютно неприемлемые мысли о Кире. И сны. Господи боже, эти сны. От некоторых из них я просыпался с таким стояком, что можно стекло резать. Но я не позволял этому как-то повлиять на нашу дружбу. Или на мое обещание с Денни. Они оба слишком много значили для меня.

У меня в голове крутилась довольно непристойная мысль о том, как бы выглядела влажная кожа Киры, когда я услышал, как она стучит в дверь. Я сам был только что из душа, и тело еще не полностью обсохло, когда я сказал, что она может войти.

Отталкивая от себя образ того, как капли воды стекают в ложбинку на ее груди, я широко улыбнулся, когда она толчком открыла дверь.

— Что стряслось?

Она стояла в дверном проеме, глядя на меня с открытым ртом. Наверное, не ожидала, что я буду одет лишь наполовину. Закрыв рот, она попыталась успокоиться, но начала запинаться. Это была та милая реакция, к которой я не привык. Может, она тоже представляла меня голым? Да нет, быть такого не может.

— Я… мм… просто хотела спросить, нельзя ли пойти с тобой в «Бритвы»… послушать группу…

— Да неужели? — удивленный ее ответом, я поднял с кровати футболку. «Бритвы» — это маленький бар, где мы сегодня играем. Но Кира ведь так часто слышала группу у «Пита», что мы уже должны были ей поднадоесть. Хотя если она хочет этого, я буду только рад ее компании. — Тебя еще не тошнит от моего пения?

Подмигнув, я надел футболку. Да, она должна быть уже сыта нами по горло.

Она сглотнула, будто вид моего тела дезориентировал ее. Хм, с другой стороны, может, мне стоит чаще появляться перед ней полураздетым. Ее смущение кажется очень заманчивым.