Безрассудный

Но ничего из этого я не мог ей сказать, поэтому просто смотрел на нее и благодарил все перипетии судьбы, которые привели ее в мою жизнь.

Через мгновение она потянулась, зевнула и подняла голову с моего плеча. Было приятно снова взглянуть в эти глаза, но боль от того, что я не могу и не должен прикасаться к ней, ранила меня всё больше с каждой секундой.

– Эй, соня, - прошептал я, сопротивляясь желанию снова прижать ее к себе.
– Я уж решил, что придется тебя нести

Я надеялся на это. Я бы с удовольствием отнес тебя домой.

– Ой, прости, - образы, казалось, смутили Киру. Ее глаза были почти черными в темноте, она опустила взгляд, извиняясь.

– Ничего страшного. Я бы не расстроился, - я был бы только за.
– Тебе понравилось?

– Очень, - она широко улыбнулась.
– Спасибо, что вытащил.

Эта искренность в ее глазах, в ее голосе почти невыносима. Можно подумать, что я совершил какое-то чудо, с каким обожанием она на меня смотрела. Но я ведь ничего не сделал. Это она помогла мне встать на ноги. Этот день был лучшим за… многие годы.

– Всегда пожалуйста.

– Прости, что завис со мной и не попал в «мясо», - она рассмеялась, и я вместе с ней..

– Да ладно тебе. Лучше пообниматься с красавицей, чем проснуться в синяках.

Упс, наверное, не стоило это говорить. Называть ее красавицей было неприемлемо, но… Она красавица и должна знать это. К тому же, весь сегодняшний день - сплошное неприличие. Разве еще одна мелочь будет иметь значение?

Мои слова смутили Киру, ее взгляд был по-прежнему устремлен куда-то вниз. Не желая заставлять ее чувствовать себя неловко рядом со мной, я сменил тему.

– Ну, поехали. Я отнесу тебя в дом.

Я повернулся к двери, чтобы выйти, но краем глаза заметил, как она замотала головой.

– Нет, зачем? Я как-нибудь справлюсь. Поезжай к «Питу»

Черт, как она об этом узнала? Она ведь спала, когда я говорил с Эваном… Так? Если нет, если она все-таки слышала слова Эвана и мою жалкую попытку оправдаться, она могла подумать… Ну, могла решить, что я всего лишь озабоченный скользкий тип, который только и хочет залезть с ней в трусики. На что и намекал Эван. Но это не так. Я просто хотел… Хотел быть рядом с ней. И всего-то. Хотел, чтобы между нами была связь. Секс - последнее, чего я желал.

Увидев моё замешательство или что-то еще, я, вероятно, выглядел немного потрясенным, Кира пожала плечами и добавила:

– Ребята ведь туда отправились?

Она не смотрела на меня как на последнего засранца. Хорошо. Я выдохнул.

– Ага, но я не обязан быть с ними. Ну, если ты не хочешь сидеть одна. Можем заказать пиццу, посмотреть кино или еще что.

Все, что хочешь, давай только побудем вместе еще немного.

Живот Киры вдруг заурчал, принимая мою сторону. Она рассмеялась от смущения. Улыбка на ее лице - это просто нечто.

– Ладно, мой живот голосует за второй вариант.

– Вот и отлично, - улыбнулся я. Я закажу лучшую пиццу в городе, только чтобы отблагодарить ее желудок.

Я распахнул дверь и вышел, подав руку Кире. Ее ладонь была теплой и мягкой, и я чувствовал неразрывную связь. Даже несмотря на то, что мы прикасались друг к другу вот так весь день, мне было мало. Это была сущая мелочь, правда, но я уже стал зависим от этого.

Глава 8. Объятия

На следующее утро я проснулся взволнованным. Меня реально тревожила мысль что Кира скажет о том, что вчерашний день был перебором и мы зашли слишком далеко на «Бамбершуте». Я не был уверен какой реакции от нее ожидать, поэтому, когда она спустилась с утра, я улыбнулся и стал наливать ей кофе. Я хотел обнять ее, прижать к себе… но разве у меня хоть какая-нибудь причина для этого. Моя кухня не площадка фестиваля. На ней не было огромной толпы, толкающей Киру в разные стороны.

Потом она просто подошла ко мне и положила голову на плечо пока долго зевала. Всё напряжение спало, когда я слегка приобнял ее. Я ведь правильно расценил ее жест? Поразительно, но да, она хотела этого не меньше моего. Ее руки робко обхватили меня за талию, она прижалась ко мне всем телом, как будто ей было холодно.

Я гладил ее оголенные руки вверх-вниз, она покрывалась мурашками там, где я касался ее. Ее щеки розовели с каждой секундой пока мы безмолвно смотрели друг на друга. Ее смущенный взгляд был очень даже заманчивый. В сочетание с легким беспорядком на голове и немного помятой пижамой, вид у Киры был словно после секса. Я попытался переключиться, но поздно, мозг уже выдавал одну за другой картинки Киры, сжимающейся вокруг меня, стонущей мое имя. Я всё же заставил свой мозг заткнуться, протянув руку за кружкой и налил кофе. Независимо от того, насколько это было приятно, дорога для меня туда закрыта. Поэтому улыбнувшись я спросил как обычно:

— Кофе?

Зная, что она согласиться. Ведь она его просто обожала. Ее глаза сверкнули и руки потянулись за кружкой. Я грустно выдохнул расстроенный окончанием наших прикосновений. Но, как ни странно, на этом всё не закончилось.

После того как Кира спустилась вниз после душа с книгой, она пристроилась рядом со мной пока я писал тексты.

Она прислонилась к моему плечу, пока я строчил мысли на бумаге. Я обнял свободной рукой ее за плечи и Кира с облегчением выдохнув обвила руками меня за талию. Я готов был умереть от счастья прямо здесь и сейчас. Объятия продолжались всю неделю. Мы обнимались, когда ждали пока сварится кофе с утра, мы обнимались, сидя у телевизора перед Кириной сменой, я держал ее за руки, мягко поглаживая пальчики. Всякий раз, когда мы так делали я совершенно не помню, что мы смотрели. Потому что ее руки, ее нежная кожа были моей единственной заботой. По вечерам, когда Кира не работала я пропускал встречу с парнями и мы заказывали пиццу и смотрели фильмы. Я крепко прижимал ее к себе, она вытягивала ноги вдоль подушек. Расслабившись, ее голова покоилась на моем плече, а я закрывал глаза от удовольствия.

Пока никто из нас не поднимал эту тему, мы могли притворяться что не делаем ничего плохого. Но если дома мы были достаточно близки, то на работе держали дистанцию. Я не хочу, чтобы люди болтали о нас, распускали сплетни, не хочу, чтобы Эван доставал расспросами. Кроме того, моменты нашей близости были очень личными. И никого не хотелось посвящать в это.

Единственный раз, когда я позволил себе больше, чем случайное прикосновение, так это когда Гриффин устроил в баре танцевальный фестиваль и собирался замучить Киру своими танцами. Я вмешался и закружил ее в танце вместо него.

Я чувствовал себя ужасно виноватым каждый раз, когда звонил Денни. Получается я за его спиной делал не совсем правильные вещи. Клятва трещала по швам.

А еще разговоры Киры и Денни были болезненным напоминанием что у них это серьезно и навсегда, а между мной и Кирой это временно. Всё изменится, как только Денни вернется. Она будет обнимать его, не меня… как и должно быть. Тем не менее каждый день в моей голове тикали условные часы, предупреждающие что время для меня, вскоре выйдет и что нужно закончить всё сейчас, пока еще не слишком поздно, пока это вообще возможно. Хотя, я уже привязался. Кира стала моей зависимостью.