Безумное такси

– Точно, плакал теперь наш будущий "левак", - подтвердил сумрачно Иван.

– Да что их, мало по Подмосковью, Ваня?
– хлопнул его по плечу Санька, и они дружно расхохотались.

– Ну что, мальчики, работа у нас сегодня будет, или как?
– манерно спросила шалава Люся.

– Будет, а как же, с веселой ухмылкой на лице обернулся к ней Иван. Поработаете сегодня, бляди, на нашем субботнике.

И дружный женский вой разочарования и обиды был ему ответом.

Глава 30. Т А К О Е М А Л Е Н Ь К О Е С Ч А С Т Ь Е ...

В полутемном зале ресторана заунывно тянул свою ноту саксофон блюзовая мелодия как нельзя лучше подходила для медленного топтания на месте - по-нашему, танго. Анжела и Толян танцевали уже давно, а мелодия все не кончалась. Неподалеку, обнявшись, в таком же замедленном темпе раскачивались

Ольга и Шкаф. Остальные клиенты давно уже расселись по своим местам, потребляя то, что принесли официанты.

– Да эти чертовы музыканты поставили вместо себя магнитофон, а сами сели глушить водку, - внезапно догадалась Анжела, завидя пустующую эстраду.
– Слушай. Толичка, давай удерем отсюда, - жалобно попросила она.
– Я натерла себе ногу новой туфлей и...

– Ты совсем не это хотела сказать, - перебил её Толян, улыбаясь.

– Подожди, ты не дал мне закончить, - Анжела остановилась и уставилась на него своими слегка мерцающими в темноте глазищами.
– Еще мне ужасно, ужасно хочется полежать на своей новой кровати под балдахином.

– Всего лишь полежать?
– продолжал улыбаться Толян.

– Прекрати ерничать!
– сердито топнула ногой Анжела.
– Ты прекрасно понимаешь, что я этим хотела сказать, чурбан бесчувственный.
– Бросить женщину на произвол судьбы на целых полторы недели...

– Любимую женщину, - поправил её Толян, нежно поцеловав.

– Пусть любимую, это сути дела не меняет, - заявила Анжела и тут же сникла, затем прижалась к нему всем телом.
– Толик, это что, признание? Ты только что признался мне в любви?

– Да ты уже давно об этом знаешь, так что это тоже не меняет сути дела.

– Нет, меняет. Женщины любят ушами - это общеизвестная истина. Так мы сбежим отсюда домой?

– Там Наташка скучает в одиночестве, - покачал головой Толян.
– А тут мы со своими чувствами...Нехорошо получится, Анжел.

– Да нет там уже Наташки, - загорячилась Анжела.
– Мне ли не знать лучшую подругу - она не может в одиночку выдержать и двух часов. Или ушла домой спать, или пошла к ещё какой-нибудь подруге. Спорим?
– лукаво предложила она, - вы же так любите спорить со своим другом.

– Это со Шкафом, что ли? Так мы по-дружески.

– Ну и мы по-дружески. Но долг отдавать, чур, всерьез, - продолжала Анжела, улыбаясь.

– А на что спорим?
– Толян недоуменно посмотрел на нее.
– Если насчет денег...

– Спорим на ночь, - предложила Анжела, внимательно глядя на него.

– Как это?
– опешил Толян.

– Если Наташка у меня дома - ночь в твоем распоряжении - можешь оставить меня здесь хоть до утра, можешь поехать домой и сразу же завалиться спать. Но если Наташки нет...
– она загадочно улыбнулась.

– Тогда звони на свой мобильник, мой выключен, - предложил Толян.

– Со стационарного, во-он он, на столике возле эстрады.

Анжела долго слушала трубку, затем передала её Понякову.

– Наташка просыпается обычно после второго звонка.

Телефон звонил и звонил - вызов шел нормальный. А трубку в квартире Анжелы никто не брал.

– Слушай, а как же быть с Васей и Ольгой?
– Толян, наконец, сдался и положил трубку на аппарат.

– А ты посмотри на них - им сейчас кто-нибудь нужен, кроме них самих?
– указала Анжела на единственную пару, продолжавшую раскачиваться на месте под нескончаемые звуки блюза.

Толян отпер двери дубликатом ключей, отключил сигнализацию и они с Анжелой вошли вполутемный холл, освещаемый лишь маленькой лампочкой над стойкой домашнего бара. Везде тишина, полумрак и спокойствие.

– Ты проиграл, Поняков, - почему-то шепотом сказала Анжела.
– Поэтому не включай свет и побежали на второй этаж.

И они побежали, прыгая сразу через две ступени.

– А теперь в душ, - скомандовала Анжела.

– Что, прямо так?
– не понял Толик, - в одежде?

– Ну, мы же пока стесняемся друг друга, - улыбнулась ему Анжела.

Потом они стояли под теплыми струями воды, в облегающе-промокшей одежде и целовались, целовались...словно встретились после долгой-предолгой разлуки.

– Сними с меня это, - потребовала затем Анжела, указывая на свою блузку.
– Ты проиграл, Поняков, поэтому обязан мне подчиняться.

И он снял с неё эту чертову промокшую насквозь тряпку. А потом все остальное. А потм и сам остался, в чем мать родила...

– Еще, хочу еще!
– стонала Анжела, закинув голову и ловя широко открытым ртом упругие струйки воды из-под душа, заплетя его поясницу скрещенными ногами. И снова Толян поймал себя на мысли, что Анжела почти ничего не весит...

Затем они перебрались из-под душа на новую кровать. Потом скатились с неё на толстое ковровое покрытие...

– Хватит, Толичка, не могу больше, - Анжела перекатилась от него подальше и лежала так, раскинув в стороны руки и ноги. Освещаемая лишь слабым светом настенного бра - прекрасная в своей наготе нимфа - речная наяда, вышедшая из вод, чтобы осчастливить его своим присутствием в этой комнате.

Полежав так немного, Анжела перевернулась на живот и, подперев голову ладошкой, уставилась на Толика.

– Ну, что ты так смотришь?
– смущенно улыбнулся он, нашаривая на ночном столике сигареты.

– Слушай, Поняков, а я тебе ещё не говорила, что люблю тебя?
– на полном серьезе спросила его Анжела.

– Не помню, - признался он, закуривая и включил напольный вентилятор.

– Значит, не говорила, - уточнила она.
– Так вот, чтоб ты знал - я тебя очень люблю. Так люблю, что, наверное, умру, если ты ещё хоть раз уедешь от меня больше, чем на один день. А теперь принеси мне из бара внизу чего-нибудь выпить, я умираю от жажды, - она вновь упала на спину и раскинула руки в стороны.