Безумное влечение

— Думаю, они ищут меня. — Он пожимает плечами. — Единственный способ добраться до меня – через тебя, Люси. Ты – моя гребаная слабость, и любой, у кого есть хоть капля мозгов, это знает.

— Какого черта за тобой охотится байкерский клуб? Господи.

— Самолет разбился не случайно. Сегодня утром я узнал, что самолет был поврежден. Вот почему мой дядя заехал к нам домой. Чтобы сообщить мне об этом.

— Что значит поврежден? Зачем кому-то понадобилось портить твой самолет? Я не понимаю. — Я потираю пальцами виски. Я не понимаю, что, черт возьми, происходит.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, Люси. Клянусь, я буду оберегать тебя, — говорит он.

— Чего они добиваются, Доминик?

— Я не могу тебе этого сказать. Причину ты знала раньше, но тогда ты... — Он замолкает на полуслове.

— Тогда я что?

— Тогда ты была влюблена в меня. Сейчас ты меня не любишь, и если бы ты знала правду, то не захотела бы быть рядом со мной.

— Насколько это может быть плохо? — Спрашиваю я его. Доминик открывает бардачок и достает маленькое черное устройство. Он нажимает на кнопку сверху, и начинает мигать красная лампочка. — Что это?

— Это скремблер, он защищает нас от записи и прослушки.

— Зачем тебе оно нужно?

— Потому что я поведаю тебе то, в чем раньше никогда не признавался, — говорит он.

Глава 17

?

Я провожу рукой по волосам. Неужели я собираюсь рассказать ей о том, какое я чудовище?

Думаю, да. Возможно, именно это напугает ее и она убежит куда подальше. Раньше она могла остаться. Но это было тогда, когда она любила меня.

— Ты знала все до аварии. Ты знала и не сбежала, — напоминаю я ей, как будто сейчас это что-то изменит.

— Дом, ты меня пугаешь. Просто скажи мне уже, — говорит она.

Глубоко вздохнув, я мысленно молюсь.

— За день до аварии ты пошла в байкерский бар со своей подругой Шэр. Я нашел вас обеих там. — Мои пальцы сжимаются на руле, а костяшки белеют.

— Ладно, что случилось? — Спрашивает Люси.

— Какой-то мудак схватил тебя. Ты пыталась вырваться, а он тебя не отпускал. У меня перед глазами возникла красная пелена, Пчелка. Мне не нравится, когда другие люди прикасаются к тебе. И я не буду стоять в стороне и позволять какому-то ублюдку причинять тебе боль, — говорю я ей.

— Что ты сделал?

— Я надрал им задницы. — Я улыбаюсь, вспоминая об этом. Потом улыбка сходит с моего лица, когда я вспоминаю, как вернулся в тот бар позже той ночью. Запер этих ублюдков внутри и поджег здание. Я слышал их крики, их жалкие попытки найти выход. Я подумываю о том, чтобы признаться во всей правде прямо сейчас, но здравый смысл заставляет меня закрыть свой гребаный рот. Мне нужно как-то подготовить Люси осознать мое безумие. Если я брошу ее в омут с головой, это не поможет мне снова влюбить ее в себя.

— И это все? Кажется, это не так уж плохо, Дом, — говорит она.

— Это плохо, если ты сын Дина и Эллы Маккинли. Ты должна знать, что произойдет, если папарацци раздобудут что-нибудь компрометирующее меня, — вру я. Мне похуй, что скажут репортеры. А вот моим родителям глубоко не плевать, и я не хочу, чтобы мама расстраивалась из-за того, что я сделал.

— Я понимаю. Но небольшая драка в баре вряд ли отпугнет меня от тебя. — Улыбается Люси и берет меня за руку.

— Ты слишком хороша для меня, Пчелка. — Я подношу наши соединенные ладони ко рту и целую костяшки ее пальцев.

— Почему ты меня так называешь? — Спрашивает она. — Пчелка?

— Раньше ты тоже знала ответ на этот вопрос. У меня смертельная аллергия на пчел, Люси, и единственное, что еще больше вредит моему здоровью, – это ты, то как ты влияешь на меня.

— У тебя смертельная аллергия на пчел?

— Да, если меня ужалят, у меня случится анафилактический шок. Я раздуюсь, как воздушный шар, и все такое прочее.

— Спасибо за информацию, — говорит она.

— Не волнуйся, здесь повсюду есть эпинефрин. Если меня ужалят, просто сделай мне укол в ногу, и я буду в порядке.

— Это не очень-то утешает. Я не умею оказывать помощь в экстренных ситуациях. Знай, если тебя ужалят у меня на глазах, ты, скорее всего, умрешь раньше, чем я вспомню, что мне делать.

— Я не боюсь умереть, — говорю я ей. — Я боюсь оставить тебя здесь одну.

— Ну что ж, тогда тебе придется вернуться и преследовать меня в виде призрака. — Смеется она.

— Можешь рассчитывать, что так и будет.

Она даже не представляет, насколько правдивы эти слова. Мертв я или нет, я ни за что не оставлю эту девушку.

?

— Почему бы тебе не посидеть в баре и не выпить? Я надолго его не задержу, — обращается Эш к Люси.

Мы только что зашли в Unhinged. Сейчас середина дня, поэтому заведение пустует. Эш ждал меня на первом этаже. Волосы у меня на затылке встают дыбом от тона его голоса. Я слышу в нем напряжение.

Что, черт возьми, происходит?

— Я не оставлю ее здесь одну, — говорю я ему. Мне плевать на то, что он скажет. Я ни за что не пойду куда-либо без Люси.

— Она будет не одна. Я выпью с ней. — Моя кузина Бри подходит к нам с двумя бокалами, уже наполненными янтарной жидкостью. — Давай, Люси, я умирала от желания встретиться с тобой. — Она протягивает Люси один из бокалов.

— А, конечно, почему бы и нет. — Люси делает глоток напитка.

— Я сейчас вернусь. Никуда не уходи, — шепчу я ей на ухо.

— Хорошо, — говорит она.

Я иду за Эшем к лифту, который поднимет нас в его офис.

— Что, блять, происходит? — Спрашиваю я его. Я хочу спросить у него о Фейт: где она и все ли с ней в порядке. Но я уверен, что с ней все хорошо, потому что Бри не стала бы так спокойно себя вести, если бы ее дочь была в опасности.

— Думаю, тебе лучше взглянуть на это, — говорит Эш, нажимая кнопку, чтобы закрыть двери лифта. Мы поднимаемся в тишине, и тревожное чувство в животе усиливается с каждой секундой. — Слушай, что бы это ни было, мне просто нужно, чтобы ты держал себя в руках. Мы справимся с этим вместе, — говорит он наконец.

— Что? — Мои брови сходятся на переносице. Но Эш просто продолжает идти, когда двери лифта открываются. Он направляется в свой кабинет, и я следую за ним, останавливаясь на пороге, когда мой взгляд падает на отца и всех трех моих дядей.