Безумное влечение

— Или… ты можешь подхватить меня и прижать к этому дереву. — Я провожу рукой по стволу. — Ты можешь погрузиться в меня, взять меня, овладеть мной, — говорю я ему, начиная снимать платье через голову.

На мне нет нижнего белья. Видимо, я знала, что не смогу вернуться в город, не почувствовав его внутри себя. В чертах лица Доминика читается страстное желание, когда его темные глаза скользят по моему телу. От его взгляда по моей коже пробегает дрожь. Он не двигается. Он неподвижен, как статуя. Бросив платье на землю, я жду его хода. Я не буду ерзать под его пристальным взглядом. Я знаю, что он хочет меня. И также знаю, что он сомневается, борется с какими-то внутренними демонами.

— Ты действительно собираешься оставить меня здесь в подвешенном состоянии, Дом?

Он поднимает руку и потирает подбородок.

— Я просто пытаюсь понять, это я тебя так возбуждаю, что ты раздеваешься за считанные секунды, или это из-за того, что я сказал, что хочу тебя убить. Потому что это... — Он указывает на мое тело. — Это именно то, что ты делала в том сарае.

— Это ты, — говорю я.

— Мне это выгодно в любом случае, но если тебе нужно, чтобы я рассказал тебе все способы, которыми я думал покончить с твоей жизнью, чтобы ты могла сбежать, я могу это сделать, — говорит он, делая хищный шаг ближе ко мне.

— Нет, не хочу. Мне нужно, чтобы ты меня трахнул.

Доминик протягивает руку и хватает меня за волосы, притягивая к себе так, что мое лицо оказывается напротив его. Затем его губы приближаются к моим, и я чувствую его дыхание.

— Ты сказала, никакого секса, пока мы не вернемся в город, Пчелка, — напоминает он мне.

— Я передумала. — Я закрываю глаза. Я собираюсь сделать то, чего поклялась никогда не делать. — Пожалуйста, Доминик, пожалуйста, трахни меня, — умоляю я его.

Его губы прижимаются к моим, язык проникает в мой рот, а его руки перемещаются к моей попке. Он поднимает меня, и я обвиваю ногами его талию. Мои руки цепляются за его шею. Я ударяюсь спиной о дерево, и кора впивается в кожу, когда Доминик прижимается ко мне. Его губы перемещаются к моей шее, прокладывая дорожку к соску, после чего он берет его в рот и сосет.

— Вот дерьмо. — Я выгибаю спину, прижимаясь к нему сильнее. Мне кажется, что моя кожа горит. Все, к чему он прикасается, горит.

— Черт возьми, — ругается Доминик. Он делает небольшой шаг назад от меня, расстегивает штаны и высвобождает свой член. Затем без предупреждения входит в меня.

Я вскрикиваю, смесь боли и удовольствия пронзает каждое мое нервное окончание. Мои ноги напрягаются, когда я прижимаюсь к нему. Он не дает мне времени привыкнуть к его размерам. Вместо этого он начинает трахать меня. Как я его и просила. Жестко, быстро, грубо.

— Ты моя, Пчелка. Мой собственный кусочек рая, — говорит он, тяжело дыша.

— Твоя, — говорю я ему, потому что, честно говоря, никогда раньше я не чувствовала себя настолько связанной с кем-то, как сейчас с ним.

— Так чертовски хорошо, — говорит он. Его губы возвращаются к моей шее, и он прикусывает ее. Я чувствую, как киска сжимается вокруг него, когда оргазм накатывает на меня. — Вот так. Дои мой член, Пчелка. Он весь, блять, твой.

— Мой, — стону я, чувствуя, как очередной оргазм овладевает мной.

— Блять! — Кричит Доминик. Он выходит из меня и опускает мои ноги на землю.

— Что случилось? — Спрашиваю я его.

Его глаза расширяются.

— Меня только что ужалили.

— Что?

Он наклоняется и поднимает мою одежду.

— Надень это. Мне нужно вернуться к машине. — Его голос напряжен, а губы припухли.

— А, Доминик, что тебя ужалило? Черт. — Я надеваю платье через голову и бегу к машине, открываю дверь и роюсь в бардачке, пока не нахожу эпинефрин. Мое сердце бешено колотится по нескольким причинам, когда я бегу обратно. Я нахожу Доминика на первой же поляне. Его лицо синее. Я тут же вонзаю иглу ему в бедро. — Черт. Это сработает, да? Блять. Что мне делать? Не умирай у меня на глазах, Доминик, — кричу я ему.

Его дыхание хриплое, цвет кожи неестественный.

— Ты в порядке. Все хорошо. Люси, посмотри на меня. Я рядом. Все будет хорошо, — говорит он, протягивая руку и обхватывая мое лицо.

Мои мысли уносятся в другое место. В другое время. Мы в самолете. Доминик сидит рядом со мной, и я никогда не чувствовала себя более полноценной.

— Я люблю тебя. Я не хотела влюбляться в тебя, но так получилось. Я безумно люблю тебя, Доминик Маккинли, и это чувство мне неподвластно. А теперь мы умрем. Но это не страшно, потому что я умру, зная, каково это – быть любимой. По-настоящему любимой. И это чувство подарил мне ты, — говорю я ему.

— Я чертовски люблю тебя, Пчелка. Мы не умрем. Они совершат экстренную посадку, и с нами все будет в порядке.

Что-то не так. Самолет падает. Быстро.

— Я люблю тебя, Люси. Никогда не забывай об этом, — шепчет он, и я чувствую, как его рука обхватывает меня.

— Мы приземлились? — Спрашиваю я его.

— Пока нет, — говорит он.

— Люси! — Кричит Дом, выводя меня из оцепенения.

Святое дерьмо. Я только что поняла, что влюблена в Доминика Маккинли, мы у черта на куличках, и у него анафилактическая реакция на укус пчелы.

Глава 23

?

Люси в бешенстве. Ее паника сейчас никому из нас не поможет.

— Люси, детка, мне нужно, чтобы ты достала аптечку из багажника. — Я сжимаю ее руку, чтобы она сосредоточилась.

Я чувствую, как колотится мое сердце. Мои губы распухли, а дыхательные пути сужены. Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие. Я знаю, что эпинефрин начнет действовать. Знаю, что доберусь до больницы, если смогу успокоить Люси настолько, чтобы она отвезла нас туда.

— Хорошо, я могу это сделать. Черт, — шипит она, встает и бегом возвращаясь к машине. Я медленно иду за ней и прислоняюсь к капоту. — Хорошо, что тебе нужно? — Спрашивает Люси, держа в руках аптечку. — Скажи мне, что делать.

— Найди пинцет. Мне нужно, чтобы ты вытащила жало.

Люси открывает аптечку и начинает выкидывать случайные предметы на дорогу, пока не находит пинцет.

— Нашла, — говорит она, протягивая его с таким видом, будто только что одержала большую победу.

Я не могу сдержать улыбку. Точнее, я бы улыбнулся, если бы мои губы в данный момент не были в два раза больше, чем обычно.

— Хорошо, ты можешь найти жало и вытащить его? — Я снимаю штаны и оголяю перед ней свою задницу.

— Тебя ужалили в задницу? — Спрашивает она, опускаясь на колени позади меня.

— Ага, ты его видишь?

— Да.

В следующее мгновение я чувствую резкую боль, когда она дергает меня. Я рад, что маленький ублюдок уже мертв, потому что, если бы это было не так, я бы вернулся в тот кустарник и растоптал его нахрен.

Я вздыхаю с облегчением и натягиваю штаны до пояса.

— Мне нужно, чтобы ты вела машину. Быстро. Нам нужно добраться до ближайшей больницы. — Я обхожу капот и сажусь на пассажирское сиденье. Люси быстро садится за руль, и мой Бентли с визгом выезжает со стоянки, как будто его угоняют. — Воу, я же просто сказал ехать быстро, а не так, как будто ты участвуешь в Токийском дрифте¹, — говорю я ей.