Безумное влечение

— Хочешь сказать мне, что, блять, не так? — Спрашиваю я ее.

— Пошел ты. Я тебя ненавижу, — шипит она, и в ее голосе столько яда, что я почти верю ей.

— Да? Встань в очередь, детка. Ты не первая, — говорю я ей. — Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь мне, какого черта я натворил, чтобы я мог все исправить.

— Ты бросил меня, — произносит она намного тише, и ее нижняя губа слегка подрагивает. Ее глаза остекленели. Кажется, что вся сила воли покинула ее. И меня охватывает острое сожаление. Лучше бы я видел ее злой, чем грустной.

— Что?

Она пытается ударить меня ногой.

— Дай мне встать, — говорит она.

— Нам нужно закончить этот разговор, — говорю я ей.

— Ты делаешь мне больно, Доминик.

Я тут же спрыгиваю с кровати и отступаю назад.

— Прости.

Люси потирает запястья.

— На этот раз извинения не помогут. Ты бросил меня. Я нуждалась в тебе, а ты просто ушел. Как ты мог так поступить со мной?

— О чем ты говоришь?

— Когда я пришла в себя в больнице, ты просто ушел, как будто никогда и не знал меня. Я сказала тебе, что люблю тебя, придурок, а ты ушел.

Вот дерьмо. Мои глаза расширяются. Она помнит. Мои губы растягиваются в улыбке. Кажется, я никогда в жизни не испытывал такого облегчения. Она помнит. Она любит меня.

— Тебе было лучше без меня, — говорю я ей. — Ты ничего не помнила.

— Да, ну, теперь я вспомнила. Все. И знаешь, что мне запомнилось больше всего?

— Что?

— Все те ночи, когда ты мне снился. Все те дни, когда я знала, что чего-то не хватает, и никто не мог сказать мне, чего именно. Ты хоть представляешь, каково это – чувствовать, что какая-то часть тебя потеряна? Когда ищешь ее, но не можешь найти? Потому что ты даже не знаешь, что это такое.

— Думаешь, мне было легко? — Спрашиваю я ее.

— Вообще-то, да, думаю. Потому что. Ты. Ушел. — Последние слова она произносит особенно жестко.

— Потому что я думал, что поступаю правильно Я причинил тебе боль. Это моя вина, что ты оказалась в той больнице.

— Заткнись. Мы оба знаем, что ты ни в чем не виноват, так что перестань изображать из себя мученика. Ты ушел, потому что не захотел пережить трудные времена.

— Что? Нет. Клянусь тебе, я никогда не уходил. Я всегда присматривал за тобой. Даже если ты об этом не знала.

— Ты хочешь сказать, что преследовал меня. И что, я должна быть благодарна тебе за твои жуткие способы показать, что я тебе небезразлична? — Она вскакивает с кровати и начинает расхаживать по комнате.

Я становлюсь у двери, в основном потому, что мне не хочется гоняться за ней по всему дому.

— Нет, это не... — Я не нахожу слов. — Блять, я люблю тебя, Люси, больше жизни. Если придется выбирать между тобой и мной, я буду выбирать тебя каждый гребаный раз. Я прошел через ад, чтобы у тебя был шанс жить дальше. Чтобы ты была в безопасности и жила нормальной жизнью, — говорю я ей.

— Нормальной? С чего ты взял, что я хочу нормальной жизни? Я влюбилась в своего сталкера, Доминик. В этом нет ничего нормального, — говорит она.

— Скажи мне, что делать? Потому что я не знаю, как поступить. — Признаюсь я, падая перед ней на колени. Я сажусь на задницу и с громким стуком прислоняюсь головой к двери.

— Я тоже не знаю, — говорит она, садясь у стены в противоположном конце комнаты.

Глава 26

?

Я действительно не знаю, что нам делать дальше. Как мне теперь доверять ему, если я знаю, что он точно исчезнет, когда настанут трудные времена?

Но я хочу доверять ему. Потому что альтернатива – уйти самой – не кажется мне очень хорошей.

— Выходи за меня замуж, — говорит Доминик.

Моя голова резко поворачивается в его сторону. Он прислоняется к двери на другой стороне комнаты.

— Смешно, — говорю я.

— Я не шучу. — Он встает, подходит и садится прямо передо мной. Затем берет меня за руки. — Выходи за меня замуж, — повторяет он.

— И почему мне стоит выйти за тебя?

— Потому что наша любовь сильна. Да, она может стать нашей погибелью, но я готов пойти на этот риск, если это означает быть с тобой. Я люблю тебя, Люси, больше, чем кого-либо в своей жизни. Честно говоря, до тебя я даже не знал, что такое любовь. Выходи за меня замуж, потому что ты не хуже меня знаешь, что до конца жизни мы будем единственными друг у друга. Ты – вторая половинка моей души, а я – твоя. Признай это. Даже когда ты не могла вспомнить меня, тебя все равно тянуло ко мне. Когда мне опять пришлось наблюдать за тобой со стороны, я сломался. Я не хочу, чтобы кто-то из нас снова испытал подобное. Так что выходи за меня замуж, Люси.

Вот дерьмо. Что, черт возьми, мне на это ответить?

— Мы так молоды, Доминик. И жениться нам слишком рано.

— Мы не обязаны следовать общественным нормам, Пчелка. Мы делаем то, что хотим, и когда хотим. — Большим пальцем он вытирает слезу, скатившуюся по щеке.

— Мне было так страшно. Я чувствовала себя такой одинокой. Я думала, что схожу с ума. А тебя не было рядом, — говорю я ему.

— Я знаю. Прости.

— Ты не можешь бросить меня снова...

— Не брошу. Обещаю, — клянется он.

Я открываю рот, чтобы ответить, но звуки выстрелов не дают мне произнести ни слова. Я поднимаю глаза и вижу, как разбивается оконное стекло прямо рядом с нами.

— Блять. Вставай. Пошли. — Дом рывком поднимает меня на ноги, берет за руку и бежит в гардеробную. Он выдвигает коробку из-под обуви и вводит код на клавиатуре, расположенной на стене. После этого открывается дверь, ведущая в другую комнату. — Заходи и не высовывайся, пока я не приду за тобой, — говорит он.

— Нет, ты пойдешь со мной. — Я тяну его за руку.

— Я быстро вернусь, — говорит он. — Пожалуйста, Люси.

— Ты только что сказал, что больше никогда меня не бросишь. Не оставляй меня здесь, Дом. Пожалуйста, — умоляю я его.

— Черт, — ругается он себе под нос, пока вокруг нас все еще раздаются выстрелы. Он заталкивает меня в маленькую комнату, проскальзывает за мной и закрывает дверь.

— Спасибо, — говорю я ему. — Что происходит? — Шепчу я.

— Здесь звукоизоляция. Тебя никто не услышит, — говорит он нормальным тоном, после чего отвечает на мой вопрос. — И я не знаю. — Он подходит к стене с мониторами и включает их. Я стою рядом с ним и с ужасом наблюдаю, как группа вооруженных людей в кожаных куртках входит в его дом.

— Они знают, что мы здесь? — Спрашиваю я его.

— Если и знают, то не смогут попасть в эту комнату. Не волнуйся, — говорит он и тянется к телефону, прикрепленному к стене. Я продолжаю смотреть на камеры, пока он набирает номер. Понятия не имею, с кем он говорит. Я просто очень надеюсь, что кто бы это ни был, он поможет нам выбраться отсюда. Или, по крайней мере, разберется как-нибудь с мужчинами, чтобы мы могли выбраться отсюда самостоятельно. Доминик вешает трубку. — Помощь идет, Пчелка. Все будет хорошо. Ты в порядке. — Он обнимает меня. — Мне жаль, чертовски жаль.