Безупречный злодей для госпожи попаданки

– Шелл, она приходила ко мне сегодня. Во сне.

Мужское тело под ней напряглось. На пышные рыжие волосы легла широкая ладонь и нежно погладила.

– Расскажи мне. Что ты видела?

Женщина помолчала, собираясь с мыслями, и медленно, чуть слышно заговорила:

– Она пришла ко мне. Такая красивая в том розовом платье, которое сшили для Бала Цветов.

Голос женщины задрожал, и она всхлипнула.

– Ну-ну, моя хорошая. Продолжай, — мужчина покрепче обнял нежное женское тело, желая поделиться с ним своей силой.

– Она была очень веселая. Улыбалась. Помахала мне рукой и сказала, что у нее все хорошо. Что она счастлива, и очень меня любит. Просила, чтобы я перестала плакать. Затем сказала странную фразу:

– «Прошу тебя, мамочка. Тебя и папочку прошу, полюбите ту, что придет к вам вместе со мной…»

Ролана подняла лицо к мужу, взглянула в его напряженно застывшие глаза и горько прошептала:

– На этих словах она исчезла, а я проснулась и проплакала остаток ночи. Как ты думаешь, что наша девочка хотела сказать?

Между бровей мужчины появилась глубокая складка. Некоторое время он молчал раздумывая. Потом тихо заговорил:

– Лани, моя любимая… Я не хотел тебе говорить, не хотел обнадеживать, но…

– Что?! – сердце женщины вдруг забилось с безумной силой. Непонятное беспокойство подкатило к горлу, сжимая его спазмами. И в то же время в груди начал приподнимать слабую головку цветок надежды.

Женщина в волнении вцепилась в руку мужчины. Вдавила в его смуглую кожу ногти, оставляя на ней красные полукруглые следы. Прохрипела, с трудом проталкивая звуки через горло:

– О чем ты, Шеллай?! Не мучай меня. Ты хочешь что-то сказать про... про нашу дочь?

– Лани... Ты знаешь, что на фамильном древе в книге судеб рода погасли звезды моих дочерей. Сначала старшей. Затем младшей… - мужчина словно и не замечал боли от впившихся в его руку женских ногтей. Говорил, поглаживая любимую по волосам и спине.

Женщина всхлипнула и кивнула, не в силах произнести ни слова. Глаза ее, лихорадочно блестящие, ставшие огромными, не отрываясь смотрели в лицо мужчины.

– Я отказывался верить в их смерть, ты это знаешь. Магия подсказывала, что моя кровь жива. Я искал их, обеих своих девочек. Мои сыщики перетрясали наше и соседние королевства в их поисках.Искали везде, где только они могли очутиться, и где не могли, тоже. Обыскали все королевства, лежащие на берегах Эритейского моря и далеко за их пределами.

Я отправил послания всем соседям, и правителям самых дальних государств с призывом о помощи. Даже тем, с кем никогда не имел дела и думал, никогда не буду. Даже мерзавцу Цваргу в Аштану.

Услышав это имя, Ролана тихонько ахнула.

– Да, любовь моя, даже ему, — с горькой усмешкой подтвердил Шеллай.

– Но время шло, и отовсюду приходили отрицательные ответы. Сыщики смогли проследить только часть пути девочек, потом след обрывался, словно его тщательно затерли. Но…

– Что?! – сипло выдавила женщина.

– Примерно через неделю после того дня, как в книге судеб погасли звезды моих дочерей, одна из них снова засветилась. Тускло, еле-еле. Она не разгоралась, но и не гасла, словно что-то поддерживало эту едва тлеющую жизнь.

Я боялся рассказывать тебе об этом, чтобы не рождать надежд, которые могли оказаться напрасными.

– Чья… Чья звезда загорелась?
– не спросила, простонала женщина. Ее затрясло, губы онемели, с трудом выталкивая слова из себя слова.
– Кто из них двоих? Скажи мне, Шеллай!

Внезапно женщина смертельно побледнела и, обмякнув на руках мужчины, потеряла сознание…

Глава 51

– Заходи, Фрея, — таинственным шепотом зовет Констанель, открывая выходящую в переулок заднюю дверь. – Тетка забрала все ключи от кондитерской с собой, но у меня есть дубликат от черного хода.

Вслед за парнем я проскальзываю в дверь и жду, пока он тщательно ее запрет.

Констанелю явно нравится вся эта таинственность. Он от души веселился, когда мы пробирались к кондитерской по узеньким искривленным улочкам, вливающимися в центральную городскую площадь, словно ручейки в реку.

Светился от удовольствия, когда мы крались к черному ходу, стараясь не попадаться на глаза соседям. Ликовал, когда неслышно открывал дверь, а затем тщательно задвигал засовы изнутри.

Мальчишка, такой мальчишка, радующийся своему маленькому приключению!

Глядя на его сияющее восторгом лицо, я вдруг вспомнила, как два месяца назад гнала коня инквизитора через всю страну.

Как объезжала стороной деревни и постоялые дворы, ночуя на голой земле, закутавшись в серый мужской плащ, подложив седло под голову вместо подушки. Как сердце замирало от страха, когда на дороге мне встречался человеческий сброд и откровенные бандиты всех мастей.

Как ужас колол в затылок и толкал в спину, и я погоняла и погоняла умницу коня. Изо всех сил старалась увеличить расстояние между мной и работорговцем, которого боялась до немеющих пальцев и встающих дыбом волос…

Это ведь тоже было приключение. Интересно, понравилось бы такое мальчику Констанелю?

Из-за жалюзи, прикрывающих полукруглые, в тонких свинцовых переплетах окна, в кондитерской царят сумерки. Стулья, перевернутые ножками вверх, торчат из столов, делая помещение безрадостным и каким-то заброшенным.

Тут так неуютно, что я передергиваю плечами.

Заметив мое движение, Констанель предлагает:

– Посиди пока, Фрея. Я поставлю вариться кофе и подогрею для тебя молоко. Если хочешь, взобью его - у нас есть специальный артефакт для изготовления кремов. Думаю и для молока он подойдет.

– Тебе помочь? – интересуюсь из вежливости.

На самом деле я бы лучше прогулялась по дому – любопытно, с чего Мармеладиха такая скрытная. Какие секреты хранит, даже племяннику не позволяя находиться в кондитерской в свое отсутствие?

Дамочка упорно мне не нравилась, вызывала стойкую неприязнь и подозрение. Но, понятно, Констанель мне ничего важного не покажет, а сама я вряд ли найду что-то интересное.

– Вы живете не здесь, не в этом здании? – интересуюсь, когда Констанель, отказавшись от моей помощи, начинает заниматься кофе.