Безупречный злодей для госпожи попаданки

Али Меченый чрезвычайно почтительно склоняет передо мной голову, приветствуя высокого гостя. В комнате царит полутьма – окна прикрыты деревянными щитами, не дающими жарким лучам полуденного солнца попадать внутрь. В углах расставлены охлаждающие воздух артефакты – после испепеляющего зноя улицы находиться здесь просто блаженство.

Неслышно появляется молоденькая служанка, споро расставляет на круглом столике посуду и вазочки с угощениями и так же бесшумно исчезает.

– Могу я предложить вам чай, кофе или кальян? Может быть, отдых и наложницу? Воин королевской инквизиции – всегда желанный гость в моем доме, – Али ведет рукой в сторону низкой тахты со множеством ярких подушек. – Присядьте и подкрепитесь после долгой дороги…

– Я ищу женщину, – перебиваю его – в таких домах я никогда не ем, и он прекрасно это знает. – Она у тебя.

– У меня много женщин. О какой именно мы говорим?

Работорговец, как обычно, абсолютно спокоен и, как всегда, делает вид, что видит меня первый раз.

– Её привезли сегодня. Федерика.

– Да, сегодня я купил женщину с таким именем, – согласно кивает Али, и я чувствую, как мои плечи расслабляются.

– Я забираю её.

– Простите, господин инквизитор, но девушка была очень слаба, когда ее привезли. Она умерла почти сразу, как я заплатил за нее деньги, – торговец разводит руками. – Увы, я потерял свои две монеты.

– Где тело?

– Погребено.

– Три часа назад девушка была жива и умирать не собиралась. У тебя было достаточно времени дождаться ее смерти и избавиться от тела, Али? – издевка в моем голосе слышна даже глухому.

– Очевидно, её состояние было хуже, чем могло показаться. К тому же… Лето, жара, а она жалкая рабыня – кому надо с ней возиться? Я сразу отдал ее похоронщикам, – Али подходит к встроенному в стену шкафу и достает сложенный вчетверо лист пергамента. – Вот свидетельство.

Внимательно изучаю документ, особенно печати – все выглядит как настоящее. Вот только таким не является, и Али знает, что я это знаю. Недаром на дне его холодных глаз залегло напряжение. Что же, оставим пока так, как есть. Возвращаю пергамент и, не прощаясь, иду к двери. На пороге оборачиваюсь, смотрю в голубые нездешние глаза работорговца:

– Было бы лучше, останься девушка в живых, Али. Подумай, не совершил ли ты где-то ошибку?

После прохладной полутьмы дома жгучий зной улицы кажется особенно невыносимым. Раскаленные булыжники мостовой прожигают подошвы сапог. Глаза слепнут от яростной белизны облитых солнцем стен домов. Осторожно вдыхаю обжигающий легкие воздух и иду к центральной площади – там я смогу взлететь.

С момента, как я начал искать рабыню, прошло всего два часа. За это время король двенадцать раз прислал мне требование вернуться во дворец. Через несколько минут я был в небе, летел к столице, гадая, зачем так срочно потребовался его величеству, и прикидывая, сколько времени Федерике понадобится, чтобы с помощью целителя работорговца прийти в себя.

Работорговец Али Меченый

Глаза дракона в прорезях капюшона на миг закрываются, а когда снова смотрят на меня, я вижу в них свой приговор: "Подумай, не совершил ли ты где-то ошибку?"

Усмехаюсь, глядя в закрывшуюся за ним дверь:

– Мое рождение уже было ошибкой, господин королевский инквизитор. Что уж говорить об остальной моей жизни…

В крыле целителя, как всегда, прохлада и тишина. Пахнет травами и очищающими заклинаниями – мне всегда казалось, что у них аромат грозы. Целитель Лазарис с задумчивым видом копается в высоком шкафу, где хранит самые ценные зелья. Вынимает пузатый горшочек с плотно притертой крышкой и довольно крякает:

– Вот и пригодилась мазь из корня аулеты, мой господин. Думал, выкинуть придется, ан нет, нашлось куда использовать. Будем…

– В каком состоянии девушка? – обрываю его восторги.

– Я дал ей порошок сонного корня, и пока она спит. Если хотите, можете посмотреть на нее. Сейчас она чистая, и можно что-то разглядеть.

– Я ее видел, – усмехаюсь, вспомнив, как полудохлая девчонка пыталась прикрыться от моего взгляда. – Что с ее здоровьем?

Старик недовольно качает головой:

– Все тело – сплошной синяк. Как только сразу не умерла от таких побоев? Но внутренние повреждения уже зажили – кто-то вовремя полечил ее. На глаза ей накладывали компрессы с отваром важины. Красивые глаза, я бы сказал, – он замолкает, недовольно качая головой.

Я усмехаюсь про себя: кажется, я знаю, кто так своевременно подлечил тебя, Федерика.

Лазарис начинает осторожно раскладывать густую, маслянистую мазь из горшка по маленьким склянкам, не забывая болтать:

– Мне кажется, она будет довольно хорошенькой, когда синяки сойдут. Но сначала придется откормить ее как следует – я таких тощих давно не видел. Как будто она месяц или два вообще не ела. Силы ей долго придется восстанавливать. Но ничего, моя волшебная мазь…

– Она девственница? – обрываю его.

– Невинна, как в день своего рождения, – кивает старик.

– Хорошо. Следи за ее состоянием. Я пока подумаю, кому можно ее продать.

4

Королевский дворец государства Аштана

Огромный зал приемов тонул в полумраке – от яркого света у Его Величество болели глаза. Магические светильники во дворце давно убрали, оставив лишь чадящие и потрескивающие факелы из пропитанной смолой пеньки – их тусклый свет не раздражал повелителя.

По периметру зала неподвижными статуями замерли кверки, личная, подчиняющаяся только королю стража. Чудовищной силы, бездушные и бесчувственные неубиваемые монстры были результатом магических экспериментов самого короля. Много десятилетий назад, когда его подозрительность достигла пика, Цварг создал кверков и с тех пор не делал ни шагу, не окружив себя кольцом их защиты.

Сидя на гигантском, матово блестевшем золотом троне, король смотрел, как от дверей неспешно идет высокий мужчина в темно-сером плаще. На левом плече вышита алая гидра – знак принадлежности к касте, почти равной самому королю. Почти, но не равной. В неверном, колеблющемся свете факелов казалось, что гидра живая. Движется и шевелит щупальцами, вызывая в душе короля странный, необъяснимый ужас. Перед глазами вдруг возникло видение – красные, похожие на потеки крови щупальца сдавливают ему шею. Он задыхается, хрипит и бьется в их безжалостных объятиях…

– Где ты шлялся? Почему не явился сразу, как я велел? – голос короля заскрипел злостью и страхом, подлетел до истеричного визга: – Со шлюхами развлекался, когда был нужен своему властителю?!

– Я летал с инспекцией в Южную провинцию, ваше величество, – голос мужчины в сером плаще спокоен и почтителен.

– Что там? – снова взвизгнул король. – Опять бунт готовят клятые мятежники? Надеюсь, ты убил всех, кто посмел оскалить зубы на своего властелина?

– Провинция спокойна, милорд. Ваши подданные обожают своего короля и не устают воздавать благодарности в храмах. Я всего лишь проверял работу своих служб. Услышав ваш вызов, оставил дела и полетел в столицу, – сколько бы король ни пытался услышать в тоне мужчины фальшь или непочтительность, но даже его звериной подозрительности это не удалось. Нет, в нем только подобострастие и желание угодить властителю.