Безымянная тропа

– Да, сэр.

– Но знаешь ли ты, что я действительно хочу, чтобы ты там делал?

– А..?

– Ничего, - сказал он Брэдшоу, - ничегошеньки. Я хочу, чтобы ты сидел там весь полдень, пил чай и держался подальше от меня. Не хочу видеть твое лицо снова до завтрашнего дня. Даже завтра будет слишком рано. Не желаю, чтобы ты путался под ногами у настоящих полицейских, которые знают, что они делают. Ты знаешь почему?

– Да, сэр.

– Почему?

– Потому что я облажался, сэр.

– Нет, - ободрил его Пикок, - неверно, Брэдшоу. Не по этой причине. Любой может облажаться время от времени, даже я. Нет, я не хочу видеть тебя поблизости, потому что ты идиот, Брэдшоу. Несмотря на все твои отметки «отлично», ты, мать твою, не знаешь даже какой сегодня день. У меня нет тех аттестатов, что у тебя, но у меня есть врожденный здравый смысл. Я усердно работал, чтобы достичь того, что достиг, и я не позволю тебе, все это испоганить, ты меня слышишь?

– Да, сэр.

– Так что ты собираешься сейчас сделать?

– Пойти в столовую.

Пикок кивнул.

– И..?

– Оставаться там.

– Мои поздравления, Брэдшоу, ты, наконец, хоть что-то сделаешь правильно.

Глава 15

Хелен бросила свою сумку на стол и уже готовилась сесть.

– Они нашли тело в Грейт Мидлтоне, пока тебя не было; на поле за школой, - сказала Мел, репортер, делившая с Хелен стол.

– Дерьмо, - произнесла Хелен, проклиная тот факт, что потратила полутра, опрашивая подросткового бегуна по кроссу, который был выбран представлять графство, и сразу же набросила сумку обратно на плечо.

– Я бы не стала беспокоиться, - сказала ей Мэл.
– Он только что попросил Мартина подменить тебя.

– Это мой район, - твердо сказала Хелен.

***

Хелен вышла перед машиной Мартина и помахала рукой. Он театрально изобразил, что тормозит, что его швырнуло вперед. Затем он медленно опустил стекло окна.

– Гребаный ад, Хелен, хорошо, что я смотрю куда еду.

– Они сказали мне, что Малколм попросил тебя подменить меня в Грейт Мидлтоне, - сказала она, затаив дыхание.

– Да, - сказал он.

– Ну, я вернулась, так что нет необходимости.

Она могла сказать по выражению его лица, что он этим недоволен, но, если мужчина хочет поспорить, он выбрал не ту женщину не на той неделе.

– Я уже в пути, - упрямо заявил он, будто это было большим неудобством.

– Ты даже не покинул парковку, - сказала она ему.

– Послушай, красавица, - начал он, - ты все еще новенькая, а я занимаюсь этим еще с тех времен, как Иисус был сосунком. Почему бы тебе не оставить это мне, а? Если ты накосячишь с убийством, Малколм не будет впечатлен. У нас их случается не так уж и много.

– Спасибо за предложение, Мартин, - удалось выдавить ей, - но я не облажаюсь.

– Я не знаю, красавица, - сказал он задумчиво, будто он был отцом Хелен, обдумывающим разумно ли отпускать ее на первую подростковую вечеринку.

Хелен решила, что с нее хватит этого разговора.

– Послушай, Мартин, эта история произошла на моей территории. Если ты хочешь обогнать меня, твое дело, но я еду. Мы можем поехать вместе, если хочешь, тогда мы оба будем выглядеть, как идиоты.

И прежде, чем он мог ответить, она направилась к машине.

Он высунулся из окна и позвал ее.

– Не нужно так разговаривать с людьми!

Тогда она крутанулась на месте.

– Не нужно?
– провопила она.

– О, прости, красавчик, ты не понимаешь шуток?

Она спародировала громкий запугивающий тон, каким взрослый мужчина в «Вестнике» разговаривал с молодыми женщинами в редакции.

– Слегка обидчивая, да? В чем дело? Определенное время месяца?

И голова Мартина быстро юркнула обратно в салон.

Он деловито парковал ее, когда она промчалась мимо.

***

Том Карни провел на северо-востоке только одну ночь, но проснулся сегодняшним утром с похмельем, которое свалило бы с ног менее крепкого мужчину. Как только его угораздило?

Он практически решил взять выходной, когда Колин, домовладелец, уведомил его, что полиция нашла тело, и об этом в деревне только и говорят. Ему удалось заставить себя покинуть «Грейхаунд» и спустя какое-то время прибыть на место преступления, мелькнув своей пресс-картой перед молодой полицейской в униформе, которая занимала пост у школьных ворот.

– Это она?
– спросил он без преамбулы.

Констебль покачала головой, и это удивило Тома.

– Тогда, что именно они нашли?

– Вам стоит спросить их, - констебль мотнула головой в сторону здания школы.
– Они на поле позади.

– Вы не можете просто мне сказать?
– спросил Том, зная, что сотрудничество от напряженных детективов на такой ранней стадии расследования было маловероятным.

– Меня расстреляют, если я скажу, - сказала полицейская.
– Тащите свою задницу вниз по холму и спросите их сами. Может они расскажут вам что-нибудь.

Что бы они ни нашли, это должно было быть важным, судя по количеству офицеров полиции, снующих туда-сюда между полем и зданием школы. Многие из них были одеты в защитные костюмы, чтобы предотвратить загрязнение места преступления. Большой белый навес был возведен, чтобы укрыть место от любопытных глаз, в то время как экскаватор простаивал без дела рядом.

Том подошел к детективу.

– Я не могу рассказать вам ничего на данном этапе, - сказал он ему твердо.
– Это место преступления, дайте нам пространство, чтобы выполнять нашу работу, - и, когда Том попытался задать вопрос, ему сказали, - и я имею в виду тотчас же.

Ответ был таким выразительным, что, казалось, нет смысла спорить, так что Том сделал, как ему велели, поднявшись по холму от места преступления. Он все еще не мог сказать с уверенностью, были ли человеческие останки под тем белым тентом или же что-то другое вызвало подозрения полиции. Он едва ли мог написать статью, основываясь на слухах, собранных Колином.

Том помотался по периметру, сделал фотографии активности своей старенькой камерой «Олимпус». Срок ее гарантии закончился десять лет назад, но она все еще работала и подходила ему, потому что была достаточно небольшой, чтобы поместиться в кармане куртки, вместе со своими компактными телефотографическими линзами. Тогда он и заметил ее, когда та шла вдоль бокового фасада школы, опрашивая детектива, который отмахивался от ее вопросов. Даже с расстояния и ничего не слыша, он знал, что она получает обычные дерьмовые ответы «без комментариев», ничего не подтверждающие и не опровергающие, от полицейских сил, которые становятся очень чувствительными к журналистским нападкам прямо сейчас.