Безымянная тропа

– Мы продолжаем встречаться.

– И вас беспокоит, что люди начнут говорить?
– сухо спросила она.

– Нет, я беспокоюсь, что мы встанем друг у друга на пути.

– Как мне кажется, я была здесь первой, - она помахала рукой в воздухе.

– Сегодня, да, но технически, я опередил вас на годы.

– Хотите, чтобы я ушла?

– Дело не в пабе.

– Я уже поняла.

– Я говорю о том, что, куда бы я ни пошел встретиться с кем-то, вы уже там.

– Мы оба журналисты, - сказала Хелен.
– Предположу, что мы освещаем один и тот же материал?

– Вероятно, но люди менее вероятно открываются, если мы оба наведываемся к ним в дверь.

– Это был ваш участок, теперь он – мой. Может, вы обижены на это?

– Он не позволит вам опубликовать их, - поведал он.
– Малколм либо отвергнет ваши статьи или же сделает их тон спокойнее, так что люди будут засыпать в автобусе, читая их.

– Вы говорите по опыту?

– О, да.

– Может и так, но я, по крайней мере, должна попытаться, иначе с тем же успехом могу собрать вещи и поехать домой, а я не собираюсь этого делать.

– Я не собираюсь просить вас прекратить. Вы неверно меня поняли, Хелен.

– Что тогда вы хотите?

– Я подумал, так как мы продолжаем наталкиваться друг на друга, мы можем использовать это в качестве нашего преимущества.

– Как?

– Работая вместе.

– Вместе?
– она оглядела его, пытаясь понять, насмехается ли он над ней.
– Вы серьезно?

– Абсолютно.

Она сделала большой глоток вина, пока размышляла.

– Что вы с этого получите? Вы талантливый журналист, который работает на известный таблоид, а я просто изнеженная юная корреспондентка.

– Я вижу вас не такой. У вас есть мозги, вы были здесь только пять минут и уже говорите с правильными людьми, с контактами, которые я приобретал в течение шести лет, и я читал ваш материал. Он хорош, вы можете писать, не каждый в «Вестнике» может. Плюс, у вас все еще есть удостоверение местной газеты, - он добавил, прочитать сомнения на ее лице: - Я работаю на крупнейший таблоид в стране, но это меч о двух концах; иногда, он открывает двери, иногда, их захлопывают у меня перед носом.

Воспоминание о том, как его вышвырнули из дома Бетти Тернер посередине интервью, все еще было свежим.

– Ладно, что я получу с этого?

– Я знаю местность и людей, особенно, поблизости. Я занимался этим долгое время. Думаю, у нас есть разные достоинства, и предлагаю делиться тем, что мы узнаем. Здесь два больших материала и множество дверей, в которые можно постучаться.

– Полиция уже занимается этим.

– Они не уйдут отсюда далеко.

Она задумалась, почему он был так уверен в этом.

– Это не станет таким уж суровым испытанием, не так ли? Мы можем составить довольно неплохую команду.

– Я рискну, - согласилась она.

– Почему?

– Если мой редактор узнает, что я работаю в команде с печально известным Томом Карни, он придет в ярость.

Том улыбнулся.

– Как же я скучаю по Малколму. Ну, я не скажу ему, если вы не скажете. Скажу вам вот что: если я напишу вашу страницу по району за две минуты, уделите ли вы некоторое время этим материалам вместе со мной?

– Две минуты? Как вы сможете…

– Доверьтесь мне, - и, когда она бросила на него взгляд, который ясно обозначал, что она ему не доверяла, он добавил: - Или же вы не продвинетесь вперед. Я могу разрешить проблемы вот так, - и он щелкнул пальцами.

– Я не понимаю, как вы сможете, - сообщила она ему.

– Ладно, хорошо, есть целая серия традиционных местных старых историй, которые можно публиковать снова и снова с небольшими вариациями.

– Например?

– Травяные изгороди.

– Что?

– Окружной совет обычно подстригает изгороди раз в неделю. Примерно четыре года назад они изменили это на раз в две недели, чтобы сэкономить деньги, и приходские советы с тех самых пор враждуют.

– Затем есть еще собачьи экскременты, - поведал он ей.

– Вы серьезно?

– Совершенно, и обязателен к упоминанию токсокариаз.

– Что это?

– Болезнь, вызванная червяками, которые живут в собачьих кишках. Когда они испражняются на игровых полях и у ранее упомянутых травяных изгородей, они могут оставить яйца, которые загрязняют землю. Если ребенок играет поблизости и прикасается к собачьему дерьму, а затем случайно засовывает руки в рот, яйца могут попасть во внутренности ребенка, и затем личинка отправляется в мозг, легкие и глаза, что может вызвать слепоту.

– О, мой Бог, это отвратительно, - сказала она.
– Такое случалось?

– Не с ребенком на участке «Вестника», к счастью, нет, но это теоретически возможно, что собачьи экскременты могут вызвать слепоту у детей в Грейт Мидлтоне.

– Но это маловероятно, - сказала она.

– Но, вероятно, - рассмеялся он и показал на ее записи.
– Позвоните в автобусную компанию и спросите их, планируют ли они повышать плату за проезд или модифицировать услуги. Если они ответят «нет», по правде говоря, вы можете написать «Автобусная компания отрицает планы по повышению тарифов».

– Но разве это этично?
– она снова была раздражена.

– Большинство газетных редакторов думает, что этика – это графство рядом с Хертфордширом.

– Я не знаю.

Он опустил руки и посмотрел на нее.

– Хорошо, эта страница по дистрикту не напишет сама себя.

Она на мгновение задумалась.

– Вы правы, - признала она, - не напишет, и у меня нет ничего другого.

– Именно, - сказал он.
– Запишите все это, и дело почти сделано.

Хелен поняла, что ее первое впечатление о Томе Карни было ошибочным. Он мог показать определенную долю заносчивости, но он знал свое дело.

– Спасибо, я не знала об этом до того, как вы мне рассказали, - призналась она.
– Никто ничего не рассказывал мне в «Вестнике».

– Ну, они и не расскажут, - констатировал факт.

– Почему нет?

– Потому что знание – сила, и, если они расскажут вам все, что они знают, может так оказаться, что вы окажетесь в этой работе лучше, чем они, и с чем они останутся?

– Но это глупо.

– Таковы некоторые из них, - сказал он.
– Послушайте, Хелен, не тратьте время, как это делал я, просто получите необходимый опыт и переходите в газету побольше, как только будете готовы.