Безымянная тропа

— То же самое, — сказал Дэнни, но его голос стал слишком высоким. — Чуть жестче, вот и все.

— Откуда, во имя Бога, ты взял все это? — спросил Винсент.

— Амстердам, — пропищал Дэнни. — Я езжу в дальние рейсы, некоторые из них в Европу. Там много таких вещей. Все их смотрят.

— Нет, не смотрят, Дэнни, — сказал ему Винсент.

— Девочки в белых хлопковых трусиках, — запричитал Брэдшоу, — в школьной форме?

— С леденцами во рту, ­— пробормотал с отвращением Винсент.

— Они все совершеннолетние, — заверил их Дэнни, его голос снова надломился.

— Ты уверен? — спросил Винсент.

— Да, конечно.

— Как ты можешь быть, если только не ты делал снимки?

Брэдшоу поднял один из журналов и пролистал его.

— Большинство из них выглядит так, будто им, вероятно, четырнадцать, пятнадцать, — и он покачал головой из-за порочности мира. — Мишель пятнадцать, не так ли, Дэнни?

Лицо Дэнни покраснело, стыд жег его, как физическое ощущение. Что Фиона подумает, если узнает о его маленьком омерзительном секрете? Она никогда не поймет, а эти двое, вероятно, скажут ей ради забавы.

— Мне нужен адвокат, - наконец, сказал он.

— Зачем тебе адвокат? — спросил Брэдшоу. — Тебя не арестовали, ни в чем не обвинили, — и он замолчал. — Зачем тебе адвокат, Дэнни? Что ты сделал?

— Ничего.

— Только виноватые мужчины просят адвокатов, Дэнни, — сказал Винсент.

— Была ли это ее ошибка? — спросил Брэдшоу, его тон снова стал нормальным. — Ставлю, что да, — и он кивнул, как будто случайно натолкнулся на правду. — Она расхаживала вокруг в своем белье? Вероятно, она не понимала, что делает, — предложил Брэдшоу, — или, может быть, понимала. Так и было, Дэнни? Она наслаждалась, утирая тебе нос?

Дэнни потряс головой.

— Ты хотел преподать ей урок, показать, что к чему, хм-м, пока ее мать вышла в магазин? — спросил Брэдшоу. — Вела ли она себя, будто хочет этого поначалу, а затем внезапно меняла мнение? Вот почему тебе пришлось изнасиловать ее? Вот почему ты убил ее после? Если она собиралась рассказать своей матери, мы поймем.

— Я не… — запнулся Дэнни, протестуя. — Я никогда не трогал Мишель.

— Ну же, Дэнни, ни разу? — пожурил Брэдшоу, — все это время под одной крышей? Ты должно быть думал об этом.

— Где она, Дэнни? Что ты с ней сделал? — спросил Винсент. — Ты знаешь, что хочешь сказать нам, а мы узнаем, так или иначе, так что сэкономь нам время и труды.

— Ты почувствуешь себя намного лучше, когда расскажешь, — добавил Брэдшоу, — поверь мне. — Это будет казаться огромным весом, поднятым с твоих плеч.

— Я хочу…

В глазах Дэнни появились слезы, и он сморгнул их, прежде чем продолжить.

— Что ты хочешь? — спросил Брэдшоу. — Расскажи нам, Дэнни, — подтолкнул он.

— Мне нужен адвокат, — повторил настойчиво Дэнни, затем большой мужчина вытер глаза.

Брэдшоу медленно встал и навис над Дэнни, как темное облако.

— Я не был уверен до этого момента, — сказал он запуганному водителю грузовика. — Я хотел дать тебе кредит доверия, пока не увидел твою реакцию на твой… — он, казалось, подыскивал подходящие слова, — маленький грязный секрет.

Констебля придвинулся еще ближе.

– И затем я знал, просто знал, ты тот еще подлец. Ты скрываешь что-то, и мы теперь знаем, что. Что ты сделал с ней? Что ты сделал с Мишель?

— Я… - голос Дэнни прозвучал писком, и он прочистил горло. — Мне нужен адвокат.

Винсент и Брэдшоу обменялись взглядами.

— Нет нужды в этом, Дэнни, — обходительно сказал Винсент. — Мы закончили, пока что.

***

— Мы сидим здесь больше часа, — сказала она ему.

— Такова журналистика.

— Нет, — сказала Хелен, — журналистика — это написание вещей. Ведение наблюдения за домами людей, ожидание, когда они уйдут, это для полицейских или частных сыщиков.

— Ты можешь постучаться к ним в дверь, но я подозреваю, что это не сработает. Я говорю по опыту, — напомнил ей Том.

Они еще какое-то время посидели в тишине, наблюдая за домом Бетти Тернер через лобовое стекло машины Тома.

— Как он делает это? — внезапно спросил Том, как будто Хелен имела доступ к его мыслям.

— Делает что?

— Заставляет их пойти с ним, — он пожал плечами, и она поняла, что он говорит о Ловце детей.

— Они не маленькие девочки. Им по десять или одиннадцать лет. Они знают, что нельзя разговаривать с незнакомцами. Все девочки знают в их возрасте. Знают ведь? Ты знала?

— Предположу, что да, — она на мгновение задумалась, — да, я знала в этом возрасте, конечно же, знала.

— Ты бы знала, — сказал он. — Самая наивная девушка в мире знала бы, что не нужно садиться в машину к незнакомцу, — и он посмотрел на нее. — Знала бы?

Хелен кивнула. Она попыталась вспомнить, как много она знала на самом деле о мужчинах, изнасиловании и убийстве, когда ей было двенадцать лет. Немного, но достаточно, даже тогда. Это вбито тебе в голову. Ты не разговариваешь с незнакомыми мужчинами или садишься в их машины и не отправляешься покататься. Если ты так сделаешь, случится что-то ужасное.

— Я не знаю. Только если он не хватает их с улицы, засовывает в свою машину…

— Нет, — сказал он с такой уверенностью, которая не подразумевала никакого возражения, — никакой борьбы, никаких свидетелей, никто даже не сообщал, что видел, как Ловец детей тащит ребенка в машину. Ни единожды. Несмотря на то, что говорят люди, если девочка закричит достаточно громко, люди прибегут. Конечно же, прибегут.

— Так как он делает это?

— Хотел бы я знать, — признался он, — и почему полиция все еще не нашла тело Мишель? Всех других нашли быстро. Он не сжигает и не хоронит их, просто оставляет их за городом и ждет, пока их не найдет первый попавшийся.

— Вероятно, место более уединено, и никто еще не натолкнулся на нее.

— Или он все еще удерживает ее, или она вообще не жертва Ловца детей. Вероятно, кто-то еще похитил ее, или она исчезла.

— Люди просто так не исчезают, — сказала она. — Не так.

— Да, исчезают. Люди исчезают постоянно, множество людей. Ты просто не обращаешь на это внимания. Никто не обращает. Ты знаешь, о скольких пропавших людях сообщалось в прошлом году по всей стране?

— Нет.

— Отгадай, — побудил он ее.