Безымянная тропа

***

В этот раз Тому пришлось бежать, чтобы поравняться с ней и их спор продолжился весь путь вниз по холму, пока они не дошли до дома Родди Монкура. Только начало становиться жарко, когда Родди, показав такой уровень способности появления не вовремя и бестактности, которых даже Том от него не ожидал, открыл свое окно на кухне и высунулся, чтобы позвать их.

– Ой!
– закричал он, - я искал вас обоих! Где вы были?

– Черт возьми, даже не начинай!
– прокричал в ответ Том, и Родди запоздало понял, что он и Хелен оба были раскрасневшиеся и выглядели разозленными друг на друга.

– Ох, - произнес он, - ладно, может быть, это не заинтересует вас, но я подумал, что это было важно.

– Что это?
– потребовала ответа Хелен, - Бога ради, ты не можешь просто сказать, хоть раз?

Родди, казалось, оторопел от того, что на него накричала Хелен, но он в достаточной мере пришел в себя, чтобы сказать: - Я допустил небольшую ошибку.

***

Родди выглядел взволнованным, когда открывал им входную дверь.

– Я видел ее, понимаете ли, - на собрании, - и они проследовали за ним на кухню.

– Кого?
– спросила Хелен, не скрывая своего нетерпения.

– Венди, мой человек, который работает в архиве городского совета, та, что рассказала мне о Стефане Кольере.

– Так, - сказала она.

Родди заколебался, прежде чем продолжить.

– И так получилось, что я совершил ошибку. Довольно крупную на самом деле.

– Продолжай, - поторопил его Том.

– Я спрашивал ее, есть ли кто еще живой, кто может помнить Стефана, кто-то, кто может захотеть поговорить с вами, чтобы вы могли узнать немного больше о нем и о том, что случилось.

Родди казался смущенным при воспоминании.

– И что она сказала?

– Она сказала: «Почему ты просто не поговоришь со Стефаном?»

У Тома ушло какое-то время, чтобы понять это.

– Поговорить со Стефаном? Ты имеешь в виду, что он жив?

– Очевидно, что так.

– Но ты сказал, что он умер.

– В этом и состояла ошибка, - признался он, - когда я говорил с ней по телефону, я подумал, что она говорит мне именно это. Она сказала: «Стефана приютили в «Спрингтоне» до самого конца», так что я воспринял это, как то, что он был там, пока не умер.

– Ладно, - Том пытался скрыть волнение в своем голосе.

– Но она имела в виду конец «Спрингтона», который закрыли в восьмидесятом году. Когда Спрингтон был закрыт, Стефана перевели.

– Перевели?
– спросил Том.
– Перевели куда?

– В «Милтон Мьюз».

– Где это?

– Нью-Касл. Это дом по уходу за престарелыми, в котором живут не опасные душевнобольные.

Том моргнул, смотря на Родди.

– Так ты говоришь мне, что единственный человек, оставшийся в живых, который может быть способен заполнить пробелы в убийстве Шона Доннеллана, живет в доме престарелых в нескольких милях отсюда?

– Да, - ответил Родди, - именно это я и говорю.

Глава 65

Том шел по направлению к машине, Хелен пыталась не отставать.

– Мы вообще хоть знаем, вменяемый ли он?
– спросила она.

– Нет.

Он был почти у машины. Хелен никогда не видела, чтобы он шел с такой целеустремленностью.

– Он может быть абсолютным маразматиком, - напомнила она ему.

– Да.

– Или просто не совсем в себе, начать хотя бы с этого, - сказала она, запыхавшись.

– Верно.

– Он может ничего не знать о том, что произошло той ночью, - заключила она.

Том сел в машину и завел двигатель, как только открылась пассажирская дверь, и Хелен залезла внутрь. Том повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Значит ты едешь?

– Чертовски верно, еду.

***

Они подумали, что им может понадобиться прикрытие, так что они придумали одно по пути туда: они были кузенами из одной из ветвей семьи Стефана, и только что узнали, что у них есть родственник, живущий в доме престарелых. К счастью, их встретила молодая, доверчивая работница, которая впустила их в «Милтон Мьюз», как только они заявили, что приехали туда, чтобы увидеться со Стефаном Кольером.

– Он в лаунж, - молодая девушка сказала им, пока вела их вдоль коридора, покрытого рваным Арксминстером.
– Я не видела, чтобы у него были прежде посетители. Я не знала, что у него остался кто-то из семьи, - сказала она им.

Хелен просто обезоруживающе улыбнулась в ответ, но никак это не прокомментировала. Они молча шли через три узких коридора, пока девушка не сказала: - Вот, он здесь.

Они вошли в комнату, и Том про себя молился, что они обнаружат кого-то, способного войти с ними в контакт. Полдюжины пожилых леди сидели здесь, дремали или с безразличием читали газеты. Они последовали за девушкой к старику, который сидел в одиночестве. Он смотрел сквозь большое окно с видом на кусты с розами и на только что постриженную лужайку.

– Стефан, у тебя посетители, - сказала она ему, но он не отреагировал.

Стефан Кольер был невысоким мужчиной, обутым в старые шлепанцы, мешковатые серые брюки и кардиган, который должно быть был торопливо одет сиделкой этим утром, потому что пуговицы были перекошенными. Его кожа была сероватой от лет, проведенных в недостатке солнечного света, у него на лице были пигментные пятна, оно было испещрено морщинами и костляво, создавая у Хелен впечатление, что он недостаточно питался. Молодая девушка упорствовала.

– Здесь кое-кто пришел, - сказала она ему, - из семьи, чтобы увидеться с вами!
– позвала она, как будто он был глухим. Она мягко положила свою руку на руку Стефана, чтобы привлечь его внимание, - Это замечательно, да?

Стефан Кольер очень медленно повернул свое недоуменное лицо в сторону них, и Том ожидал, что он спросит, кем, черт возьми, они были, но он казался достаточно спокойным. Сиделка сосредоточила свои усилия на поднятии его из кресла.

– Давай, отведем тебя в твою комнату, там мило и уединенно.

Стефану понадобилось много времени, чтобы прошаркать по коридору в своих тапочках, и они оба наполнились нервным волнением. Они знали, что в любой момент, может прийти кто-то наделенный властью и потребовать, чтобы они представились, а затем вышвырнуть их, прикончив их последнюю возможность добраться до правды. Наконец, они дошли до скудно обставленной комнаты на первом этаже, и сиделка посадила Стефана в облезлое кресло. Было еще одно кресло у двери, но Хелен примостилась на краю кровати Стефана, чтобы иметь возможность смотреть ему в лицо, а Том остался стоять.