Безымянный Король

— Мы виноваты!

— Случись нападение, кто должен в первую очередь реагировать? Кто должен руководить и координировать всеми?

— Я, дежурный, — виновато произнёс Тэнзо.

— Кто должен усилять посты, чтобы оказать поддержку часовым?

— Я, — произнесла Рин.

— Без каждого из вас вся оборона замка рассыплется словно карточный домик. Надеюсь, вы это понимаете? Без точных и грамотных команд дежурного ни одна служба не сможет действовать так, как должна. Дежурное подразделение не сможет вовремя отреагировать на угрозу, патруль не заблокирует выходы, люди не успеют укрыться в безопасных местах. А без поддержки и усиления, часовые быстро падут и важные посты будут захвачены. Вы осознаёте всю степень вашей вины?

— Да, господин.

— Хорошо, раз понимаете, — произнёс Король. — Тогда вы должны понимать, что вас ждёт. В военное время подобное рассматривалось бы как предательство и каралось немедленной казнью.

Плечи Рин задрожали. Ведь это она была виновата в том, что подобное произошло. Она не могла поверить, что сейчас настанет конец их жизни.

Девушка хотела спасти хотя бы своего возлюбленного. Она собралась духом и решилась взять всю вину на себя, но…

— Кагуцути-сама, это я виноват! — воскликнул Тэнзо. — Рин здесь абсолютно нипричём! Я насильно затащил её сюда! Как её непосредственный начальник, это я должен понести всю ответственность!

«Тэнзо!..» — мысленно воскликнула девушка, глядя на своего мужчину. — «Идиот! Вот же дубина!»

— Похвальная решимость, — произнёс Король. — Дабы не повадно было другим, я бы хотел наказать вас, как подобает, однако я не могу позволить себе подобного, так как я не желаю очернить радость дня рождения моей дочери подобными мрачными моментами, к тому же для вас у меня есть другая работа. Но, думаю, пару дней, это подождёт.

В глазах Стражей загорелись огни благодарности. Они опустили головы ещё ниже, чуть ли не целуя пол.

— Спасибо вам за вашу доброту, Кагуцути-сама!

— Сейчас же… Я снимаю вас со службы и, с того момента, как вас заменят, вы отправитесь в поселение кваготов для оказания помощи им в уходе за скотом. Вы будете обязаны подчиняться им во всём и, лучше вам не допустить того, чтобы я узнал о том, что вы обходились с ними высокомерно и не выполняли того, что они вам поручили.

Аура Короля стала ещё плотнее и тяжелее, отчего в глазах стражей он стал выглядеть куда больше и устрашающе. Казалось, что они были всего-лишь маленькими букашками у него под ногами, настолько подавляющая у него была аура и тяжёлый несгибаемый могучий взгляд.

— Е-есть!

— Позже, как только вы закончите с работой у кваготов, я передам вам детали задания.

***

Святая святых десятого этажа Великого Склепа Назарика. Площадку перед троном, по обеим сторонам которого висело сорок знамён, тихо переполняло волнение.

Здесь собрались не только Стражи, но все создания Высших существ со своими слугами — более двух сотен живых и мёртвых существ аккуратно построились в ряды и, положа руку на сердце, церемониально опустились на одно колено и с полной преданностью склонили голову перед престолом.

После перемещения Склепа в другой мир это было уже второе столь крупное сборище. Однако, в отличие от прошлого раза, сейчас пришли сильнейшие Назарика, средний уровень которых выше восьмидесятого.

Но некоторые выделялись даже среди тщательно отобранных слуг. Самый очевидный пример — группа из ста мертвецов сорокового уровня, что стояла в своём, отдельном строю. Обычно низкоуровневые создания располагались в самой дальней части зала, и к ним относились согласно их уровню. Однако эту особую группу из ста мертвецов создал лично верховный правитель Великого Склепа Назарика, Аинз Оал Гоун. Так что их статус отличался.

Однако сам Айнз, то есть Момонга, не сильно об этом переживал. Точнее, не переживал вовсе. Он мог бы поставить их и в самый конец, ведь они всё равно были безэмоциональными безмозглыми созданиями, созданными с помощью магии. Больше всего этот вопрос волновал Смотрительницу Стражей, Альбедо.

За всем процессом Аинз молча наблюдал с наиболее высокого места в зале. Подданные с благоговением смотрели на своего господина, с могучим видом правителя сидевшего на троне. Для них каждый его указ был сродни указу Бога.

— Для начала хотел бы поблагодарить Себаса и Солюшн за усилия, которые они за последний месяц вложили в сбор информации. Вы хорошо постарались.

Айнз, будучи в прошлом простым клерком Сузуки Сатору, не особо понимал, что он должен говорить и делать в качестве правителя. В основном он пытался подстроиться под двух самых умных существ в Назарике, начальника обороны Демиурга и хранительницы стражей этажей Альбедо. Все прошедшие события были обыграны ими, а он лишь делал вид, что всё так и задумано. Наверняка, они считают его идиотом, думал Момонга.

Но на самом деле всё было совсем иначе.

«Итак, что же мы имеем?» — думал Сузуки. — «Благодаря Демиургу и его плану мы получили много полезных вещей, а также повысили репутацию Момона и Набэ, которые якобы одолели могучего демона Ялдабаофа, но зачем?.. Чего теперь от меня ждёт Демиург?»

Он внимательно посмотрел на демона в очках, что сидел на коленях спереди и улыбался.

У Аинза заболел живот, а сердце забилось чаще, хотя этих органов не должно существовать у нежити, которая состоит из одних костей. Однако через мгновение всё прошло. Секунды назад ему хотелось убежать отсюда, но особые свойства нежити тут же его полностью успокоили.

«Мне никогда не понять, что крутится в его голове…»

В конце концов, Аинз продолжил играть роль уважаемого правителя.

— Вы двое, подойдите ближе.

Себастьян и Солюшн одновременно поднялись и подошли к ступеням трона, будто тренировались заранее. Остановившись недалеко от Альбедо, они снова опустились на одно колено.

— Поднимите голову. За свои выдающиеся заслуги вы получаете мою похвалу, а также награду…

***

В силу своего характера и военной выучки, Король был довольно скуп на проявление любых эмоций. Он не знал как нужно показывать заботу, любовь, переживания, что говорить, до определённого момента он даже не был уверен, что способен на подобные эмоции. Ровно до тех пор, пока впервые не увидел Юзуху, держащую на руках малютку. Она была столь маленькой, беспомощной, настолько беззащитной, что он боялся взять её на руки.

Однако то тепло, то необъяснимое чувство, что он испытал, увидев её… Он не мог описать этого словами. Никогда в жизни он не испытывал подобного. И даже его взгляд на Юзуху изменился. Возможно, это чувство было обманом сознания. Однако он был точно уверен, что он впервые смотрел на женщину подобным образом. Без животного влечения, без желания завладеть её телом, а лишь с теплом и заботой.

Эти чувства были для него в новинку. И он не знал, как точно следует себя вести.

И, всё-таки, в глубине души он боялся повторить опыт своего отца.