Безжалостная нота

Не теряя времени, я кладу телефон на шезлонг, а затем обматываю вокруг него шарф и платье, чтобы это не бросалось в глаза.

Сердце бешено стучит, я шагаю к мелкому концу бассейна и забираюсь в воду. Датч слышит всплеск, и его глаза находят мои, быстрые, холодные и уничтожающие.

Он делает один шаг.

Второй.

Третий.

А потом принц Redwood Prep заходит в воду вместе со мной.

30.

ДАТЧ

Она думает, что я не знаю о телефоне.

Будь я в лучшем расположении духа, я бы сразу же наказал ее за попытку снять меня на камеру без моего разрешения. Ненавижу девушек, которые играют в подобные игры, но сегодня я немного не в себе.

Бомбы, брошенной отцом за ужином, было достаточно, чтобы разорвать ткань мира Зейна и пообещать новые неприятности для всех нас троих. Меня беспокоит, что я не знаю, что он планирует, и пока он не сделает очередной шаг, я ничего не смогу сделать, чтобы остановить его.

После ужина я сразу же отправился к гитаре. Беспомощность заставляла меня чувствовать себя так, словно я болтаюсь на краю обрыва. Но как бы я ни старался, мир продолжал расплываться.

Потом я увидел сообщение в школьном аккаунте с составом участников сегодняшнего концерта.

Имя Каденс было в списке.

Я должен был быть там.

Я должен был услышать ее игру.

Если бы я хоть на секунду пропустил ее выступление, я бы схватил кого-нибудь за горло и потребовал, чтобы ее привели туда снова. Вот как я был взбешен, как отчаянно нуждался в помощи.

Но я пришел вовремя, чтобы увидеть, как она занимает свое место за роялем, утопая в свете. Ее голова склонилась над клавишами, отчего у меня перехватило дыхание, а в груди стало тесно.

А ее музыка...

Черт. Каждая секунда стоила того.

Каждая нота.

Каждый аккорд.

Каждая деталь.

Она так искренна, когда играет. Мой взгляд снова скользит к телефону. Может, поэтому она такая плохая лгунья.

— Давай останемся здесь. — Говорит Каденс, отпуская свою смертельную хватку на грифе и указывая на круг.

Это место, которое, по случайному совпадению, находится в идеальном поле зрения ее телефона.

Я снова бросаю взгляд на устройство. Каденс практически подперла свой телефон задней камерой, обращенной к нам. Одежда, которую она набросила поверх него, могла бы сработать как маскировка, будь она более существенной. Но это платье-футляр едва прикрывало ее тело. Оно не слишком хорошо скрывает ее телефон.

Я сую руки в воду. Воздух холодный, и, поскольку мы находимся на мелководье, вся верхняя половина моего тела не погружена в воду.

— Ты не можешь оставаться там. — Говорю я, наблюдая, как она цепляется за железные прутья, ограждающие ступеньки.

— Почему?

— Ты не сможешь плавать, если твои ноги приклеены к лестнице.

Я опускаю подбородок вниз. Под водой ее пальцы крепко держатся за ступеньки.

Она нервно облизывает губы. Вода едва захлестывает ее середину, открывая мне беспрепятственный вид на ее практичный черный лифчик и трусики.

Столько кожи на виду.

Мне хочется провести языком по каждому сантиметру, пока я не узнаю ее так же, как узнаю свою гитару. Пока я не смогу выводить аккорды легкими прикосновениями, точно зная, где нужно погладить, чтобы получить нужный звук.

Она — искушение в воде. Сирена разрушения.

Чистая, безупречная кожа цвета слоновой кости. Ноги на несколько дней. Мое тело уже жаждет большего, а я еще даже не прикоснулся к ней.

Каденс делает неуверенный шаг вперед. Потом еще один. Вода уже доходит до середины туловища. Она может спокойно стоять, но в ее глазах затаился страх.

Должно быть, она еще не оправилась от того, что случилось с Кристой в прошлый раз.

Я обхватываю ее пальцами и пытаюсь вести ее вперед.

Она сопротивляется.

— Вот.— Ее глаза бросаются на телефон, а затем перескакивают на меня. Это быстро. Утонченно. Если бы я не знал, что она делает, я бы ни о чем не подумал. — Давай останемся на мелководье.

Я смотрю на нее сверху вниз и наблюдаю за тем, как она нервно проводит языком по нижней губе. Она снова пытается играть со мной. Пытается использовать меня в своих целях.

У меня кончается терпение.

Я сказал, что пропущу это мимо ушей.

Но больше нет.

Я хочу преподать ей урок.

И я хочу, чтобы этот урок причинил боль.

Я веду ее дальше в бассейн, пока она не погружается по шею.

— Я не могу больше идти. — Шипит она, пытаясь высвободить свою руку из моей.

Повернувшись к ней лицом, я обращаю внимание на парик на ее голове. Она не сняла его, когда раздевалась. Оранжевый цвет идет ей так же, как и красный, но он ей не нужен.

Схватив парик за накладной ободок, я бросаю его на бортик бассейна.

Каденс задыхается.

— Тебе не нужно притворяться со мной. — Мрачно говорю я ей.

Прежде чем она успевает запротестовать, я продеваю под нее руки и поднимаю ее так, что она оказывается на поверхности воды.

— Датч!

Ее испуганный голос отражается от стен.

— Шшш. — Я кладу руку на ее плечо. — Чем сильнее ты напряжена, тем больше вероятность того, что ты утонешь. Ты должна верить, что вода тебя выдержит.

— Ты думаешь, это полезно? — Огрызается она.

Столько нахальства. Даже когда она в моей власти.

— Тогда подумай о чем-нибудь, что тебя расслабит.

— Как я могу думать, если ты можешь буквально утопить меня в следующую секунду? — Выпаливает она в ответ.

— Я уже сказала тебе. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, Брамс.

— Прости меня, если это не совсем утешительно.

Я не могу сдержать смешок, который вырывается из моей груди.

Она испускает раздраженный вздох.

— Меня ничто не расслабляет. Я все время в напряжении, ожидая, что вот-вот упадет ботинок.

Я провожу пальцами по ее голым плечам.

— А как насчет пианино? — Спрашиваю я, не сводя глаз с ее ног. Они по-прежнему направлены вниз.

— Пианино меня не успокаивает. Это... это то, с чем я не могу жить... но я также не могу жить без него.

— Значит ли это, что ты его любишь? — Спрашиваю я, убирая одну из своих рук с ее тела. Она не замечает. Ее глаза закрыты, на ресницах блестят капли воды. Ее ноздри раздуваются. — Или ты его ненавидишь?