Безжалостный король

Я узнала, что она лучше успокаивается, когда с ней разговаривают по-английски.

Она поднимает голову с моей груди и начинает лепетать. Я различаю свое имя, но остальное — детский язык. Я всегда нахожу это таким захватывающим, как младенцы могут так четко произносить некоторые слова и связывать предложения вместе, но затем они лепечут. Почти как напоминание о том, что они маленькие люди.

— Я думала, я сказала тебе, что на сегодня твои обязанности закончены, — раздается из-за двери голос Эстель.

Я бросаю на нее быстрый взгляд, и она входит так, словно коп, пришедший меня арестовать.

— Да, ты мне говорила, но я не могу просто стоять и слушать, как плачет ребенок, и ничего не делать, — возражаю я.

Она упирает руки в бока. — У меня более семидесяти лет опыта работы с детьми. Твои новые методы не идут ни в какое сравнение с тем, что я знаю.

— Им это не нужно. Я просто делаю то, что считаю правильным.

Мия зарывается головой мне в грудь.

— Отдай ее мне.

Что мне тут делать? Она ведёт себя как хулиганка без причины, и это потому, что я ей это позволила.

Если я не начну действовать решительно, она продолжит это делать.

— Нет. Тебе не нужно ее у меня отнимать. — Я хмурюсь, и она выглядит шокированной моим упреком. — У меня сейчас свое время, и то, что я буду делать, зависит только от меня.

Ее челюсть напрягается. — Я уверена, если бы Алехандро был здесь, ты бы не была здесь с ребенком. — Она бросает на меня понимающий взгляд. Как будто знает, что я сплю с Алехандро с тех пор, как я здесь.

Я решаю не отвечать, потому что все, что я скажу, будет неправильным. Все, что я сделала сегодня, было неправильным. Это не будет отличаться.

Она убегает, и дверь захлопывается.

Из-за ее грубости и напряжения от пребывания здесь я уверена, что сойду с ума прежде, чем смогу что-то сделать, чтобы спасти отца.

Глава 20

Алехандро

У меня есть единокровный брат.

Единокровный брат, о котором знал Эдуардо.

Он, черт возьми, также знал, кто такой El Diablo, и по той же причине я должен знать.

Господи Иисусе. Чертов сюжет только закручивается, и хотя у меня есть некоторые ответы, я еще больше запутался, чем прежде, не зная, что делать.

Сегодняшнее дерьмо продолжает крутиться у меня в голове. Оно застряло там по пути домой. Я едва могу сосредоточиться, когда паркую машину и поднимаюсь по ступенькам, чтобы попасть в дом.

Сканирование сетчатки глаза проверяет меня, и двери открываются.

Я захожу внутрь, как зомби, зная, что мне нужно сразу же отправиться в постель, но мне нужно выпить.

Бернардо сказал, что у Эдуардо были доказательства существования El Diablo. Если они были, это означало, что он проверял. Что он нашел?

Его вещи и вещи Присциллы находятся на складе в сельской местности. У меня не было времени что-то разобрать после того, как их убили. Честно говоря, я не хотел этого делать. Было достаточно тяжело потерять брата. Я не хотел выбрасывать и его вещи.

Теперь мне приходится просматривать их, чтобы получить ответы.

До смерти Эдуардо я ничего не знал об El Diablo. Какого хрена он мне ничего не сказал, если знал о нем? Он бы знал, кто бы он ни был, что наш сводный брат опасен.

Он бы знал, что El Diablo был родственником, который инсценировал их смерть.

Черт.

Я вхожу в коридор и останавливаюсь, когда вижу Эстель, выходящую из кухни. Она одета в халат, ее белые волосы собраны на макушке в небрежный пучок.

Когда она меня видит, ее рот открывается. Я могу представить, каково я должно быть выгляжу с кровью Бернардо на мне и синяком на лице. Она давно не видела меня таким, возвращающимся домой.

— Что с тобой случилось? — Она бросается ко мне, ее лицо искажено беспокойством, а глаза полны этого. В такие моменты она больше похожа на мать для меня.

— Тебе лучше не знать. — Я продолжаю идти в гостиную, и она следует за мной. Я наливаю себе виски, а затем снова сосредотачиваюсь на ней.

Глядя на нее, я думаю, какую семью она может знать, которую я не знаю. Например, моего сводного брата. Чей он ребенок?

Кто он, черт возьми, такой?

Он один из моих людей?

— Алехандро, я спрашиваю, потому что хочу знать.

— Ты знала, что у меня есть сводный брат?

Ее губы раскрываются от удивления, и она качает головой. — Нет. Я понятия не имела.

— Ты клянешься, что не знала?

Она быстро кивает. Я молюсь, чтобы она говорила правду, потому что я знаю, что она знает вещи из прошлого, которые люди хотели скрыть навсегда. Она хранила секреты моей матери.

— Алехандро, сейчас нет смысла лгать тебе. Вообще нет. Я скажу тебе только то, что будет полезно для тебя, и я никогда не буду лгать тебе. Клянусь, я не знала. — Она прикладывает руку к сердцу, как будто это должно заставить меня поверить ей больше. — А теперь, пожалуйста, скажи мне, что происходит.

Я тяжело вздыхаю и допиваю остатки виски. Она знает об El Diablo, но я дам ей последние новости. Помимо Криштиану, она единственный человек, которому я могу доверять, и сейчас мне нужно поговорить.

Когда я говорю ей это, ее кожа становится алебастровой, и я клянусь, что она выглядит старше своих восьмидесяти восьми лет.

— Боже мой, Алехандро. Я не знаю, что с этим делать.

— И я.

— Мы не знаем, может ли этот сводный брат быть старше или моложе тебя?

— Мы не знаем. Мне придется потратить немного времени и просмотреть вещи Эдуардо. Я попрошу Криштиану помочь. Но самое паршивое в этом то, что мы не знаем, что ищем, и нам также приходится следить за своими людьми.

— Могу ли я чем-то помочь?

Мне хочется попросить ее остаться, но я не могу так с ней поступить. Я бы не просил ее остаться ради Мии, она бы попросила остаться ради меня.

— Нет. Все в порядке. Я уже не даю тебе спать, и уже поздно. Почти одиннадцать.

Она морщится и качает головой в смятении. — Это не ты мешал мне спать. Это твоя няня.