Безжалостный король

Я снова смотрю на бледное лицо Люсии и ее встревоженные глаза.

Она отводит взгляд от фотографии и снова смотрит на меня.

Я все еще пытаюсь понять, что с ней, но поскольку я только что сбросил на нее что-то тяжелое, я понимаю, почему она так выглядит.

Я также как бы провел черту между нами, когда сказал ей, что рад знакомству с ней.

Я заставил нас казаться временными. Я не хотел, но я не могу быть с ней больше, что бы я ни чувствовал.

Я уверен, что она заметила. Она бы не пропустила скрытое послание в моих словах.

Но я надеюсь, что мы сможем продолжать быть теми, кто мы есть.

— Когда здесь жили мои родители, в доме было больше фотографий, — говорю я, продолжая разговор и переходя на другую тему. — Когда они умерли, все было отправлено на хранение, кроме того, что ты видишь в этой комнате. Это был кабинет моего отца. Думаю, он бы ненавидел, если бы кто-то слишком часто переставлял вещи, поэтому мы с братом оставили все как есть.

— О, — выдыхает она. — Мой папа тоже такой. Он не любит, когда трогают его вещи.

Ее голос звучит дрожит, больше, чем раньше. Я не знаю, связано ли это с упоминанием ее отца.

— Как твой отец?

— С ним все в порядке.

Мой телефон звонит, прерывая разговор.

— Мне нужно ответить. Дай мне секунду.

— Конечно, — кивает она.

Когда я вижу, что меня вызывают из больницы, тревога разливается по моим венам.

— Говорит Алехандро, — говорю я, отвечая.

— Привет, Алехандро. Это доктор Муреа. Хорошие новости. Я просто хотел сообщить, что Криштиану пришел в себя.

Боже мой. Наконец-то хорошие новости.

— Спасибо большое. Пожалуйста, скажите мне, что я могу его увидеть.

— Да. Я бы предпочел, чтобы ты пришел утром, так как уже поздно, но, конечно, я могу сделать исключение в этом случае. Он спрашивает тебя и сказал, чтобы ты привел Маркуса.

Мои глаза сужаются до щелочек. — Он это сказал?

— Да.

— Мы будем там через сорок пять минут.

— Тогда увидимся.

— Спасибо, доктор.

Когда он вешает трубку, я кладу телефон обратно в карман и смотрю на Люсию.

— Криштиану очнулся. Я поеду в больницу. Ты будешь в порядке с Мией? Марчелло сегодня присматривает за домом.

— Конечно, ты же знаешь, что со мной все будет в порядке. Это хорошие новости. — Ее лицо немного проясняется.

— Спасибо. И за это тоже спасибо, — я похлопываю по конверту, и она улыбается.

— Это не проблема. Пожалуйста, будь осторожен, Алехандро.

Она протягивает руку и касается моего лица. Что-то в ее глазах захватывает меня. В них сверкает восхищение, к которому я привык, но та боль, которую я видел несколько недель назад, таится где-то на заднем плане, зовя меня, словно хочет, чтобы я спас ее от чего-то.

Но что?

Это не имеет никакого смысла, потому что я думал, что ее работа здесь со мной заключается в решении любой проблемы, которая у нее есть. Но тогда, разве я не подозревал, что в ней есть что-то большее? Что-то большее, о чем она не говорила.

Это связано с ее отцом. Это очевидно. Но этот умоляющий взгляд тихо шепчет мне, чтобы я помог ей.

От чего я должен тебя спасти, Люсия?

Я обнимаю ее лицо и целую.

— Посмотрю завтра утром. Поговорим еще, прежде чем я уйду на работу.

Она кивает, и мы вместе выходим.

Я смотрю, как она спускается в комнату Мии, и она все еще не выходит у меня из головы, когда я уезжаю.

По одному делу за раз.

По крайней мере Криштиану проснулся.

Мы с Маркусом заходим в комнату Криштиану.

Вид его, опирающегося на стопку подушек и с открытыми глазами, вселяет надежду.

Он все еще сильно ушиблен, забинтован и подключен к трубкам, но их уже не так много.

— Ребята, — говорит он хриплым, слабым голосом.

— Как ты себя чувствуешь? — Маркус опережает меня с вопросом.

— Как в тот раз, когда я пытался перепрыгнуть на своем мотоцикле через Видоуз-Пик, чтобы произвести впечатление на новенькую в школе, и в итоге сломал обе ноги.

Маркус смеется, а я ухмыляюсь воспоминаниям. Нам всем было где-то по шестнадцать.

— Я рад, что ты шутишь, — говорю я.

— Это я, веселый и игривый, пока не поранюсь.

Когда улыбка исчезает с лица Криштиану, настроение снова становится серьезным.

— Думаю, я прошёл отбор в твоих глазах, раз ты решил увидеть меня, — отмечает Маркус.

Криштиану вздыхает. — Ты давно уже прошел отбор, hombre¹⁰. — Он переводит взгляд с меня на Маркуса и делает глубокий вдох. — Я видел Лоренцо на объекте, как раз перед тем, как взорвалась бомба.

Маркус и я обмениваемся взглядами. Я стискиваю челюсти, ярость забивает мне горло.

— Ты его видел? — уточняю я.

— Да. Я его видел. Все произошло так быстро, а я был прямо за тобой, Алехандро. Я его увидел, обернулся и, должно быть, сделал два шага, прежде чем заметил гранату. Я не успел убежать. Все действительно произошло так быстро.

— Блядь, — шиплю я. — Ну, теперь мы знаем, что нет никаких сомнений, что он предатель.

— Да, и я не спросил о Тьяго только потому, что не думаю, что могу пока его исключить. Я уже говорил с врачом. Он сказал, что Лоренцо проверяет меня каждый час. Он хотел моей смерти.

— Что ж, теперь мы знаем, на ком сосредоточиться, — утверждает Маркус.

— Приведи его, Маркус. Думаю, время наблюдения прошло.

— Хорошо, босс. Я доложу через час или около того.

Он уходит, а Криштиану смотрит на меня.

— Как ты держишься, amigo?

— Я? Не беспокойся обо мне. Я просто рад, что ты не спишь.

— Я скоро встану на ноги.

— Даже не думай об этом.

— Кажется, я всегда не в форме, когда ты больше всего во мне нуждаешься.

Я качаю головой. — Если бы не ты, я бы наверняка умер.

Он не может с этим спорить, потому что знает, что я прав.

— Письма сгорели к чертям. Мы не успели просмотреть все коробки.

— Нет, но я говорил с Эстель, и я думаю, что мы имеем дело либо с моим отцом, либо с дядей Себастьяно. Люди, которых я помню, никогда не хотели бы моей смерти, но по пути произошло что-то, что подстегнуло жадность. Или, возможно, это произошло, когда я получил картель. Вот что изменилось. Любой из них должен был стать королем картеля, но дедушка выбрал меня. Это может превратить любовь в ненависть.