Безжалостный король

Я знаю, что он тоже это чувствует. Не может быть, чтобы он не чувствовал. Он такой густой, что я могу его коснуться, могу его разрезать, и он все равно будет густым. Он душит меня.

Он выдыхает и прижимается своим лбом к моему.

— Я же говорил, что никогда не причиню тебе вреда, — выдыхает он, потираясь своим носом о мой. — Ты мне не поверила?

— Да, но я была так напугана, что не знала, что делать.

Он продолжает смотреть на меня. Ожидание и близость почти невыносимы.

Взгляд его глаз становится тоскливым, и тогда я это вижу.

Я вижу тот взгляд любви, который я наблюдала всего несколько дней назад, когда он рассказал мне о своей первой любви.

Я задавалась вопросом, каково это, когда он смотрит на меня вот так. Теперь он смотрит, и я чувствую себя недостойной этого.

— Будь ты проклята за то, что не доверяешь мне, Люсия.

Одним крепким объятием он приближает мое лицо к себе и прижимается губами к моим.

Электричество в его поцелуе вызывает во мне неистовую дрожь, а мое тело становится одновременно тяжелым и легким.

Его язык проникает в мой рот, захватывая мой, и я растворяюсь в электрическом жаре, который обжигает меня изнутри.

Мое тело трепещет, требуя большего, когда он дает мне больше, и вся кровь в моих венах стремительно приливает с головы до пальцев ног.

Он срывает с меня маленькое платье, разрывая материал и отправляя маленькие пуговицы сбоку на пол.

Мои трусики следующие. Все, что я слышу, это треск, и я чувствую рывок, когда он стаскивает их с меня.

Мне тоже хочется снять с него одежду, но очевидно, что он здесь главный, контролирует ситуацию, и все, что я могу сделать, это подчиниться ему и дикой первобытной энергии, поглощающей нас обоих.

Я делаю. Я подчиняюсь. Поэтому, когда он спускает штаны и жестко всаживает в меня свой член, я принимаю это.

Моя киска спазмирует от напора неразбавленного удовольствия и ударной волны, проходящей через меня.

Он начинает двигаться внутри меня, и я держусь за него, пока мы продолжаем целоваться.

Пьянящее ощущение его губ на моих и волнующий порыв его члена, завладевающего мной, снова околдовывают меня, и я забываю обо всем.

Всегда есть момент, когда я теряюсь в нем. Это происходит и сейчас, но кажется, что это усилилось.

Он вбивается в меня с яростью дикого зверя, проникая в мое тело, словно хочет оставить на мне след навсегда. Я понимаю с болью, что, вероятно, это так. Как только эта мысль приходит мне в голову, я кончаю. Я кричу ему в губы и наслаждаюсь волной страсти, пока он продолжает вбиваться в меня.

— Ты сводишь меня с ума, Люсия, — выдавливает он. — Бля, сводишь меня с ума.

Я хочу ответить, но он входит сильнее, так сильно и грубо, что становится больно во всем теле.

Потом он кончает. Из его горла вырывается дикий рев, и он прижимает меня к стене.

Проходит несколько минут, прежде чем кто-либо из нас может пошевелиться. Он делает это первым.

Он вырывается из меня, но не отпускает. Он держит мое лицо, и мое сердце замирает, когда этот взгляд любви исчезает.

Я на самом деле наблюдаю, как оно уходит в темные части его радужных оболочек, пока его больше нет. То, что я вижу сейчас, — это боль и сожаление.

— Я любил тебя, но ты солгала, — говорит он после долгой паузы.

— Мне очень жаль.

Он качает головой. — Я знаю, но я не могу простить тебя. Это El Diablo организовал смерть моего брата. Моя девочка тоже должна была умереть в тот день. Каждый раз, когда ты лгала или отвечала на звонок от Тьяго или кого-то еще, ты подвергала моего ребенка опасности, а она — все, ради чего я живу. Я остаюсь в живых, чтобы защитить ее, а ты чуть не отняла ее у меня.

Он отпускает меня и вздыхает. Когда я смотрю, как он уходит, все, что осталось от надежды, счастья и любви, растворяется в воздухе.

Когда дверь захлопывается, я понимаю, что ничего не могу сделать, чтобы это исправить.

Глава 36

Алехандро

Я иду по коридору, останавливаясь только для того, чтобы поправить одежду.

Я не могу поверить, что я это сделал. Должно быть, я действительно сошел с ума, если могу думать о сексе в такое время, да еще и с женщиной, которая меня только что раздавила.

Я потерял контроль и поддался тому, чего хотел больше всего — ее.

Я хотел ее, и я все еще хочу ее.

Меня удерживает от возвращения то, что я ей сказал. Это остается в силе.

Все, что она сделала, могло навредить Мии, и я живу, чтобы защитить свою дочь.

Это моя правда. Моя единственная правда.

Поэтому, какими бы ни были ее причины, я не могу быть с ней.

Войну в моей душе мне придется отодвинуть в сторону, потому что мне нужно оставаться сосредоточенным, чтобы довести дело до конца.

Мии нужно, чтобы я это сделал. Это значит, что я не могу сейчас думать о Люсии. Я не могу думать о том, как она выглядела раненой или как сломленно звучал ее голос, когда она рассказала мне о своем брате. Я вообще не могу думать о ней.

По крайней мере, она знает, что ей больше не нужно беспокоиться об отце.

Я встречаю Эрика в гостиной. Он поднимает голову, когда видит меня, и выпрямляется. Он сидел, сгорбившись над стопкой бумаг на журнальном столике. Он разговаривал с командой из Чикаго, пока я разговаривал с Массимо и остальными. Они будут здесь позже.

— Я только что разработал план, — говорит он с гордой улыбкой. — Чикагская команда направляется в Бостон и планирует забрать отца Люсии на рассвете.

— Звучит здорово. Как думаешь, сработает?

— У меня нет сомнений. Меня беспокоит та часть, которая наступит после того, как они его поймают. Вот тогда все станет решающим. Завтра мы узнаем больше. Не думаю, что мы сможем сделать что-то большее сегодня вечером.

Я киваю, соглашаясь.

— Тогда отдохни. Твоя жена, должно быть, меня ненавидит.

Он усмехается. — Наоборот. Она интересуется, когда мы сможем вернуться в Бразилию. Думаю, в какой-то момент это может стать нашим вторым домом. В любом случае, я смогу остаться здесь сегодня вечером с остальными.

— Чувствуй себя как дома. Я позабочусь о Мии, а потом приду к вам.

— Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

— Конечно.

Я направляюсь в комнату Мии. Жизель там играет с ней. Она останавливается, когда я вхожу, принимая уважительное выражение лица, которое она обычно мне дарит.