Беззвучная нота
Шрифт:
Его рука обхватывает мой затылок и скользит вниз по моим кудрям. Внезапно он отстраняется, обхватывает мой подбородок своей здоровой рукой и крепко, почти наказывая, целует меня в лоб.
Затем берет меня за руку и снова говорит голосом, не терпящим возражений:
— Мы уходим.
Думаю, мы уходим, соглашается Слоан, пока Зейн в оцепенении тащит меня за собой.
Он все еще пользуется машиной Датча, и воспоминания, которые нападают на меня, когда он открывает пассажирскую дверь, довольно близки к насилию. Неохотно забираюсь внутрь, зная, что альтернативой
Он остается рядом со мной, когда я сажусь вперед, отказываясь отступать и давать мне пространство. Искры осознания пробегают по моей руке и плечу, когда я случайно задеваю его. Он не подает никаких признаков того, что что-то чувствует, но румянец заливает мои щеки, и я знаю, что если бы я была на тон светлее, я бы покраснела.
Зейн захлопывает за мной дверь и обходит машину. Оставшись одна в тишине, переключаю внимание на заднее сиденье. Воспоминания настолько четкие, что кажутся фильмом, к которому я могу прикоснуться. Я слышу звук расстегивающейся молнии Зейна. Шипение наших тел, сливающихся в одно целое. Шлепки плоти о плоть и всхлипы, которые лились из моего рта в его уши.
Пульсация распространяется от моего живота к месту между ног.
Машина становится невероятно горячей.
Я обмахиваю лицо.
Звук захлопывающейся двери прерывает мои беспокойные мысли. За рулем Зейн. К сожалению, теперь я чувствую себя еще более неуютно, и это чувство не улучшается, когда он в напряженном молчании едет в отель вместо особняка.
— Что мы здесь делаем? — выдавливаю я.
— Здесь мы будем спать сегодня ночью.
Да, да, да, скандирует Слоан с широкой улыбкой.
— Нет, нет, нет, — вырвалось у меня. — Нет, не мы.
Но Зейн игнорирует меня, выпрыгивает из грузовика и обходит, чтобы открыть мою дверь. Когда я не двигаюсь, он устремляется вперед и наклоняется надо мной. Его голова в двух сантиметрах от моей груди, открывая еще один шквал личных, чувственных воспоминаний.
Я поднимаю подбородок, глядя на крышу машины.
Щелчок.
Ремень безопасности расстегивается, и Зейн отступает на тротуар, многозначительно глядя на него.
Облизав губы, выхожу из машины и обхожу его стороной. Если мы спим в одном номере отеля, то вероятность того, что мы проведем ночь вместе, составляет шестьдесят процентов. А повторный секс только усложнит и без того сложные отношения.
Глаза Зейна впиваются в мои, и на один скрученный удар сердца я задаюсь вопросом, перекинет ли он меня через плечо. Вместо этого он говорит:
— Подожди здесь.
Я наблюдаю, как он нажимает кнопку, открывает багажник и возвращается с двумя сумками для ночевки. Чувствуя себя так, будто я сейчас войду в логово льва, следую за ним в отель.
Женщина на стойке регистрации улыбается Зейну.
— Привет, незнакомец. Давно тебя не видела.
Он протягивает руку, не принимая во внимание ее заявление.
Ага. Где типичное очарование Зейна? Огненная улыбка, приглашающая к кокетливому разговору? Почему он такой злой?
Женщина тоже, кажется, вздрагивает. Тянется за карточкой под столом. Ее улыбка меркнет,
когда она замечает меня, стоящего позади Зейна.— Кто это?
Я переминаюсь с ноги на ногу:
— Никто.
— Моя жена, — решительно говорит Зейн одновременно.
Я съеживаюсь.
Женщина выглядит подавленной.
— Я не знала, что ты женился.
Зейн убирает карточку со стойки и уходит, не ответив.
Смущенно улыбаюсь в знак извинения и иду за ним.
— Думаю, ты часто сюда приходишь, — говорю я Зейну. Он меня игнорирует. Я ускоряю шаг, чтобы соответствовать его безумной длинноногой походке. — Ты сюда приводишь женщин, с которыми встречаешься в барах?
Он останавливается и бросает на меня раздраженный взгляд.
Мой взгляд сужается в ответ.
— Ты не сказал нет.
— Грейс.
— Что?
— Скажи еще хоть слово, и я дам твоему рту занятие получше.
Я хмурюсь на него, но молчу.
Зейн нажимает кнопку лифта и заходит внутрь. Я раздражена до такой степени, что моя кожа горит, как будто у меня лихорадка. Я ощущаю очень сильный случай дежавю.
В последний раз, когда я ехала с Зейном в лифте, не знала ни его имени, ни его возраста.
Я не спрашивала.
И оглядываясь назад, я жалею, что так не сделала.
«Эй, чувак, который пьет в баре с очень четкой вывеской «вход разрешен только лицам старше 21 года», сколько тебе лет? Ты случайно не посещаешь Redwood Prep, школа, куда я собираюсь пойти под прикрытием?»
Двери лифта открываются.
Я оставляю свои сожаления позади и следую за Зейном в комнату.
Ничего не могу сделать, чтобы изменить свое прошлое. Все, что могу сделать, это бороться как в аду, чтобы принимать лучшие решения сейчас, чтобы мое будущее не было таким же дерьмовым, как мои нынешние обстоятельства.
ГЛАВА 30
Зейн
Грейс стоит у двери, держа сумочку перед собой, как оружие. Верхний свет рисует оранжевое свечение на ее напряженных плечах. Она все еще одета в форму учительницы Redwood Prep, но ткань теперь помята. Ее волосы вьются сильнее обычного. Под глазами темные круги.
У нее был долгий день.
У меня тоже.
Теперь, когда мы благополучно добрались до нашего гостиничного номера, я начинаю дышать легче.
Это была адская ночь, и моя голова убивает меня. В такие моменты у меня возникает непреодолимое желание сделать что-нибудь, что угодно, чтобы сосредоточиться.
Барабаны.
Секс.
Алкоголь.
Как ни странно, просто смотреть на Грейс — лучшее противоядие, чем любые мои обычные средства. Я был полон гнева, пока ехал сюда. В моей голове крутились все плохие вещи, которые могли произойти, пока мы были в разлуке.
Но теперь, когда адреналин спадает, я чувствую себя более собой.
— Мне нужно тебе кое-что сказать. — Я расстегиваю рубашку. — О Славно.
— А что с ним?
Она летит через комнату, пока не оказывается передо мной.
Я почти улыбаюсь. Почти.
Однажды она пробежит через комнату, потому что хочет быть ближе ко мне, а не потому что я говорю о «Благодарном проекте» и мести.
Этот день не сегодня. Очевидно.
Но это произойдет скоро.
— Ты голодная?
— Зейн.