Библиотека мировой литературы для детей, т. 39

Очутившись в таком обществе, кто угодно испугался бы, тем более женщина, но Исидора не проявляет и тени страха. Она не считает опасными людей, которые так бесцеремонно окружили ее. Некоторых из них она знает по виду. Но пожилого человека, который, должно быть, возглавляет отряд и сейчас обращается к ней с вопросом, она никогда раньше не видела, хотя догадывается, кто он. Это, вероятно, отец убитого юноши, отец девушки, которую она хотела бы видеть убитой или, во всяком случае, опозоренной.

Какой благоприятный случай!

— Вы говорите по-французски, мадемуазель? — спрашивает ее Вудли Пойндекстер, полагая, что этот язык она скорее поймет.

— Очень немного, сеньор. Лучше говорите по-английски.

— По-английски? Тем лучше для нас. Скажите мне, мисс, вы никого не видели здесь? Я хочу сказать — не встретили ли вы какого-нибудь всадника или, быть может, вы заметили чей-нибудь лагерь?

Исидора либо колеблется, либо обдумывает свой ответ.

Плантатор вежливо продолжает свои расспросы:

— Разрешите спросить вас, где вы живете?

— На Рио-Гранде, сеньор.

— Вы сейчас прямо оттуда?

— Нет, с Леоны.

— С Леоны!

— Это племянница старого Мартинеса, — объясняет один из присутствующих. — Его плантации граничат с вашими, мистер Пойндекстер.

— Да-да, это верно. Я племянница дона Сильвио Мартинеса.

— Вы едете прямо из его асиенды? Простите мою настойчивость, но поверьте, мисс, мы расспрашиваем вас не из праздного любопытства. Нас побуждают к этому очень серьезные причины.

— Да, я еду прямо из асиенды Мартинеса, — отвечает Исидора, словно не заметив его последних слов. — Я выехала из дома моего дяди ровно два часа назад.

— Тогда, без сомнения, вы слыхали, что совершено убийство?

— Да, сеньор. Вчера в доме дяди Сильвио об этом говорили.

— Но сегодня, когда вы выехали, не было ли каких-нибудь свежих новостей в поселке? У нас были вести оттуда, но более ранние. Вы ничего не слышали, мисс?

— Я слышала только, что на розыски убийцы поехал отряд. Ваш отряд, сеньор?

— Да, да, наверно, они имели в виду нас… Вы больше ничего не слышали?

— О да, но только очень странное, сеньоры, настолько странное, что вы подумаете — я шучу.

— Что же такое? — спрашивают человек двадцать одновременно, с напряженным любопытством глядя на прелестную всадницу.

— Говорят, что видели кого-то без головы… на лошади… где- то тут… Господи помилуй! Мы, должно быть, поблизости от этого места. Это где-то около Нуэсес, недалеко от брода, где дорога поворачивает на Рио-Гранде. Так говорили вакеро.

— Ах, так, значит, его видели какие-то вакеро?

— Да, сеньоры, их было трое, и они клянутся, что видели его.

Исидору несколько, удивляет то странное спокойствие, с каким выслушали техасцы ее рассказ. Кто-то объясняет причину этого:

— Мы тоже его видели, этого всадника без головы, только издалека. А ваши вакеро близко его видели — они разобрали, что это такое?

— Святая мадонна, нет!

— А вы этого не знаете, мисс?

— Что вы, нет! Я только слышала об этом, как уже сказала. Но что оно такое, кто знает!

Некоторое время все молчат, задумавшись.

Потом плантатор продолжает расспросы:

— Вы никого не встретили в этих местах мисс?

— Нет, встретила.

— Кого же? Не будете ли вы так добры описать…

— Женщину.

— Женщину? — повторяют несколько голосов.

— Да, сеньоры.

— Какую женщину?

— Американку.

— Американку? Здесь? Одну?

— Да.

— Кто же это?

— Кто знает!

— Вы не знаете ее? А как она выглядит?

— Как она выглядит?

— Да, как она была одета?

— В костюм для верховой езды.

— Значит, она ехала верхом?

— Да.

— Где же вы ее встретили?

— Недалеко отсюда, по ту сторону зарослей.

— В каком направлении она ехала? Там есть какое-нибудь жилище?

— Только одно хакале.

Пойндекстер поворачивается к одному из членов отряда, знающему испанский язык:

— Что такое хакале?

— Они так называют свои лачуги.

— Кому принадлежит это хакале?

— Дону Морисио, мустангеру.

Торжествующий гул раздается в толпе. После двухдневных неустанных поисков, столь же бесплодных, как и упорных, они наконец напали на след убийцы.

Те, кто сошел с лошадей, снова вскакивают в седла, готовые двинуться в путь.

— Прошу прощения, мисс Мартинес, но вы должны показать нам дорогу к этому месту.

— Мне придется сделать для этого крюк. Ну хорошо, едемте! Я провожу вас, если вы этого хотите.

В сопровождении ста всадников Исидора снова пересекает полосу зарослей.

Она останавливается на западной опушке. Между ними и Аламо простирается открытая прерия.

— Вон там, — говорит Исидора, — видите черную точку на горизонте? Это макушка кипариса. Он растет в долине Аламо. Поезжайте туда. Рядом с ним откос, по которому вы сможете спуститься с обрыва. Немного дальше вы найдете хакале, о котором я говорила.

Дальнейшие указания не требуются. Почти забыв о той, которая показала им дорогу, всадники мчатся по прерии, направляясь к кипарису.

Только один не двинулся с места: не тот, кто возглавляет отряд, но человек, который не меньше его заинтересован в происходящем, — и даже больше, когда речь зашла о женщине, которую видела Исидора. Он знает язык Исидоры так же хорошо, как свой родной.

— Скажите мне, сеньорита, — обращается он к мексиканке почти умоляющим тоном, — заметили вы лошадь, на которой ехала эта женщина?

— Конечно! Кто бы мог ее не заметить!

— Ее масть? — спрашивает он, задыхаясь от волнения.

— Крапчатый мустанг.

— Крапчатый мустанг? О боже! — со стоном восклицает Кассий Колхаун и мчится догонять отряд.

Исидоре становится ясно, что еще одно сердце охвачено тем неугасимым пламенем, перед которым все бессильно, кроме смерти.