Библия Раджниша. Том 2. Книга 1

Если есть рай, то одно определенно: ваши монахи не смогут наслаждаться там. Чем они будут наслаждаться? Всю свою жизнь они поносили женщин, осуждали женщин, а там они найдут прекрасных девушек по вызову. Они будут так нервничать, что у большинства случится сердечный приступ. Здесь они отрекаются: нельзя есть вкусной еды, вкус придает пище привлекательность, - а там им будут подавать самые вкусные блюда. Их будет рвать! Все их жизненные переживания будут против этого.

Только мои люди смогут полностью насладиться раем.

Ни религиозные люди не насладятся им - ведь они уничтожили и искалечили себя, свою способность наслаждаться - ни коммунисты, поскольку они не смогут открыть своих глаз. Они отвергли существование после смерти. Они будут держать свои глаза закрытыми, чтобы остаться в убеждении, что ничего нет; иначе вся философия их жизни окажется неверной. Уж лучше закрыть глаза. Это люди и делают: если что-нибудь идет против вас, любой факт, вы попытаетесь уклониться от этого факта - он вносит возмущение. Коммунисты будут ходить слепыми, потому что для них невозможно принять идею о том, что Карл Маркс не прав и Капитал не прав.

А религиозные люди будут самыми обеспокоенными в раю; они повсюду будут находить трудности. Может быть, в раю есть подразделения, как кажется... похоже, что мусульманский рай отличается от индусского, от христианского, от джайнского - возможно, различным людям предназначены различные зоны.

В мусульманском раю текут реки вина. Можно пить, сколько захочешь - плавать, прыгать, нырять, делать все что угодно. Но здесь к вину прикасаться нельзя. Это кажется очень нелогичным. Здесь люди должны бы подготовиться к такому великому переживанию, иначе они просто умрут! Сидя на берегу реки, в которой течет шампанское, они из-за своих старых привычек, из-за всей своей жизненной подготовки и дисциплины не смогут выпить и капли. И нет ни одного описания реки, в которой текла бы вода; в мусульманском раю все реки полны вина. Почему? Когда можно пить вино, зачем вода? Поэтому или они умрут от жажды, или начнут пить против своей воли. Они по-настоящему будут в смятении. Многие из них сойдут с ума: что же это за награда? Это же наказание!

Только мои люди будут способны плавать в любой зоне. В мусульманской зоне они не будут чувствовать беспокойства, они будут наслаждаться. Они приспособятся везде, поскольку у них нет никакого фиксированного шаблона жизни, фиксированного стиля жизни.

Все, чему я учу их, - это оставаться гибкими, свободными, открытыми, доступными новым переживаниям, новым открытиям.

Поэтому мои люди не останутся в одной зоне. Они постараются использовать все зоны и наслаждаться всеми видами рая; никто не сможет помешать им.

Можно иметь оба мира — так зачем же калечить людей?

Сделайте эту жизнь переживанием, школой, обучением, ученичеством, поскольку после смерти откроется что-то неизвестное и нужно быть к этому всячески готовыми.

Поэтому не упускайте ни одной возможности жить. Кто знает, какого рода жизнь вы будете иметь после смерти?

Я не даю вам никаких фиксированных идей, если же я сделаю это, то я ваш враг; я сделал вас фиксированными, негибкими, жесткими, мертвыми.

Будьте гибкими, и тогда вы сможете двигаться в любом доступном измерении.

В моей религии нет места для отречения.

На санскрите отречение обозначается словом санньяса, само это слово санньяса было использовано для понятия «самоотречение», поскольку отречение стало таким важным. Но я придал этому слову новое значение. Люди, которые называют самоотречение санньясой, под санньясой подразумевают «правильный путь отречения от жизни». Я под санньясой подразумеваю «правильный путь проживания жизни».

Слово санньяса может означать и то и другое. Когда оно может означать правильный способ проживания, зачем калечить людей, разрубать их жизни, уничтожать их естественность, их спонтанность? Почему бы не помочь им иметь в их жизнях столько аспектов, сколько возможно, открыть им столько измерений, сколько возможно?

Мои санньясины многомерны.

Вся жизнь - ваша. Любите ее, живите ею во всей ее полноте. Это единственный способ подготовиться к смерти.

Тогда вы сможете жить и смертью тоже, во всей ее полноте; и это одно из самых прекрасных переживаний. Ничто в жизни не сравнимо с переживанием смерти, за исключением глубокой медитации.

Поэтому те, кто знают медитацию, знают что-то и о смерти - это единственный способ узнать о ней до умирания.

Если я говорю, что в жизни есть более значительное переживание, чем смерть, я говорю это не потому, что я умер и вернулся обратно, чтобы рассказать вам, но потому, что знаю, что в медитации вы движетесь в том же пространстве, что и смерть, - ведь в медитации вы больше не пребываете в своей физиологии, в своей биологии, в своей химии, в своей психологии. Все это остается далеко позади.

Вы подходите к своему сокровенному центру, где есть только чистая осознанность. Эта чистая осознанность будет с вами, когда вы умрете, поскольку ее не отнять у вас. Все остальные вещи, которые могут быть отняты, мы отнимаем в медитации своими собственными руками.

Поэтому медитация - это переживание смерти в жизни.

И это так прекрасно, так неописуемо прекрасно, что только одно может быть сказано о смерти: она должна быть тем же переживанием, но умноженным на миллионы.

Переживание медитации, умноженное на миллионы, и есть переживание смерти.

И когда вы переходите, вы просто оставляете свою форму позади. Вы абсолютно целы, нетронуты, и впервые вы вне тюрьмы физиологии, биологии, психологии.

Все стены сломаны, и вы свободны.

Впервые вы можете расправить свои крылья навстречу существованию.

Беседа 6. САМООТРЕЧЕНИЕ: ОТДАВАТЬ В ЗАКЛАД СЕГОДНЯ РАДИ ТОГО ЗАВТРА, КОТОРОЕ НИКОГДА НЕ НАСТУПИТ

4 декабря 1984 года

Бхагаван,

Действительно ли в Вашей религии нет места самоотречению? Этот вопрос возникает потому, что с тех пор, как я повстречался с Вами, многие вещи в моей жизни оказались отброшенными. Я не могу даже установить связь со своей старой самостью.

В моей религии действительно абсолютно нет места для отречения, для самоотречения.

Я понимаю вопрос и затруднение того, кто спрашивает. Он не в состоянии провести различие между тем, когда вещи отбрасывают, и тем, когда вещи отбрасываются сами.

Отречение - это когда отбрасывание навязывается.

А когда вы что-то делаете насильно, то на самом деле ничего не отбрасывается.

То, что должно было бы отброситься, на самом деле погружается в ваше подсознание. И становится большей проблемой, чем это было раньше. Теперь оно постарается выйти наружу другими путями, в других нарядах, под другими масками, и вы не сможете даже узнать его. Но оно будет навязывать себя, и навязывать насильно. Это вы сами придали ему силу, насильно погрузив его в подсознание.