Биржевой дьявол

— Как только мы вернемся в Лондон, я собираюсь уволиться.

— Ты это серьезно? Но почему?

— Ты знаешь. Мы с тобой уже говорили об этом. Я просто не могу примириться с тем, как Рикарду все делает.

Изабель опустила глаза.

— Понимаю, — сказала она.

Подошла официантка, чтобы принять у нас заказ. С минуту поразмышляв над меню, я остановился на темпуре. Изабель заказала суши.

— И что ты собираешься делать?

Я пожал плечами.

— Может, закончу диссертацию. Попытаюсь устроиться куда-нибудь.

— Не слишком оптимистично ты все это произнес.

— Откуда взяться оптимизму? Мне нужна была эта работа в Dekker. И деньги. Того, что я получил бы за продажу квартиры, при нынешних ценах не хватит даже на покрытие долгов по закладной. Работы, правда, и на горизонте не видно, но зато я с удовольствием вернулся бы к своей диссертации.

Изабель сочувственно кивнула. Ей, имея отца-миллионера, наверное, трудно было понять мои проблемы. Но, похоже, она все-таки понимала.

— Мне жаль, что все так сложилось, Ник.

— Мне тоже. Неприятно сознавать себя неудачником.

— И все-таки я думаю, что ты принял правильное решение. Знаю, мне легко так говорить, мне не нужно думать, как себя прокормить, но мне кажется, ты не смог бы оставаться в Dekker и быть в ладах с самим собой.

— А как тебе это удается?

— С трудом. Не будем об этом, ладно?

— Извини. Не стоило спрашивать.

— Да нет, ничего страшного. Я все еще пытаюсь доказать себе, что могу делать эту работу, и делать ее хорошо. И иногда — как, например, сегодня — мне кажется, что игра стоит свеч.

— Ну что ж, удачи, — я поднял свой бокал.

— И тебе удачи. — Мы чокнулись. Она помолчала и вдруг добавила: — Мне будет тебя не хватать.

Сердце бешено заколотилось в моей груди. Суета и шум ресторана исчезли как из бокового зрения, так и из слуха. Осталась только Изабель.

Мы оба молчали. Я улыбался, как идиот. Изабель изучающе уставилась на тарелку с супом. Потом она подняла голову и улыбнулась мне. Я почувствовал, что проваливаюсь в эту улыбку, в эти огромные темные глаза.

Она вдруг хихикнула. Ужин продолжался.

Поездка в отель заняла полчаса. Было уже поздно, день выдался нелегкий, и оба мы изрядно устали. Изабель склонила голову мне на плечо и прикрыла глаза.

Я боялся шевельнуться и старался дышать как можно реже. Прядь темных волос щекотала мне подбородок, но я стоически терпел.

Она открыла глаза, когда такси остановилось у гостиницы. Была уже полночь. Лифт стоял внизу. Нас поселили на том же этаже, что и в прошлый раз. Когда лифт двинулся вверх, мы, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.

Дальше все происходило, как во сне. Мы оказались в ее номере. Она смотрела, как я раздеваюсь. У меня дрожали руки. Я никак не мог справиться с пуговицами на рубашке.

Изабель оказалась гораздо проворней меня. Обнаженная, она сидела на кровати, поджав под себя одну ногу. Я потянулся к ее губам. Они были мягкими и податливыми, а язык быстрым и подвижным. Я привлек ее к себе. Она была легкой, как пушинка. И отзывалась на каждое мое прикосновение.

Ее тело словно парило надо мной, бледно мерцая в свете уличных фонарей, падавшем из окна. Темная копна распущенных волос почти целиком закрывала от меня ее лицо. Я забыл обо всем на свете.

Когда я очнулся, на меня смотрели бездонные озера глаз. Видимо, оставшись довольной осмотром, она тихонько вздохнула и уткнулась лицом мне в плечо.

— Мне так хорошо, Ник, — она провела пальцем по почти зажившему шраму на моей груди. Потом пошевелилась и отодвинулась.

— Не уходи, — попросил я.

— Я быстро!

Я смотрел, как она идет через всю комнату в ванную — такая хрупкая и одновременно такая гибкая.

Через пару минут она вернулась, налила в стакан минералки, стоявшей на столе, и забралась обратно в постель.

— Не пялься на меня так!

— Не могу!

— У меня комплексы из-за тебя разыграются.

— Какие еще комплексы? Ты само совершенство.

— Я, наверное, единственная женщина в Рио, не обращавшаяся к пластической хирургии.

— Ты это серьезно?

Она кивнула.

— Для всех остальных это обычное дело.

— И чем бы ты занялась в первую очередь?

— Ну, во-первых, этим. — Она указала на свой нос. — Не мешало бы также подтянуть попу. Вот здесь. Грудь, впрочем, в порядке.

— Да уж, грудь действительно хороша, — весело поддакнул я и еле успел увернуться от удара подушкой по голове.

— Знаешь, за последние две недели я никак не мог понять, как ты ко мне относишься.

— Ты мне всегда нравился, — сказала она.

— Я надеялся, что это так. Но ты все время держалась на расстоянии. Мне казалось, что шансов у меня нет.

— Прости. Ты прав. Дело в том, что мне хотелось быть рядом с тобой, но, с другой стороны, очень не хотелось снова вступать в отношения с кем-то из Dekker. И я… В общем, я запуталась.

Я едва не спросил ее, не новость ли о моем предстоящем увольнении послужила мне пропуском в ее постель. Но это был бы удар ниже пояса, а этого она не заслужила. Пока еще нет.

Она сказала «снова». Что она имела в виду?

— Джейми как-то сказал, что… — я замялся, не зная как продолжить фразу. — Насчет тебя и Эдуарду.

Изабель расхохоталась.

— И ты в это поверил?

— Нет, на тебя это не похоже. Если бы он сказал Рикарду…

Она на секунду напряглась. В любой другой ситуации я бы этого не заметил. Но после того, что между нами произошло, я ее чувствовал, как самого себя.

— У тебя ведь ничего не было с Рикарду?

Она хотела было возразить, но потом передумала.

— Было.

— Хм.

— Это длилось недолго.

— Только не вздумай оправдываться. Если не хочешь, не рассказывай…

— Но я хочу. Я хочу хоть с кем-то поделиться.

— Это другое дело. Тогда давай делись.

— Это случилось вскоре после того, как я пришла в Dekker. Президент одного из банков Сан-Паулу пригласил нас провести уик-энд на лыжном курорте в Аспене. Рикарду был в великолепном настроении. Контора только что завершила год с блестящими показателями… Между нами будто искра проскочила. Он умеет находить подход к людям. Но мне кажется, тогда все-таки было иначе.