Близкий свет
Шрифт:
А девушки, как он уже успел выяснить, оказались медсестрами из санатория в Кемери и взяли себе отгулы, поэтому и никуда не торопились. В их ловких и старательных руках Петер мог позволить себе провести даже некоторые сравнения с теми ощущениями, которые испытывал с Ингой, и отметил с удовольствием, что опыт и энергия женщин средних лет заметно перекочевывают в это молодое поколение. И когда увидел, что только необходимые дела заставляют его остановить «роскошное пиршество», окончательно решил не терять новых знакомых — таких активных и чистеньких. Уезжая от него на такси, которое он вызвал д ля них, каждая девушка получила от него по небольшому конвертику, так, пустяки, по паре сотен евро — не в качестве какой-то оплаты, — упаси, Боже! — а исключительно из глубокой человеческой благодарности. Они попытались сделать вид, что провели с ним и его другом ночь вовсе не из-за денег, ссылаясь на то, что не могли и мечтать о таком тесном знакомстве с самим великим режиссером! Но Петер оценил
А девушки были польщены и обходительностью, и широтой души восхитительного и умелого партнера, как они уверяли его, страстно и со вкусом обцеловывая перед уходом и обещая по первому же звонку… ну, как это положено у самых близких друзей. А уж ближе, чем сегодня были они, трудно и придумать…
Вот ведь — простые девчонки, но в них же бездна изысканного такта и сердечной благодарности!
«Ах, Инга, Инга, как ты бываешь, однако, неправа!.. Сколько драгоценных ощущений теряешь из-за своей нелепой строптивости! И — заметь! — не в первый раз!»…
Глава пятая
ПЕРВЫЙ АКТ ДЕЙСТВИЯ
Прошло два дня. Инга не ожидала так скоро услышать голос Петера — спокойный, добрый, деловой, такой, который ему свойственен, когда он по горло занят работой, но помнит о своих обещаниях. Странно, думала, он же всерьез обиделся. Несмотря на его мягкость при прощании и уходе. Ну как же, ведь интеллигент, не любит, когда с ним так бесцеремонно… А кто любит?..
Все эти мысли быстро промелькнули в голове, и ей показалось, что она не сразу поняла, о чем ее просит Петер. Инга попросила его еще раз повторить свою просьбу, сославшись на то, что ей помешал расслышать работающий телевизор. Вот сейчас она его выключит и… а с ним все в порядке? Как он себя чувствует?.. Вопросы, скорее, дежурные, но Инге было важно услышать, как он на них отреагирует.
Она пока так и не пришла к окончательному выводу, чем завершить свою новую неудачную попытку добиться счастья. Не Сашу ведь просить о помощи! Хотя, возможно, это и был бы самый лучший вариант. Ну почему нельзя, как у них с Эвой? Она ведь была счастлива, Инга не сомневалась, а встречались с Сашей чуть ли не раз в год! Но, значит, им двоим хватало! А что, разве так быть не может? Сашина жена? Ну и что? Эва даже знакома с ней была, и кому оно мешало? Нет, совсем запуталась… Лето еще, работы нет, вот и гнетет черт-те что. А теперь еще и этот звонок, оторвавший ее от бесконечных сомнений…
— Так что ты сказал, извини, я внимательно слушаю?
— С удовольствием повторю, — он засмеялся, будто ничего между ними не случилось. — Понимаешь, какая штука, девочка моя, я внимательно проанализировал еще раз то, о чем ты говорила и все-таки решил не отступать. Я хочу честно глядеть самому себе в глаза, когда бреюсь по утрам, — в трубке прозвучал легкий, бархатный такой смешок. — Отдавая тебе должное, я пришел к выводу, что в твоих словах, а, может быть, в определенной степени, и в заботе обо мне, извини за нескромность, есть большая доля истины. И не важно, кто тебе это предложил. Мне твое личное мнение важнее всех других, так уж сложилось, ничего не поделаешь… Я не утомил?
— Нет, а что, ты чувствуешь усталость? Или это у тебя по другой причине?
Петер вздрогнул, но взял себя в руки: уж об этом она ничего знать не может, но женщина — непредсказуемое существо, кто ее поймет? Виду только не надо подавать. Телефон — гениальное устройство: нельзя увидеть лицо собеседника. Хотя, говорят, уже появились новые — с видеокамерами, и когда они станут массовыми, вот тут и начнутся сплошные кошмары.
— Молодец, — засмеялся он, — отличная реакция! Нет, конечно, с тобой я никогда не уставал, уж ты-то помнишь! Но я хочу сказать о другом. В общем, если говорить о преамбуле, то я, пожалуй, исчерпал свои резервы. А теперь — главное. По тому, последнему телефону, который ты пробила и считаешь, что это — он, я позвонил. И объяснил оператору, что мечтаю, чтобы моя жена похудела, и она не возражает. А для этого мне требуется средство, название которого я ему и прочитал по телефону — с твоей упаковки. Он сказал: есть такое, спросил, когда и куда доставить? Прости меня, что я, кажется, совсем уже обнаглел, но, честное слово, мне просто больше не к кому обратиться. Если ты думаешь, будто у меня в запасе полно баб, то ты сильно ошибаешься. Да, они были, но после знакомства с тобой, как отрезало. Не могу никого, кроме тебя, видеть. Не говоря уж, просить о чем-то. Что мне надо? Сделать простую вещь. Я дал твой адрес и назвал твою фамилию. И сказал, что это не тебе, а твоей подруге, моей жене. Просто мне самому неудобно этим заниматься. Неудобно, и — все, а он понял, посмеялся и даже посочувствовал. Так вот, к тебе скоро подъедет мой человек, которого ты не знаешь, и передаст тебе конверт с денежками. Он подниматься к тебе не станет, позвонит по телефону, а ты, если
нетрудно, спустись в подъезд и возьми у него деньги. Их сегодня же надо передать тому курьеру, что доставит средство для похудения. И все, и больше ничего, даже ни о чем говорить с ним не надо. Остальное — не твоя забота. В конверте денег хватит и на само средство, и на стабилизатор, мне сказали, он тоже необходим. А то, что останется, пожалуйста, употреби сама. — Он снова засмеялся. — Ты меня столько кормила и поила, что я обнаглел окончательно и попросту объел тебя!И снова Инга услышала бархатное рокотание сытого самца, — так ей показалось. А Петер, между тем, продолжал:
— Ты уж прости меня, драгоценная моя, и наполни свой холодильник снова. Мало ли, вдруг я однажды снова получу желанное приглашение? Хорошо? Ну, вот и ладушки! — обрадовался он, не собираясь дожидаться ответа. — А у меня, знаешь ли, уже началась настоящая свистопляска. Пошли просмотры! И вчера, и позавчера! Сегодня, правда, — только три, значит, смогу освободиться не раньше одиннадцати вечера, даже если бы и очень хотел увидеть тебя, не смог бы, потому что завтра — их уже семеро, обалдеть можно! Все рвутся в Дездемоны, ты представляешь? Из России четыре дурочки прикатили! И как они узнали о нашей с тобой потере?! Уму непостижимо… Ну, ладно, хватит эмоций и лирики, я чувствую, что уже надоел тебе. Помоги мне, от всей души прошу! И прости, что так получается, но мне действительно больше не к кому обратиться за помощью. А я в ближайшие дни, если ты позволишь, сам подъеду, заберу у тебя лекарство, и закроем этот вопрос окончательно. Я еще кое с кем договорился о помощи, но она — в другом плане… Ты молчишь, дорогая? Если тебе не по душе, не стесняйся, ради бога, скажи, и я отстану…
— А что говорить? Ты ведь уже все сам и решил. Хорошо, я сделаю. Присылай. И удачи тебе в выборе своей героини.
Он неодобрительно хмыкнул по поводу коротких гудков телефонного отбоя и подумал, что «девушка», очевидно, почуяв свою силу в отношениях с ним, начинает показывать зубки. Ну, ничего, это у нее, как показала практика, быстро проходит, где она себе найдет еще такого шикарного любовника? Еще два-три дня разлуки особого значения не имеют, они только усиливают даже у очень умной и осторожной женщины, грамотно пропущенной перед этим через крупную мясорубку мужской страсти, постоянно нарастающее желание вернуться в руки талантливого повара. Хорошо сказано, подумал он. Надо будет где-нибудь кинуть по ходу действия такую реплику… Для Яго! Это — в его ключе!..
Однако теперь уже действительно надо форсировать события. Петер поговорил с Бруно и объяснил тому «на пальцах», что, к великому сожалению, сам он практически ничего не может, его уже повсюду узнают, вон, даже в той же электричке! Нигде и ни от кого не скроешься…
Бруно весело «посочувствовал» и пообещал помочь. Но только чтоб не в ущерб служебному времени, работы много. Петер отлично знал, на что «клевал» Бруно, да и молоденькие медсестры, от которых этот веселый ловелас был в восторге, всегда могли послужить ему хорошей компенсацией любых затраченных усилий. К слову, добавил Петер, и та дама, которой необходимо передать деньги, большая специалистка — в известном смысле. Очень сильная, красивая, блестяще сложена и энергична в постели, — бывшая спортсменка. И если Бруно удастся найти к ней тактичный и нежный подход, он наверняка тоже сможет рассчитывать на успех. Только делать это надо ненавязчиво и интеллигентно, без давления. И побольше страсти — слов, эмоций!.. Она балдеет от всего этого и такое демонстрирует! В общем, повезет, сам почувствуешь. Ну, этого Бруно не занимать, — когда речь о везении…
А что касается денег в конверте, так там только половина, сказал Петер, предназначена на оплату лекарства, а вторая — это его личная благодарность Инге Францевне за ее роскошные и щедрые ласки…
Ковельскис полагал, что ничем не рискует, давая такое напутствие приятелю. Повезет ему, тем лучше, это будет хороший аргумент против притязаний Инги на свободу «творчества». А не повезет, как, скорее всего, и получится, в запасе оправдание — сам виноват, я ведь тебе «любимую» от себя оторвал! Бруно, разумеется, этого не знал, но понимал, что после такого «подарка» невозможно отказать товарищу и, помимо всего прочего, твоему главному режиссеру. Никак нельзя, и дружба, и положение обязывают!
Телефон дал о себе знать два часа спустя. Инга усмехнулась про себя: «Ишь, как сработано быстро! Не успел объявить, а «гонец» — у дверей. Интересно, кто это?»
Она подошла к окну и увидела стоявший в сотне метров от дома светло-серый блестящий автомобиль. Из него вышел мужчина и направился к ее подъезду. Инга вышла из квартиры, как была, в домашнем коротком халатике, и, спустившись в подъезд, открыла дверь. Увидела приятного внешне молодого человека, который с любопытством разглядывал ее и не спешил передавать деньги. Может быть, он решил, что она пригласит его к себе? Зря. Очевидно, эта мысль была ясно написана на ее выразительном лице, потому что «гонец», который радостно ухмыльнулся при виде ее, но под ее строгим и неприязненным взглядом вдруг смутился и начал что-то сбивчиво объяснять про свою миссию. Какая миссия, зачем? Инга холодно спросила, от кого он и что ему надо? Резко спросила, но не грубо.