Близнецы-тираны

Эта пара Джун Уайлдфокс и Кейд Миллер.

Они проходят всего в нескольких футах от меня, даже не замечая. Я сразу же чувствую, как красный туман окутывает меня, и я плюю на тротуар, рыча при виде их. Они сделали меня таким. Они отправили меня сюда, в тюрьму улиц, и они счастливы без меня. Идеальная пара, но если я и имею к этому какое-то отношение, то ненадолго, черт возьми.

Я резко встаю, в голове стучит. То ли это от похмелья, то ли от гнева, который я испытываю, я не могу быть уверен, но я уже знаю, что на этот раз не смогу бороться с красным туманом.

Они выглядят идеально. Он в том дурацком пальто, которое всегда носит, и его волосы длиннее, взъерошиваются каждый раз, когда Джун игриво проводит по ним рукой. На ней красивое платье в цветочек и кардиган, ее длинные волосы спадают на спину. Она выглядит чертовски красивой.

Безумное желание пронзить ее тело своим членом поглощает меня. Всякий раз, когда я вижу что-то красивое, внутренняя потребность побуждает меня уничтожить это. И Джун, моя младшая сестренка, самая красивая из них всех. Мои руки сжимаются в кулаки по бокам, и я направляюсь к ним. Готов разбить Кейду лицо и, наконец, заявить права на киску Джун как на свою собственность. Так и должно было быть с самого начала.

Вот тогда-то я и вижу это…

Джун поворачивается в сторону, и я вижу слабый намек на ее выпуклый живот. Она никогда раньше так не выглядела. Мои инстинкты никогда не лгут, и теперь они раскрывают мне правду.

Джун Уайлдфокс беременна.

Я, блядь, хочу убить Кейда. Решимость покончить с этим раз и навсегда движет мной вперед. Мне, блядь, все равно, кто это увидит. Мне насрать, если я попаду в тюрьму на всю оставшуюся жизнь из-за этого. Будь я проклят, если позволю ему забрать ее и ребенка, растущего внутри нее.

— Вы уличный художник? — Кто-то прерывает мой мыслительный процесс. На моем пути встает тело, больше и шире меня, и мои глаза тут же раздраженно стреляют вверх.

— Уйди с дороги, — рычу я, уже двигаясь, чтобы уйти от него, но он обходит меня стороной, преграждая мне путь.

— Я не хочу никаких неприятностей, — заявляет он, поднимая руки в воздух, то ли защищаясь, то ли успокаивая меня.

— Но ты нарываешься, — рычу я ему в ответ, наконец-то хорошенько разглядев мужчину.

Ему около пятидесяти, он холёный и одет в строгий деловой костюм. Он определенно не выглядит так, как будто ему место на этой стороне улицы, ему больше подходит другая сторона с роскошными магазинами.

— Я слышал о твоих работах, — говорит он успокаивающе, игнорируя мою вспышку.

Через его плечо я вижу, как Джун и Кейд сворачивают за угол, и мне становится еще тревожнее, отчаянно хочется убежать. Отчаянно хочется убить, причинить боль, искалечить, оставить шрамы.

— О каких моих грёбаных работах? — Шиплю я, отказываясь обращать на него внимание, не сводя глаз с пары.

— Я владелец галереи в центре города. Я видел, как твои работы появлялись в социальных сетях и блогах, и я заинтригован, — быстро объясняет он и, наконец, привлекает мое внимание.

Владелец галереи? Я думаю, это могло бы спасти меня. Последние несколько капель выпивки со вчерашнего вечера привели меня к пустому карману, заставив задуматься, не это ли мой выход.

— Слушаю, — говорю я, мой гнев рассеивается.

Джун и Кейд на мгновение забыты, но всегда в глубине моего сознания. Я сосредотачиваюсь на мужчине передо мной, который вкладывает визитную карточку в мои грязные руки. Совершенно белая бумага смешно смотрится на моих ладонях, испачканных краской и грязью.

— Меня зовут Том Ходж. И я верю, что у тебя есть настоящий талант. Но есть кое-что еще… — Он задумчиво смотрит на меня, сверкая идеальной улыбкой, которую я, по какой-то причине, не хочу испортить. Пока.

— Что вы имеете в виду? — Требую я, сердце колотится в моей груди.

— Я вижу в тебе что-то темное. Я вижу, ты подавляешь свой настоящий талант. И я верю, что смогу помочь тебе раскрыть это. И заодно заработать немного денег, — говорит он, подмигивая мне. — Итак, ты заинтересован?

Я смотрю на него с холодным выражением лица. Он все, что я мог иметь, все, что я потерял. Дорогой костюм, итальянские кожаные туфли. Том Ходж мой билет с улиц. Я ловлю себя на том, что киваю в знак согласия, не доверяя себе, чтобы заговорить. Не обращая внимания на грязь, прилипшую к моему рукаву, он хватает меня за руку и хлопает по спине.

— Мы будем делать великие дела вместе, — обещает он мне.

Что-то подсказывает мне, что он чертовски прав. Не то чтобы мне было не насрать на этого человека. Единственное, на что мне не наплевать, так это на то, чтобы отомстить Кейду и заявить права на Джун.

Мой близнец — ходячий мертвец, а младшая сестренка будет моей.

Так же как и их ребенок…

Глава 26

Джун

— Я не могу в это поверить. Я просто не могу.

— Ну, тебе лучше, поверить моя Июньская бабочка. — Я визжу от восторга, когда он открывает бутылку шампанского, ухмыляясь мне. — Теперь ты вся моя. Больше не убежишь, теперь ты моя собственность.

Его мрачные слова посылают дрожь восторга по моему позвоночнику, и я качаю головой, когда он протягивает мне бокал.

— Ты знаешь, мне нельзя, Кейд.

— Не волнуйся. — Он показывает мне бутылку. — Это детское шампанское.

Я громко смеюсь и беру у него бокал. Напиток игристый, чрезмерно сладкий и с яблочным вкусом, не очень-то на вкус, но я пью его, наслаждаясь моментом. Наконец-то мы это сделали. До рождения ребенка осталось всего несколько месяцев, и сегодня мы сбежали и поженились. Нашими единственными свидетелями были двое прохожих. Мы наняли фотографа, и я надела мамино платье. Это был идеальный день. А теперь пришло время отпраздновать наш новый союз.

Я могу сказать, что Кейд думает о том же, темное намерение в его глазах усиливается, когда он приближается ко мне. Мы оба ставим бокалы на стол, и мой муж обнимает меня.

— Не могу дождаться, когда увижу его, — бормочет он, поглаживая мой живот.

Неделю назад мы узнали, что у нас будет мальчик, и с тех пор Кейд едва может скрыть свое волнение. Он говорит, что это идеально, потому что у других наших детей будет старший брат, на которого можно равняться. Его слова заставляют меня смеяться, но они также заставляют меня нервничать. Я не знаю, готова ли я к одному ребенку, не говоря уже о целом выводке.