Близнецы-тираны

Я лежу рядом с Кейдом часами, пока, наконец, не наступает приемлемое время для пробуждения. Утыкаюсь носом в его бок, он стонет, когда чувствует, что я двигаюсь.

— Доброе утро. Хорошо спалось, Бабочка? — Спрашивает он меня, и настает мое время застонать, когда я зарываюсь лицом в его шею.

Мне нравится, как он пахнет, мускусом и чем-то сладким, вроде ванили и мяты. Это сводит меня с ума, даже спустя столько времени. Кейд берет мое лицо в свои руки, переворачивая меня, пока я не оказываюсь на его теле, оседлав его. Его глаза сонные, но, тем не менее, озорные, и мой взгляд повторяет его.

— Я хочу тебя, — стонет он, направляя мою руку к своим боксерам, где его член просит, чтобы его освободили и поиграли с ним.

Я дразню его, проводя рукой по его длине сквозь ткань, пока он не стонет мое имя снова и снова. Наконец, игра ему надоедает, и он сам просовывает мою руку в свои боксеры.

Мои пальцы обхватывают толстую головку его члена, кожа становится бархатистой и гладкой в моей руке. Я стону, когда чувствую уже влажную бусинку предварительной спермы на своих пальцах. Я вытаскиваю руку из его боксеров и подношу указательный палец к губам, медленно облизывая его. Я прошла долгий путь изменений с тех пор, как была милой маленькой девочкой, у которой сводный брат отнял невинность.…

В момент, когда я слизываю его сперму со своего пальца, кончаю в ту же секунду. С низким рычанием, исходящим из глубины его горла, он переворачивает меня на спину и срывает с меня трусики, чтобы выставить мой пульсирующий клитор себе на обозрение. Уже тяжело дыша, он страстно облизывает палец и толкает его в меня, не дожидаясь моего одобрения. Я стону, и моя спина выгибается, когда он проверяет, готова ли я для него. Обнаружив, что я мокрая, он удовлетворенно улыбается мне и убирает палец, захватывая свой член и направляя его к моему мокрому входу.

— Хочешь меня? — Хрипло спрашивает он, проводя кончиком своего твердого члена по моим половым губам и клитору, пока я не начинаю мяукать, прося его о большем с животными звуками удовольствия. Но ему этого недостаточно, и он насмехается надо мной еще больше, шлепая по моей киске своим членом.

— Пожалуйста, — тихо шепчу я. — Ты нужен внутри. Мне нужен твой член во мне, — умоляю я его.

И ему не нужно повторять дважды, он одной рукой сжимает мою талию, а другой направляет свой член внутрь меня. Я вскрикиваю, когда он входит в меня на всю длину, его стояк такой большой и толстый, что наверно оставляет синяки у меня внутри.

— Черт, — стонет он, наклоняясь, пока мы не оказываемся лицом к лицу, его рот захватывает мой в яростном поцелуе. Он зажимает мою нижнюю губу зубами и прикусывает достаточно сильно, чтобы заставить меня застонать. — Будь так добра, моя Июньская бабочка… Позволь мне, черт возьми, овладеть тобой.

Снова выгибая спину, я вбираю в себя всю глубину его члена, толкаясь все глубже и глубже с каждым толчком его бедер. Я чувствую, как он пульсирует внутри меня, и моя киска отвечает с тем же пылом, мои соки стекают по ноге. Именно так мы любим делать это по утрам, быстро и грубо. Я обнаружила, что у него есть склонность к доминированию, и хотя поначалу Кейд был крайне нерешителен, теперь он проявляет это железным кулаком. И мне это нравится. Я люблю его власть над моим телом, разумом и духом. Вся я принадлежу ему, и я шепчу это ему на ухо, пока он вонзает свой член в мою сочащуюся влагу. Я знаю, что никто из нас долго не продержится, поэтому я сжимаю свои стенки еще сильнее, и Кейд стонет, когда чувствует, как я сжимаюсь вокруг его члена. Через несколько секунд его дыхание перерастает в хриплое дыхание и стоны, а затем он сжимает пряди моих волос в кулак и тяжело дышит мне в ухо.

— Кончай на мой член, Бабочка, — приказывает он, и я стону, зная, что пройдет совсем немного времени, прежде чем я подчинюсь его желанию. — Давай, — говорит он, оттягивая мою голову назад за волосы. — Будь хорошей девочкой для меня. Позволь мне почувствовать, как ты кончаешь.

Я чувствую, как вибрации начинаются глубоко внизу моего живота, проходя через каждую конечность, пока все мое тело не оказывается под давлением. Я кончаю с громким проклятием, мой клитор пульсирует, когда он находит его пальцами, ритмично массируя и не отпуская, даже когда мой оргазм должен прекратиться.

— Мне нужно прийти с тобой, Джун — стонет он мне на ухо, когда сдавленный крик срывается с моих губ, поощряемый его потиранием моего набухшего клитора. — Прямо сейчас, блядь.

Он громко стонет и ругается, прежде чем я чувствую, как он пульсирует во мне, наконец выпуская свою сперму, которую я так сильно жажду. Я чувствую, как жидкость стекает по моей ноге, когда он отпускает свою хватку внутри меня, и я не теряю ни секунды. Даже не дожидаясь, пока он кончит, и все еще испытывая головокружение от собственного оргазма, я выбираюсь из-под него и отодвигаюсь в сторону, в то время как он падает на кровать рядом со мной, все еще постанывая, я опускаюсь вниз и беру его пульсирующий член в рот, вылизывая его дочиста.

Вкус его спермы был приобретенным вкусом, но теперь это похоже на то, что у меня есть зависимость. Я слизываю все до последней капли и высасываю его досуха, пока он может только стонать при каждом движении моего языка по его толстой головке. Наконец, когда я довольна своей работой, я позволяю Кейду укачивать меня на руках, одаривая его озорной улыбкой.

— Доброе утро, — говорю я лукаво, и его усмешка отражает мою, когда я устраиваюсь в его объятиях, простыни влажные от наших совместных соков.

И именно в такие моменты, блаженным утром и сумасшедшими оргазмами, я могу забыть о затруднительном положении, в котором мы находимся. Хотя бы на несколько минут.

Мы больше не говорим о том, чтобы завести еще одного ребенка, но я чувствую тяжесть слов Кейда на себе каждый раз, когда мы разговариваем. Он хочет большую семью. Кто я такая, чтобы останавливать его? Мне просто нужно преодолеть свой страх перед миром. Может быть, еще один ребенок поможет. Может быть, я буду чувствовать себя лучше, если меня будет окружать болтовня двоих детей. Может быть… Может быть, я могла бы раз и навсегда забыть о том, что произошло в той гробнице.

— Я дома! — Кейд зовет снизу, и я улыбаюсь Тео, который сидит у меня на коленях и выглядит довольным от звука папиного голоса.

— Папа дома! — Взволнованно говорю я ему, сажая его на бедро и поднимаясь по лестнице в главный зал, где Кейд ждет с сияющей улыбкой.

Он целует Тео в щеку, и наш сын смеется. Затем он запечатлевает еще один поцелуй на моей макушке, прижимая меня к себе. Я позволяю себе насладиться этим моментом чистого удовольствия, счастьем, проникающим сквозь мою кожу, как теплые солнечные лучи.

— Скучала по тебе, — шепчу я на ухо Кейду. — Тебя не было так долго.

— Меня не было три часа, — возражает Кейд с усмешкой, на что я отвечаю, надув губы.

— Но сегодня суббота.

Он виновато улыбается.

— Мне очень жаль, дорогая. Работа не могла ждать несколько дней. Ты же это знаешь.

Затем он направляется на кухню, и я следую за ним, как потерявшийся щенок. К нам подходит наша няня Деидра, и я с благодарностью вручаю ей нашего сына, который радостно воркует. Деидра отводит его на верхний этаж, чтобы помыть его и дать мне столь необходимый перерыв. Я провела весь день с нашим сыном, даже баюкала его на руках, просматривая некоторые счета.