Блондинка с пистолетом
Шрифт:
Тимофей снял яхту с автопилота, встал за штурвал.
– Есть предложение, – в раздумье сказал он. – Если мы просто подойдем к берегу, нам это ничего не даст. Разве что на мель можем сесть... Что, если нам в пансионат отправиться. Здесь недалеко...
– Какой в этом смысл? – озадаченно посмотрела на него Лариса.
– Смысл есть. Мы подойдем к причалу, заберем отца, переправим его на яхту и вместе с ним отправимся, ну, можно в Новороссийск, а оттуда на машине в аэропорт, где стоит мой самолет...
– И какой у тебя самолет?
– Старина «Як-40», самый шумный и самый безопасный самолет в мире.
– Ты думаешь, твоего отца можно забрать?
– Думаю, что да. К тому же у меня есть Павел и два матроса, которые ждут меня на берегу. Они нам помогут вывезти отца...
– Павел и два матроса... А что, это вариант!
Сознание погружалось в сумерки, и, чтобы удержать в себе чувство реальности, нужно было взбодриться. И диверсионная вылазка в тыл врага лучший для этого способ. Одна мысль об этом уже встряхнула Ларису изнутри... Но все же осталось ощущение, что какая– то важная мысль так и осталась в сумерках...
Тимофей положил яхту на обратный путь, и в пятом часу утра ее принял арендованный им причал на лодочной станции. Виктор был связан и заперт в носовом трюме. Лизка спала мертвым сном, и тревожить ее не стали.
– Лариса, ты бы тоже оставалась, – предложил Тимофей. – Я же вижу, что ты спать хочешь...
– Уже не хочу! – отчаянно мотнула головой Лариса.
– Ну смотри, заснешь на ходу, на руках нести не буду, – улыбнулся он.
– Будешь, – усмехнулась она. – Куда ты денешься?
– Никуда, – подтвердил он. – Буду на руках нести. Но ты все же не засыпай...
– Не засыпай, от слова «спать» или «сыпать»? Не бойся, я дело не засыплю. И вообще, я буду вести себя скромно, обещаю...
Она обещала. Она всего лишь обещала, но гарантий никаких не давала. Если все пройдет гладко, как рассчитывал Тимофей, они просто войдут в клинику, тихонько заберут его отца, на носилках спустят к морю и погрузят на яхту. На этом все. По крайней мере, для Тимофея. Ей же предстоит связаться со своим начальством, объяснить ситуацию, и те уже примут решение, высылать группу захвата или нет. Но это уже их головная боль. Для Ларисы же важно предоставить достоверные сведения о существовании преступной группы. Признательные показания Тимофея и Виктора не запротоколированы, никакой юридической силы не имеют, но это уже оперативная информация. Плюс ко всему она должна проникнуть в секретную клинику и своими собственными глазами увидеть пациентов. Хорошо бы взять за жабры Крыжова или кого-нибудь из хирургов. Но ими пусть занимаются компетентные следователи, а она всего лишь курортница, и у нее еще целый отпуск впереди...
– Заберу отца и махну в Москву, – по пути к своему дому говорил Тимофей. – Там Нина вернется, пусть сама о нем заботится, а я куда-нибудь на острова махну. Например, на Гавайи, да еще на своей яхте... Хочешь вместе со мной дерзнуть?
– А ты меня не утопишь?
– В смысле? – озадаченно посмотрел на нее он.
– Ну, в смысле, яхта не перевернется?
– Да ну! Атлантику на яичных скорлупках пересекали, а тут целый корабль!..
– Атлантики мало, нужно еще и Тихий океан взять.
– Возьмем!
– Нет, слишком далеко. А у меня отпуск не такой уж и длинный.
– А мы продлим твой отпуск.
– И как ты это себе представляешь?
– Да очень просто. Уволишься
со службы, и все дела.– Ты с ума сошел?
– Это ты с ума сошла, если служишь в милиции. Не царское это дело, и тем более не бабское. Пусть мужики за бандитами гоняются...
– Так ты что, меня на моем посту заменишь?
– Зачем заменишь? И без замен хорошо... Я замуж тебя возьму, будешь жить как королева...
– Сказал, как бриллиантами осыпал... – небрежно усмехнулась Лариса. – А мне и без бриллиантов хорошо. Но на Гавайи я с тобой, так уж и быть, поеду. Если отпуска хватит...
В доме у себя Тимофей обнаружил кавардак. Стол с остатками пиршества, пустые бутылки, табачно-перегарный дух, в одной постели Павел в обнимку с длинноногой худышкой, в другой – голая толстуха, а по обе стороны от нее, как поросята подле свиноматки, два матроса. Одним словом, форменное безобразие. Но Тимофей не стал метать громы и молнии, просто разбудил своих помощников и дал им десять минут на сборы. Кто не успел, тот опоздал, в смысле потерял работу.
– Думали, что я в самом деле на три дня в море ухожу, – уже на улице, обращаясь к Ларисе, сказал Тимофей. – Бардак устроили... Это все Павел, ухарская душа...
– А ты сам как думал, на сколько дней в море уходишь? – спросила она.
– Ну, пока с берега не позвонят...
– Кому, тебе?
– Зачем мне? Я же в данном случае был подневольным, мне сказали, я сделал. Виктору должны были позвонить...
– На сотовый?
– Нет, у него такой же, как и у меня, спутниковый... – пояснил Тимофей.
– Так почему же мы не воспользовались его телефоном? – подозрительно посмотрела на него Лариса.
– Да? – как-то не очень натурально встрепенулся он. – А в самом-то деле... Ну да ладно, все равно мы уже здесь. Ребята на месте, отца заберем, и ту-ту...
– Я бы могла позвонить... Что-то ты темнишь, Тимофей. А ну признавайся, зачем телефон свой сломал?
Она застала его врасплох, но он все же смог выкрутиться.
– Сломал, – виновато вздохнул он. – Нарочно сломал. Боялся, что ты со своей конторой свяжешься...
– А сейчас не боишься?
– А связывайся. Мне, главное, отца забрать, а там делай, что хочешь...
– Хорошо, – кивнула она. – Буду делать все, что хочу...
Тимофей забрал с собой своих не совсем еще протрезвевших помощников и повел их в клинику. Он заметно нервничал.
Лечебно-профилактический центр стоял фасадом к морю, а тылом к лесу. Это были непролазные колючие кусты, вплотную подступающие к стенам. Но, как оказалось, здесь имелась узкая заасфальтированная тропка, по которой можно было пройти сквозь кустарник, не ободравшись. Тропка подводила к такому же заасфальтированному пятачку перед массивной бронированной дверью.
Идти по этой тропинке одно сплошное удовольствие. Темнота – хоть глаз выколи. К тому же колючие ветки кустарников так и норовят оставить тебя без глаз. Хорошо хоть черный вход освещен – на пятачок перед дверью падал свет из окна.
Тимофей смело нажал на клавишу звонка, где-то через минуту из выводного динамика послышался сонный мужской голос.
– Кто?
– Дед Пихто и баба с пистолетом! – отрезал Тимофей.
Лариса усмехнулась. Кого он это имел в виду, когда говорил о бабе с пистолетом, уж не ее ли саму?..