Блондинка с пистолетом
Шрифт:
– Что ж, приходи, буду ждать, – взволнованно ответила Лариса.
Но кобла разгадала ее хитрость.
– Если ты что-то задумала, лучше откажись. Даже если ты справишься со мной, тебе все равно отсюда не выбраться. Все под контролем... Лариса, душка, ну не будь глупой. Я же с тобой по-хорошему, и ты будь лапочкой. Поверь, я тебя не разочарую!
– Я вижу, ты обожаешь играть в кошки-мышки!
– Да, именно обожаю. А ты такая белая пушистая мышка, м-м, и я тебя съем!
– Чтоб ты подавилась!
– Все может быть. Но ты все равно не испортишь мне аппетит.
Изображение на экране погасло, голос пропал. Но Лариса ничуть не сомневалась, что за ней следят. К тому же, по-любому, ей нужно было сменить наряд. Но, увы, другой одежды в комнате не оказалось. Пришлось делать себе тунику из шелковой простыни...
На всякий случай она еще осмотрела комнату в поисках колюще-режущих предметов. Разумеется, вовсе не для того, чтобы наложить на себя руки. Она будет бороться до конца. И если Нинель заявится к ней, ее будет ждать достойный отпор.
Ничего подходящего для боя она не нашла. Но решению своему не изменила. Она будет драться голыми руками... Главное, разделаться с коблой, а там будет видно...
Из окна комнаты был виден только лес из низкорослых кривововатых деревьев и колючих кустарников ежевики. Еще можно было увидеть кусочек неба над головой. Ни гор, ни моря, ничего...
Солнце встало в зенит, когда дверь вдруг приоткрылась. Лариса пулей метнулась к ней, но наткнулась на ружейный ствол и ухмыляющуюся бандитскую рожу по ту сторону мушки. Второй бандит пропихнул в комнату тележку с едой, и тут же дверь захлопнулась.
Обед впечатлял. Свекольник с крупным куском мяса, картофель фри с аппетитной отбивной, салат, две бутылки холодного пива. Лариса хотела есть, но тем не менее к еде даже не прикоснулась.
Если верить Нинель, то она просто обожает риск. А приставать к Ларисе с грязными намерениями – это все равно что совать голову в разинутую пасть тигра. Если, конечно, руки ее и ноги не будут стянуты стальными браслетами на цепях... Но Нинель может подстраховаться.
Для этого в пищу к Ларисе могли добавить какой-нибудь раскрепощающей дряни вроде порошка из шпанской мушки. А можно угостить порошком из галлюциногенных грибков. Да мало ли что может взбрести в голову озабоченной самке с кобелиными инстинктами...
Ближе к вечеру дверь снова открылась, и в комнату втолкнули обескураженную Лизку. Лариса не стала скрывать радости от встречи с подругой. И плевать, что у нее был лесбийский секс. Ведь это ее личные проблемы...
– Ты чего такая расстроенная? – спросила Лариса.
– А что, заметно? – уныло вздохнула Лизка.
– Как прошла ночка?
– Лучше не спрашивай.
– Хорошо или плохо?
– Плохо... Представляешь, эта сучка Нинель меня домогалась...
– Представляю.
– Лесбиянка хренова!
– Это ты про кого?
– Про Нинель, про кого же еще?
Видимо, Лизка не подозревала, что кобла подслушивает их разговор.
– Тебе что, не понравилось?
– Да как сказать, – густо покраснела Лизка. – Я вчера много выпила, а я тебе говорила про свои пьяные фантазии... Нинель сказала, что я могу жить с ней... Эх, если бы она была мужиком!
– Но
она баба...– В том-то и дело. А с бабой жить как-то не с руки. Да и пить много нельзя, можно спиться...
– Не сопьешься, – усмехнулась Лариса. – Рано или поздно эту сучку посадят. Или застрелят...
– Скорее всего, она найдет себе новую подругу. Вернее, уже нашла. – Лизка смотрела на нее широко раскрытыми глазами, в которых светился животный страх.
– Этот ты про кого?
– Про тебя... Нинель сказала, что сегодня она будет спать с тобой...
– На смертном одре она будет спать...
– Лариса, я знаю, на что ты способна. Я даже знаю, что Нинель тебя немного побаивается. Но ей так хочется переспать с тобой...
– Откуда такие подробности?
– Она сама мне сказала... Она мне много чего сказала...
Краска уже сошла с ее щек. Осталась только мертвенная бледность.
– Что конкретно она тебе сказала?
– В том-то и дело, что сказала она очень конкретно... Сначала спросила, как давно мы с тобой дружим. Я сказала, что давно. Тогда она спросила, будешь ты плакать или нет, если со мной что-нибудь случится...
– Что с тобой может случиться? – встревожилась Лариса.
– Нинель сказала, что ей сейчас очень нужна селезенка для пересадки одной девушке. Сказала, что моя селезенка ей подойдет...
Казалось, Лизка вот-вот разрыдается.
– Ей нужна моя селезенка! А я же знаю, чем эта тварь занимается!.. Ну как же мы могли так влететь, а! Скажи, какого хрена ты полезла в это дело!
– Заткнись! – прикрикнула на подругу Лариса.
Этого хватило, чтобы истерика прекратилась. Иначе пришлось бы заниматься рукоприкладством.
– Лариска, Нинель хочет вырезать мне селезенку! Лариска, она убьет меня!.. Лариска, только ты можешь меня спасти!
– Что я должна сделать?
Догадка вызвала сосущее ощущение под левой лопаткой.
– Нинель сказала, что если ты будешь с ней ласковой, то со мной ничего не случится...
Лариса не ошиблась в своем предположении. Чтобы заполучить ее себе в постель, Нинель перешла на самый банальный шантаж... Но вся острота ситуации заключалась в том, что Нинель запросто могла осуществить свою угрозу. Именно острота, потому что внутренние органы вырезаются острым-преострым скальпелем. Лариса мысленно представила, как холодное лезвие касается кожи, и по телу пробежала дробная дрожь. Лизку же колотило, как в болотной лихорадке, на лбу выступили крупные капли холодного пота.
– Хорошо, я буду с ней ласковой, – чтобы успокоить подругу, пообещала она.
Ласковой она не будет, на это Нинель может не рассчитывать. Не будет на ее улице лесбийского праздника, пусть и не надеется. Ведь если даже Лариса согласится на розовый секс, ей все равно не жить. Как только кобла добьется своего, она тут же избавится и от нее, и от Лизки. Опасные свидетели ей ни к чему... Но лучше не говорить подруге о своих опасениях, она и без того расстроена до невозможности.
– Ты будешь ласковой ради того, чтобы спасти меня? – Лизка смотрела на нее глазами преданной собаки.