Блуждая в тумане

6

Иван не смог уговорить Александру ехать на его машине. Во-первых, к ней ранним субботним утром неожиданно приехали родители, во-вторых, она снова сослалась на неоспоримую пользу наблюдения за людьми в общественном транспорте, хотя он мог бы и поспорить. По его мнению, в транспорте можно было набраться только отрицательных эмоций, по крайней мере ему доводилось сталкиваться лишь с грубостью и наглостью. И теперь он ожидал подругу у кафе "Элитное". Оттуда они собирались добираться пешком: Александра настаивала на необходимости пройти тем же маршрутом, что и Мария. Он знал, что таким способом Пуля пытается установить только ей понятную связь с жертвой. Она часто использовала подобный метод.

Александра опаздывала, впрочем, он мог представить, как тяжело объяснить двум пенсионерам, что ты действительно искренне любишь копаться в уликах, гоняться за убийцами и наблюдать, как патологоанатом разделывает мертвецов, подобно туше сырого мяса. И что это не очередная попытка доказать, что ты имеешь равные права с мужчинами, или что прошел век, когда за тебя все решали родители, или что место женщины не только на кухне - это твоя жизнь, твоя страсть.

Стоя под зонтом у витрины, он пытался представить, что еще может любить Александра помимо своей работы. Он знал, что она обожает читать, но вряд ли этим ограничивались ее интересы. Неожиданно вспомнились ее забавные носки. Он ни разу не видел дома на ее ногах ничего другого, хотя и бывал часто. Именно на ее кухне чаще всего они на пару и приходили к самым важным умозаключениям. Нет. Легкая улыбка коснулась его губ. Она приходила, а он был лишь на подхвате. Иван подозревал, что в их отделении она всегда была и будет самой активной извилиной их коллективного мозга под названием "Полиция". Таких женщин, как Александра, он не встречал. И эти забавные носки. Каждый раз она была в разных. Сколько их у нее? Иногда у него складывалось впечатление, что не меньше сотни, а то и больше. Может это и есть ее страсть? Нет. Это было бы глупо, а глупость такой женщине, как она была не свойственна. Он вполне мог представить ее увлекающейся игрой на фортепьяно: ее длинные пальцы были словно созданы для этого. Возможно. Но он никогда не слышал, как она играет или хотя бы говорит о музыке. О книгах - да, сколько угодно. Сколько она прочла только за этот год - пятнадцать, двадцать или больше? Да, пожалуй, "пулей" она была во всем.

Он снова улыбнулся, представляя, как она сидит на диване, подобрав под себя ноги и листает страницы, жадно впитывая в себя каждое слово.

Иван мог бы помечтать, как сидит рядом, касается бархатистой кожи, но отогнал все ненужные мысли и, чтобы отвлечься, стал наблюдать за прохожими.

В девять утра их было не так много. Он смотрел на проходящего мимо мужчину лет сорока и пытался понять что этот человек из себя представляет, какой у него характер. Не получалось. Александра умела вычислять людей, он - нет.

Детектив пришла в половину десятого, и, едва они встретились, как ощущение недосказанности поглотило обоих. Они молча двинулись по намеченному маршруту, не решаясь произнести ничего кроме "Привет". Александра решила не рассказывать о Конюхове до тех пор, пока не найдет доказательств. В конце концов, ее слова против слов руководителя следственного отдела, а, возможно и более высокопоставленных людей, были пустотой. Она не сомневалась, что Иван ей поверит, но вера без доказательств...

Нет, она должна была оперировать фактами, но и молчать не выход. Она заговорила первой:

– Родители ждут меня в следующие выходные. Пришлось сказать, что приеду.

– Но ты все-таки не поедешь.

– Нет. Их морали мне ни к чему.

– А вы не пытались поговорить откровенно?

– Не один раз. Итог один - обоюдное непонимание, - она вздохнула и замолчала.

Иван больше ни о чем не спрашивал. Вот и поговорили. Александра даже не думала, что так тяжело будет лгать Бризу, а выходило, что все эти недомолвки приносили ей невероятные мучения, но скоро она расставит все по местам. И всех.

Они шли тем же маршрутом, что и Мария в день убийства. Проходили те же дома, те же деревья. Александра остановилась неподалеку от детской площадки, чувствуя, что, тоже самое делала Мария каждый день. Она останавливалась, чтобы... чтобы посмотреть на детей? Возможно что-то вспоминала. Александра буквально видела, как Мария стоит здесь невзрачная с черными волосами и смотрит на мамочку, катающую дочь на качелях. Девочка громко смеется, и Марии становится не по себе, словно она стала случайным свидетелем счастья настолько личного, что увидеть его было почти что преступлением. Александра и сама испытала неловкость, так как в эту минуту и она нагло глазела на счастливую пару: мать и дочь, играющих в догонялки. Она отвернулась и заметила взгляд Ивана. Ей показалось или он спрятал улыбку? Подавив необъяснимое смущение, она спросила:

– Бриз, как ты думаешь возможно ли забыть своего ребенка?

– Я даже не знаю, - он слегка растерялся, но потом медленно добавил.
– Мне кажется, что такое маловероятно. Не зря ведь говорят, что есть материнский инстинкт, мать чувствует своего ребенка.

– Инстинкт - это иное, - снова вздохнула Александра.

– Женщина будет защищать свое дитя, оберегать от всего. Она может поймать ребенка, когда тот только начнет падать с кровати, даже не видя этого, в силу особой связи, заложенной еще с рождения. Она может точно угадать от какой погремушки придет в восторг ее месячный малыш, хотя он еще не может ни говорить, ни осознанно проявлять свои эмоции. Мать всегда сможет понять причину плача: будь то желание поесть, попить, покакать или, в конце концов, просьба о банальном внимании. Она за секунду проснется, если ее ребенок заплачет во сне и будет чутко спать, когда малыш окажется в ее постели, чтобы не дай бог не разбудить, не потревожить, не уронить свое дитя. Это инстинкт необъяснимый с точки зрения науки и психологии. Это данность, хотя есть утверждение о том, что все это небылицы, ведь есть и другой тип матерей, которые выбрасывают своих новорожденных младенцев на помойку или топят, подобно котятам.

Она передернулась и продолжила:

– Но я о тех матерях, чье сердце открыто любви и заботе. О женщинах с большой буквы. Могут ли они забыть своего ребенка?

Иван не знал, что ответить. Он не был особо близко знаком с психологией, а тем более с женской, но ему казалось, что такое невозможно. Подсознание матери все равно должно хранить подобные воспоминания, и он ответил:

– Забыть можно все, но только не тех, кого по-настоящему любишь.

– Я думаю так же, Бриз, и поэтому считаю, что мы просто обязаны найти Марию и помочь ей! Я уверена, что она помнит свою дочь и, возможно, помнит мужа, но только эти воспоминания так же едва уловимы, как ароматы духов проходящих мимо людей. Я даже не могу представить, насколько тяжело этой женщине каждое утро просыпаться, не ощущая почвы под ногами и ловя себя на мысли, что где-то возможно есть ее семья.

Александра расчувствовалась, и тонкая слеза показалась в уголке глаза. Она моргнула и уставилась на площадку слегка затуманенным взором:

– Если не было аварии, Бриз, то что должны были сделать с женщиной такое, чтобы вычеркнуть из памяти самых дорогих ей людей?

– Я не знаю, - его ответ прозвучал тихо. Он чувствовал неловкость, не имея ни малейшего понятия, как вести себя с Александрой в такой момент. Он даже не подразумевал, что его Пуля настолько чувствительна и ранима. Ему захотелось обнять ее, прижать к себе и пообещать, что она такого горя никогда не познает. Ему хотелось помечтать, но она вырвала его из призрачных надежд всего одной фразой.

– У меня не будет детей, - и как ни в чем не бывало продолжила путь, не оборачиваясь и все больше удаляясь от Ивана.

Она шла быстро, даже быстрее, чем следовало, ненавидя свою слабость и переживая за Марию, словно это была не чужая женщина, а близкий человек. Она объясняла себе это тем, что за последние две недели думала о Марии чаще, чем о ком-либо другом и даже чаще, чем о родителях. Не давая себе отчета в том, что Мария была той частью ее сознания, которая не желала показываться окружающим и пряталась глубоко-глубоко в недрах ее собственных противоречивых желаний. Желаний быть женой, матерью, желаний не испытывать ни боли, ни разочарования. Она даже не хотела думать о том, что стало бы с ней в подобной ситуации. Выдержала бы она или сдалась? Разум подсказывал, что она бы боролась до конца, но вот сердце боялось признаться, что в Александре было больше бравады, чем искренней дерзости. Разве не испытывала она страха, находясь на месте преступления? Да каждый раз! Только научилась справляться с эмоциями. Разве она не боялась копаться в сознании преступников, пытаясь находить ответы и погружаясь в самое темное, что только может быть в человеке? Еще как! Но и получала от этого невероятное, практически шизофреническое удовольствие: ей нравилось не только уничтожать злые замыслы, но и проникаться этой легкой червоточинкой присущей каждому человеку.

Она часто раздумывала о том, почему людям так нравится смотреть фильмы ужасов, триллеры и те же детективы? Только ли из-за интриги и волнительного сюжета? Только ли из-за желания угадать кто убийца? Может причина еще и в том, что в каждом человеке живет маленький чертик, наблюдающий за всем со стороны и питающийся негативными проявлениями общества, а фильмы - это не что иное, как их проекция? Вопрос лишь в том, выберется лично твой чертик наружу или нет. Александра не раз думала об этом, приходя к выводу, что в основном преступники - это люди с напрочь сбившимися ориентирами. Люди, чьи чертики выбрались наружу и теперь делают что хотят. Однако оставались маньяки и просто те чудовища, что испытывали удовольствие от убийств. В них не было ничего хорошего. Они были как полностью сгнившие яблоки и вернуть их к прежней жизни уже не было возможности. Она задалась вопросом: а люди, уничтожившие память Марии из какой категории?