Блюз «100 рентген»

«Монолитовцы», суки, — захлебываясь словами, заговорил бандюк, — пришли вместе с наемниками, денег дали, сказали одного фраера грабануть требуется, дело простое, забашляли нормально, ну, мы и пошли… Суки!

— Ладно, живи, — разрешил Ведьмак. — «Светляка»-то своего подбери, он тебе жизнь спас и еще спасет.

И уходя, с разворота хлестнул острым лезвием по щиколотке пацана.

— А-а-а! — захлебнулся криком бандюк. — Обманул, сука, а обещал…

— Доползешь до сухогруза — твое счастье, — равнодушно сказал Ведьмак, — не доползешь — стало быть, судьба.

И пошел к своим.

— Это «Монолит», — сказал он Отшельнику.

Отшельник кивнул, как будто появление фанатиков в Затоне, вдали от Радара и ЧАЭС, было совершенно обычным делом. Рыбарь тоже кивнул. Похоже, он был в курсе. Лешка сначала ничего не понял, а потом сообразил, что скорее всего сектанты пришли сюда за тем же, что и он. И тогда он решился.

— Слушай, Рыбарь, — начал Лешка, — я вообще-то тебя по всему Затону ищу. Дело у меня к тебе…

— Погодите вы о делах, — прервал их Отшельник. — Вещички вот сейчас перетащим на запасной борт, выпьем по маленькой, а потом уж о делах поговорим.

Они отволокли пожитки Отшельника подальше от чадящего буксира. Потом Отшельник повернулся к Рыбарю и сказал:

— Ну, давай!

Рыбарь молча взмахнул своим спиннингом.

Трепещущая искра описала в воздухе длинную параболу и угодила точнехонько под оплавленный борт старой посудины.

Прощай, «Сарматъ», — сказал Отшельник, и Звонарю показалось, что по его небритой морде сейчас покатятся слезы. Показалось. И они все четверо молча стояли и смотрели, как уходит в гиблую и зыбкую землю Зоны древний буксир. Уходит навеки. Погружаясь, «Сарматъ» выправился, встал на ровный киль, сначала скрылись мощные гребные колеса, потом земля сомкнулась над палубой, потом пропала рубка и только мачта с обвисшим флагом осталась торчать на поверхности, когда Рыбарь наконец рывком выдернул наружу свою «хлябь».

Отшельник встрепенулся и, осторожно ступая по еще рыхлой розовой почве, пошел к торчащему из земли флагштоку, снял флаг, свернул и бережно спрятал за пазуху.

— Слушай, Отшельник, а что это за флаг был у тебя на «Сармате», — решился-таки спросить Звонарь.

Дура ты неграмотная, — почти ласково ответил отшельник. — Военно-морской флаг СССР, конечно. А ты что думал?

Они перетащили пожитки Отшельника в довольно хорошо сохранившийся бронекатер, лежащий на грунте километрах в полутора на север от затонувшего «Сармата». Когда ящики и мешки были свалены в трюме посудины. Отшельник выбрался на палубу, достал из-за пазухи флаг и поднял его на коротком флагштоке. Катер назывался «Скиф».

— Ну а теперь рассказывай, Звонарь, что тебя привело в наши неласковые края, — спросил Отшельник, когда четверо сталкеров разместились в тесном кубрике катера за металлическим, крашенным шаровой краской столом и налили по первой. — Вы ведь, и Ведьмак, и Рыбарь, и ты — известные сталкеры-одиночки, у каждого свой способ ходить по Зоне, а тут гляди-ка — все собрались у старого Отшельника! Я думаю, неспроста это.

— Ну… — начал Звонарь, — короче говоря, к тебе я заглянул, потому что мне сказали, что у тебя гостит Ведьмак. А Ведьмак мне нужен, чтобы уговорить Рыбаря, который тоже оказался здесь, в общем… В общем, тут знакомые сталкеры в «ведьмин пузырь» угодили, знаешь, это почти на берегу Припяти, за Радаром. Можно сказать, что это я виноват, я им сказал, что Радар отключился, вот они и двинулись на новые места. Я виноват, мне и исправлять. Поэтому я отправился искать Рыбаря, у которого имеется подходящий артефакт… Короче, Рыбарь, выручай! Чего хочешь проси!

— А чего с тебя взять-то, кроме музыки, — пожал плечами Рыбарь. — Бери, коли нужно, тем более что мне эта штука на фиг не нужна, одни неприятности от нее. Я как-то забрел в те края, хотел в Припяти порыбарить, смотрю, место такое аккуратненькое, пионер с пионеркой у ворот, домики голубенькие, баскетбольная площадка, а посредине этой самой площадки торчит что-то вроде вертикальной какашки, а наверху…

— Как ты сказал, — встрял Ведьмак, — вертикальная какашка? Слушай, Рыбарь, может, ты скрытый поэт? Ты не стесняйся, мы никому не скажем, честное сталкерское!

— Отзынь, — добродушно отмахнулся Рыбарь. — Так вот, значит… А наверху этой самой какашки что-то ярко-алое пульсирует, словно капля свисает, но только свисает вверх, а не вниз, как полагается порядочной капле. И такая меня вдруг тоска взяла ни с того ни с сего, чуть было не рехнулся с этой тоски… Захотелось эту каплю взять с собой и что-нибудь хорошее из нее сделать.

— Например, мормышку на кашалота, — снова не удержался Ведьмак. — Если уж тоска берет, то почему бы не развлечься? Подледный лов кашалотов — это куда как круто!

— Ну вот, снова ты, Ведьмачина, все опошлил, — недовольно проворчал Рыбарь. — Короче, взял я эту капельку с третьего заброса. Самую уловистую блесну там оставил, но все-таки зацепил и выволок. И тут раздался такой звук, словно огромный зонтик с тугой пружиной раскрылся, а меня, даром что далеко стоял, на землю повалило. Ну, я…

— Взял эту хреновину, да и сунул в стеклянную банку, — договорил за него Ведьмак.

— Ну да, — сказал Рыбарь. — А что мне с ней еще было делать?

— А почему ты не вернулся за блесной? — спросил Отшельник.

— С детства ненавидел пионерлагеря, — буркнул Рыбарь, — вот и не пошел! Только имей в виду, Звонарь, что именно за этой штукой сюда приперлись «монолитовцы». Зачем-то им она нужна. Так что сам понимаешь…

— Понимаю, — сказал Звонарь. — Но мне пора. На ПДА сообщение пришло от Сахарова, он с Бей-Болтом на связи. В общем, мужики в этом пионерлагере уже чуть ли не друг на друге сидят, а вокруг озверелые «монолитовцы» шакалят. Так что жить ребятам осталось день или два. Пойду я, надо спешить.

— Значит, вот куда пропал Бей-Болт, — протянул Ведьмак. — А кто там с ним еще?

— Берет, Мобила и еще какой-то новенький, Бадди его зовут, кажется. Совсем птенец.

— Тогда я, пожалуй, пойду с тобой, — решительно сказал Ведьмак. — А то, боюсь, без меня ты не справишься.

— Да и мне Затон порядком поднадоел, — сворачивая самокрутку, сообщил Рыбарь. — Давненько я в Припяти-реке не рыбарил. А потом, без меня вам с Бакенщиком нипочем не договориться. А без Бакенщика вам туда за день не никак успеть. Эх, знали бы вы, ребята, как же я в детстве ненавидел эти пионерлагеря!