Бочаров Ручей

Если суждено Властелину Мира явить себя человечеству когда-либо где-либо, он может это сделать на вертолете - выглядеть будет впечатляюще. Лопасти сделать во всю ширь неба, двигатель включить в режим форсажа, чтобы достиг мощности вулканического взрыва, такая вертушка если загрохочет - все падут на землю в обморочном состоянии, покаявшись сразу и неудержимо до полного очищения внутренностей своих греховных тел.

Но почему нет хлесткого ветра под снижающимся рядом с нами вертолетом? Я много раз бывал на вертолетных площадках, когда летал по буровым в командировки, я знаю, что сейчас пыль и песок должны лететь в глаза, если не повернулся спиной и не укрыл голову колпаком куртки. Стена прикрыла нас от нисходящих потоков взлохмаченного воздуха. Никогда бы не подумал, что она может играть столь важную роль в обеспечении безопасности прохожих. Я привык думать, что наличие стены имеет смысл только для тех, кто по ту сторону ограды из бетона.

Вертолеты сопровождения ушли обратно к морю, на вершине стих шум лопастей, возобновилось движение автомобилей по дороге. Мы быстренько докатились до калитки в наш дворик у ручья, первым делом спрашиваем Андрея:

– Это начальник десантировался на холм?

Андрей кивает головой. Потом поинтересовался, где мы были в тот момент?

– Уже старые ворота с колоннами прошли, когда небо загремело.

– Он вас видел.

– Да ну?
– я не могу понять, шутит Андрей или правду говорит.

– Махнули бы ему рукой, были бы единственные, кто встретил его в полете, - Андрей улыбается.

– Ты почему не приветствовала начальника, размахивая косынкой?
– спрашиваю супругу.

– Потому что ты стоял, держа двумя руками шорты, - в том же тоне отвечает она.

У нас было отличное настроение: не каждый день видишь днище летающей галеры, к которой прикован президент.

Рассказал Андрею про главное достижение дня - трехсекундное купание в море.

– Купаться здесь я вам не советую, - он не поддержал моё чувство гордости.

– Почему? Там же нет знака "купаться запрещено"?

– У нас в городе уже вторую инфекционную больницу строят. В той, что на улице Кирова, летом все коридоры детьми забиты: около ста ребятишек в сутки поступает.

– Кишечная палочка?
– мы с супругой встревожились.

– Ротавирусы, их тут триллион на каждый литр морской волны. Знаете, сколько построенных высотных зданий сбрасывают канализацию без очистки прямо в море?
– продолжает пугать нас Андрей.

– Сколько?

– Сто двадцать.

– То есть, все новенькие дома, что мы видим с холма, они что, все какают прямо в море?

– Почти все.

– И "Hyatt"?
– опять мне припомнилась эта дорогая гостиница.

– Возможно. Надо посмотреть обновленные данные по этому году.

– И начальник тоже во всем этом будет купаться?
– спрашиваю грубовато, но я был несколько ошарашен информацией Андрея.

– Он в море не купается, у него бассейн с морской водой.

– Но вода же из моря, а оно общее на всех, - я не понимаю Андрея.

– Мы изучили течения вдоль городского побережья, тут везде мелководье, поэтому вода не обновляется. Она чистая только в полукилометре от берега. Прокинули трубу, оттуда воду закачивают в бассейн.

– А мужик, что каждый день по часу в воде тренируется, он должен из больничного сортира не вылезать, а мужик здоров и крепок, - вслух сопоставляю в голове увиденные и услышанные факты.

– Вода еще холодная, инфекционные пузыри ждут, когда пляжный "сироп" до 25 градусов согреется. Хорошо, что море имеет феноменальную способность самоочищаться в месяцы зимних штормов, это я вам как специалист говорю. Советую вам купаться в Имеретинской бухте или на пляжах под Геленджиком.

Вечером мы увидели начальника, как говорится, лицом к лицу, но - в телевизоре. Он вручал награды победителям гонки формула-1. Вокруг него лихие пилоты в цветастых нарядах прыгали, кричали, бутылкой шампанского размахивали, а он стоял среди них в строгом черном костюме. Пошто никто не подсказал, что костюмчик кремлевский в этой обстановке неуместен, пошто не переодели новичка сезона в курортную одёжу?

Здесь новичков, кто первый день на курорте, видно по бледному лицу и отпечатку забот трудовых будней на лбу и в глазах. А пройдет пару дней, личико у всех приобретает отсвет солнца, морщинки разглаживаются, заботы покидают зону лба, глаза успокаиваются, и человек начинает походить на человека - улыбается, отдыхает.

Наслаждается.

Через пару дней начальник на картинке телевизора выглядел вполне приличным курортником - набрал форму.

Наша веранда хоть и попала в эпицентр больших и разных международных событий у ручья, но имела к ним отношение скорее умозрительное, чем непосредственное и практическое. Слышим немецкую речь у ворот резиденции, открываем калитку своего двора под пальмами, чтобы глянуть, кто тут шпрехает не по-нашему. Группа мужчин в светлой униформе. Идем допрашивать Андрея: кто сегодня у начальника? Фрау Меркель. Ну, пусть поболтают друг с другом на втором родном для президента языке. А мы - в город.

Бредем расслабленно, мимо нас кортеж из десятка машин пронесся - значит, закончилась аудиенция.

Возвращаемся из города, у нашей калитки команда из восьми смуглых мужчин в форме песочного цвета. Разрешите, говорю им, пройти в наш двор. Смотрят на меня, но не понимают. Показываю рукой, что мне калитку надо открыть, прошу их отодвинуться. Ага, поняли, расступились, даже поклонились нам с супругой, мол, извините, проходите.

– Кто сегодня у начальника?
– вопрошаем у Андрея, закрыв калитку изнутри.

– Эрдоган.

– Понятно.

Вечером получаем подробности от диктора программы новостей. Но обращаем внимание, что на картинках телерепортажей нет обзорных кадров, нет окружающих нас пейзажей, нет стены и нет нашей веранды. Вроде, по названию, репортаж из места у ручья, а на картинке - кабинеты и залы заседаний, которые в нашей стране все выглядят примерно одинаково.

Кино снимают здесь следующим образом. Подходит к воротам резиденции автобус с "прессой". В нем человек сорок с камерами и средствами связи. Его пропускают внутрь не сразу, наверное, ответственным людям из охраны надо кое-что проверить, о чем-то доложить. Одна из съемочных групп выскакивает из автобуса, в группе трое: девушка-репортерша, парень с камерой и парень с треногой на плече. К ним подходят вежливые люди в штатском. Девушка показывает на холм, на стену, на переулок, уходящий к бараку, на веранду у ручья - её терпеливо выслушали, кому-то позвонили. После звонка задают репортерше вопрос: вы обращались туда-то и к тому-то? Нет. Обращайтесь, и просят телегруппу занять свои места в автобусе.

Знакомый стиль, знакомая картинка. В отчете о событиях вокруг ручья "кина" с пейзажами опять не будет.

6.

Довольно скоро наступил момент, когда мне стало безразлично, что происходит за стеной, и я вновь потерял интерес к картинкам теленовостей. Встречаются, обсуждают, проносятся над головой и мимо моих ног - то ли работают, то ли отдыхают, то ли занимаются мировыми делами, то ли частными и личными - мне не понять. Да и не только мне. Они и сами вряд ли знают, где граница между амбициями человека и "делом государственной важности", как говорил Понтий Пилат, когда приказывал всем удалиться, чтобы потолковать с Иешуа наедине о нестерпимой боли в лобной части головы.