Боевая Магия

— Давай дальше ты, Му-шанг, — услышала она слова Джья Джуи. — А то скоро рука устанет.

Тогда-то она и узнала, что Му-шанг на самом деле не был её другом.

Какое-то время он бил её. Иногда он останавливался. Джья Джуи задавала вопросы, а Эвви её оскорбляла. После трёх остановок, когда Эвви ничего не изрекла, даже проклятий или оскорблений, Джья Джуи вздохнула:

— Дайте ей подумать, пока я схожу за моими магическими бусами. И вы двое, прикажите кому-нибудь отнести её в её комнату, и возьмите двух её кошек. Лучше всего — большого кота, которого она зовёт Монстром, и другую, самую маленькую.

Два охранника покинули комнату вслед за ней.

Эвви попыталась дышать. Это было трудно. Её нос был полон соплей, а горло обжигал воздух. Кошки. Они будут делать кошкам больно у неё на глазах. Она вспомнила бусы, которые держала в руках, бусы Генерала Хэнг-кай, бусы для убийства и разрушения. У Джья Джуи было ожерелье и браслеты из таких бус. Она использует их на Монстре, и любых остальных, возможно даже на всех.

Она подумала о том, чтобы обрушить эти стены своей силой, но не могла это сделать. Её ноги пульсировали и горели. Сможет ли она когда-нибудь снова ходить? Она плакала, и не могла остановиться, но прикусила свою искусанную губу, чтобы не издавать ни звука.

«Думай!», — приказала она себе. «На что ещё ты способна, если не можешь разрушить комнату и не можешь унять боль в стопах? Как ты можешь сбежать? Как ты можешь помешать им сделать твоим кошкам больно?»

Она была Эвумэймэй Дингзай, каменным магом. Если она не могла превратиться в камень сама, то что если она возьмёт себя, свой дух, и поместит в камень его? Тогда в её теле не будет никого, кто мог бы испытывать боль или отвечать на вопросы.

«Если бы я была холодной и застывшей, они могут подумать, что я мертва», — подумала она. «Не холодной как камень, тогда они поймут, что это магия, и Джья Джуи разрушит моё заклинание. Но если они подумают, что я умерла… У них не будет больше причин делать больно моим кошкам, если они подумают, что я мертва».

По углам комнаты валялись камешки. Эвви нашла тот, который был ей по нраву. Она начала концентрироваться. Её нога дёрнулась; последовавшая волна боли заставила её ахнуть. Она попыталась снова. Она заставила себя сглотнуть, отчего её больное горло стало жечь ещё сильнее. Она попыталась снова. Звук снаружи заставил её дёрнуться от страха: Джья Джуи возвращалась? Мужчины возвращались? Звук затих.

«Сейчас», — яростно сказала она себе, — «сейчас, или ты потерпишь неудачу, и кошки погибнут!»

Её сила была иглой, метнувшейся через комнату в выбранный ею камень. Её магия понеслась следом. Вместе с ней ушли её мысли, большая часть её дыхания, большая часть её сердцебиения. Её тело застыло и охладело, пока она нашла себе место вокруг каждой крупицы камня в её убежище. Она устроилась там, и уснула.

* * *

Что-то пело ей. Оно было глубоким и успокаивающим, но также оно гудело, вытряхивая Эвви из её укрытия. Её дух и сила потекли к пению, дрожа от глубокого фонового гула песни, и танцуя под неё же. Следуя за песней, она вошла в то место, которое принадлежало ей.

Она медленно начала заполнять его, хотя это было больно. Она знала, и песня знала, что её последнее убежище было лишь временным. Тут же была её надлежащая форма, пусть она и болела.

Ненадолго стало теплее. Тепло вошло в некоторые места, которые болели, расслабляя их. Что-то внутри заставило её подождать. Она не должна спешить, хотя она и не знала, почему не должна. Тепло пропало. Возможно, она его просто вообразила, потому что ей снова стало очень холодно.

Она лежала лицом вниз на бугристом холме. Какое-то время она больше ничего не делала, хотя песня взывала к ней. Потребовалось время, чтобы её тело вспомнило, как пользоваться пальцами, руками и ногами. Любая попытка двигаться вызывала неописуемую боль, но Эвви знала, что теперь она должна была двигаться.

Она пошарила вокруг себя. Она нащупала ткань, местами заледеневшую. Были там и другие, лишённые боли стопы, застывшие стопы, застывшие головы, все они были холодны как камень. Она лежала на куче трупов.

Тогда-то она и заплакала.

Песни гор заставили её перестать плакать. Они изменились. Самая низкая песня вещала о безопасных пещерах, куда не доберётся ни один солдат, куда не ходили убийцы, где не было боли. Она пела о безопасности, и об исцеляющих камнях, о воде столь холодной, что она унимала боль.

Эвви должна была идти к этой песне. Песня готовила её к тому, что она должна была делать, и скоро, до восхода солнца. Используя тонкий полумесяц для освещения, она начала стягивать одежду с мёртвых тел вокруг себя. Там были и шарфы, чтобы повязать вокруг её бедных ног. Она нашла куртки и штаны, и ещё шарфы для своей головы, пока наконец не начала согреваться. Среди тел столь многих взрослых — она не могла сосчитать, сколько их было — Эвви также нашла тела детей, младенцев, и животных, включая кошек.

Света хватило на то, чтобы узнать среди них всех семерых её кошек. Тогда она чуть не сдалась, рыдая в мех Монстра. Она была у Крепости Самбачу, и янджингские звери всех убили. Они и её убьют, если снова увидят. Может быть, ей следует позволить им это сделать, или, может быть, ей следует навсегда уйти в камень.

Как если бы поющие знали, о чём она думала, песни гор зазвучали громче. Самая низкая из песен была и самой громкой из них. Она требовала, чтобы Эвви поспешила прочь от всей этой смерти. Она должна принести свою песню в каменные выси, к тем, кто живёт внутри. Они заберут к себе Эвви, их сестру гор. Они заберут её домой.

Эвви скатилась с холодной кучи, предпочитая больше не смотреть на неё. Солдаты скинули мёртвых снаружи крепости, за задними воротами. Эвви добралась до речушки, где под деревьями нашла длинную палку. Та стала ей посохом. Попив воды, она смогла обернуть свои подошвы камнем. Больше она ничего не могла для них сделать. Остальная часть её стоп саднила. Не смотря на шарфы, которыми она обернула стопы, ей было больно от каждого шага.

Она сосредоточила мысли на камне в подошвах её стоп, и на песни гор, и продолжила двигаться вперёд.

К восходу солнца она добралась до каньона, где её схватил янджингский отряд. Низкая песня звала её оттуда. Она остановилась, чтобы снова отпить из ручья. Она хотела спать, но песня гор была теперь слишком громкой. Нельзя было спать с таким грохотом у неё голове. Она с трудом выпрямилась у воды, и оглянулась в том направлении, откуда пришла. К своему ужасу, она увидела оставленные ею кровавые отпечатки ног. В панике, она заковыляла вперёд, стремясь бежать, но не в силах сделать это. Песня была такой громкой, что Эвви не услышала стук лошадиных копыт в каньоне.