Богатырские фамилии. Красные и белые (Сборники рассказов)
Шрифт:
— Кры-ы-м!
Устремились красные бойцы на Турецкий вал. Но не достигли его вершины. Отбили атаку белые.
— Мы неприступны! — кричит Дундуков.
— Мы недоступны! — кричит Сундуков.
Снова красные бойцы пошли в атаку. Отбили и эту атаку белые.
— Нате-ка, съешьте! — кричит Дундуков и фигу в сторону красных тянет.
— Съешьте, съешьте! — кричит Сундуков.
Собрались с силами красные. Снова идут на штурм. Удержались в окопах белые. Отбили атаку третью.
— Мы здесь навечно! — кричит Дундуков.
— Навечно! —
Нет предела упорству, нет предела геройству красных. В новой, в четвёртой они атаке. Всё ближе, ближе гребень Турецкого вала. Всё ближе окопы белых. Метры всего остались. Шаг, ещё шаг. Последний перед победой шаг. И вот бойцы на вершине Турецкого вала.
Закончился трудный бой.
А где Дундуков? Где Сундуков?
Нет Сундукова. Нет Дундукова.
Закончили белые век земной. Навеки здесь на Турецком валу в окопах лежать остались.
В самый разгар перекопских боёв командующему Южным фронтом Михаилу Васильевичу Фрунзе вдруг доложили:
— Товарищ командующий, непослушание в дивизии…
Насторожился Фрунзе.
Прорвались красные войска через Сиваш. Взяли Турецкий вал. Но южнее Турецкого вала, в двадцати километрах от него, находилась новая полоса обороны белых. Это Юшуньские позиции. Удобны для обороны Юшуньские позиции. В этих местах на Перекопском перешейке находилось несколько глубоких солёных озёр. Озеро Старое, озеро Красное, озеро Круглое, Безымянное. Расположились они почти в ровную линию, с запада на восток. Выглядит Перекопский перешеек здесь так: суша идёт, затем озеро, снова немного суши, опять озеро, а за этим озером снова озеро, и дальше тоже путь преграждает озеро. Под Юшунью, между озёр, и создали врангелевцы вторую полосу обороны Крыма.
Снова протянулись в несколько линий окопы белых. Идут бесконечные полосы проволочных заграждений. Стоят в укрытиях орудия, пулемёты и бомбомёты.
Много красных дивизий, полков и бригад отличились в боях за Крым. В числе их была и 51-я стрелковая дивизия. Это она обороняла Каховский плацдарм. Это она вместе с другими штурмом вошла на Турецкий вал. И вот теперь стояла у Юшуньских позиций Врангеля.
Командовал дивизией Василий Константинович Блюхер. Это он за бои на Восточном фронте награждён орденом Красного Знамени № 1.
Любят бойцы своего командира. И командиры старшие любят и ценят начдива Блюхера.
И вдруг под Юшунью непослушание.
Именно о непослушании Блюхера и доносили Фрунзе.
Уже начались бои за Юшунь. Уже втянулась в бои дивизия, и вдруг приказ:
— Отвести дивизию!
Зароптали бойцы:
— Как отвести?!
— Почему?
Оказывается, решили высшие командиры: храбро сражалась дивизия под Каховкой, героически шла на Турецкий вал — заслужила дивизия отдых.
На отдых решили послать дивизию.
Узнали бойцы про отдых:
— Не пойдём на отдых!
— Ни с места, братцы!
Запротестовали бойцы дивизии. И Блюхер бойцов поддержал. Вот и доложили Фрунзе о непослушании.
Насупил
брови Фрунзе, однако в душе порадовался:«Допустимое непослушание».
Красные бойцы Блюхера продолжали сражаться. Взяли они вместе с другими красными частями Юшуньские укрепления. К Чёрному морю легла дорога.
Прорвали красные бойцы Перекоп. И вот в минуту долгожданного отдыха, у какого-то костра, перед сном заговорили они о боях, о белых:
— Туго, несладко белым.
— Крышка, выходит, белым.
Затем о генерале Врангеле вспомнили:
— Генерал.
— Помещик.
— К тому же барон.
Кто-то бросил:
— Барон Мюнхаузен.
Заинтересовались бойцы. Не все про такого барона знали. Объясняют те, другие, кто такой барон Мюнхаузен.
— Враль! — смеются бойцы. — Барон! Так это же точно — Врангель.
Вспоминают бойцы, как обещал Врангель Каховку взять:
— Обещал!
— Наврал!
— Набрехал!
— Выходит, барон Мюнхаузен!
Как обещал пробиться на Дон, поднять там против Советской власти восстание:
— Обещал!
— Наврал!
— Набрехал!
— Выходит, барон Мюнхаузен!
Как на Кубани грозился поднять мятеж:
— Обещал!
— Наврал!
— Набрехал!
— Выходит, барон Мюнхаузен!
Как клялся Врангель Донбасс захватить, пробиться за Днепр грозился:
— Обещал!
— Наврал!
— Набрехал!
— Выходит, барон Мюнхаузен!
— Сказал: неприступен для нас Перекоп.
— Сказал: неодолима Юшунь.
— На Москву собирался идти походом, а сам, как крот, в крымский песок забился.
И снова вывод:
— Ясно — великий враль!
— Ясно — барон Мюнхаузен! То есть, простите, Врунгель. То есть, простите, Врангель.
Стремительно погнали белых к Чёрному морю. Об одном лишь мечтают белые: скорей бы к морю! Скорей бы к морю! Там корабли. На корабли — и прощай, Россия!
Устремились вперёд красные войска. Летит кавалерия. Мчатся тачанки.
Тачанка. Кто не знает лихой тачанки. Быстрые лошади. Пулемёт. В годы гражданской войны тачанка грозным была оружием.
Даже песня есть про тачанку:
Эх, тачанка-ростовчанка, Наша гордость и краса, Конармейская тачанка, Все четыре колеса.Во многих местах страх наводили на белых тачанки. В заволжских степях. В боях под Ростовом. В боях под Каховкой.
Вот и теперь. Вышли на крымский простор. Мчатся вперёд тачанки.
Бегут в панике белые офицеры:
— Тачанки!
— Тачанки!
Бегут генералы белые:
— Тачанки!
— Тачанки!
Даже Врангель кричит:
— Тачанки!
Мчат по степи тачанки. Как стрелы несутся кони. Как флаги трепещут гривы.
— Победа! Победа! — стучат копыта.