Боги Стикса

До рощи Шайтан добрался спустя час изнуряющего бега. Ближе к концу стало совсем тяжело — к кругам перед глазами и рези в боку добавились порывы ветра такой силы, что начали бросать майору в лицо целые горсти вырванных из сердцевин подсолнухов семечек. Да и сами сердцевины тоже. И стволы, стволы, изгибаемые ураганом так, что образовывали практически непроходимый лабиринт.

В общем, короткое потемнение и надпись о смене кластера Шайтан воспринял не чем иным как подарком небес. С разгону упал на сухую, усыпанную прелыми листьями землю и, тяжело дыша, прикрыл глаза.

Внимание! Показатель шкалы удовольствия близок к критическому значению. По достижении критического значения ваши характеристики начнут снижаться. Не допускайте большого снижения уровня удовольствия, это может вас ослабить. Если показатель опасно снизился, начните делать что-то приятное, это поможет его поднять.

«А я, мать твою, чем занимаюсь? — лениво и беззлобно из-за отсутствия сил подумал Шайтан. — Я лежу. И это, мля, охрененно приятно. Но вообще ни разу не безопасно, чтоб тебя».

И всё же, несмотря на доводы здравого смысла, Шайтан без движения пролежал ещё минут десять, пока, наконец, не смог заставить себя подняться. Разумеется, тут же отругал себя за беспечность и принялся осматриваться. Но ему повезло — роща оказалась спокойным по местным меркам местом.

Ну как спокойным? Заражённые тут побывать успели точно — на это недвусмысленно намекали разбросанные вокруг костяки каких-то животных. Но, поскольку больше им поживиться оказалось нечем — заражённые ушли. И Шайтан очень надеялся, что далеко и надолго — ему во что бы то ни стало надо хоть немного передохнуть, посмотреть, наконец, на меню и шкалы, которые надо прокачивать и, желательно, умыться. А, и ещё изучить, что он там извлёк из нароста — тогда-то Шайтан, не глядя, просто ссыпал всё содержимое в карман.

Как ни странно, самым простым действием оказалось именно умывание. Чуть глубже в роще обнаружился ручей с вполне чистой на вид водой. Шайтан с удовольствием стянул с себя рубашку, ополоснул торс, поплескав на себя, кое-как умудрился вымыть из волос налетевший в них мусор, вдоволь напился. Нашел дерево с удобно разветвлёнными толстыми ветвями, залез, устроился в развилке, дозарядив в винтовочный магазин патроны взамен потраченных. И взялся за изучение меню.

Первым делом выяснил, какие характеристики входят в число основных — видимо, их надо прокачивать в первую очередь. Порадовался поднятой до второго уровня скорости и до третьего с небольшим — ловкости. В дополнительных характеристиках обнаружил такую шкалу, как меткость, сопоставил её значение со своими действиями. Ещё раз порадовался, найдя шкалу удовольствия — после отдыха и умывания её значение было по-прежнему далеко от высокого, но и критически низким его назвать было уже нельзя.

А вот шкала сытости вызывала изрядное беспокойство, поскольку заполнена была чуть меньше, чем наполовину. Впрочем, о том, что не помешало бы подкрепиться, Шайтан и сам уже понял по выразительному бурчанию желудка.

Ещё немалое беспокойство вызывал споровый баланс — шкала, заполненная чуть больше, чем на две трети, недвусмысленно намекала, что с этим скоро придётся что-то делать. Вроде Жнец говорил про какой-то живчик, который можно сделать из спорана, но рецепт так и оставался майору неизвестен. К тому же, надо бы выяснить, что вообще такое этот споран. Вроде как из заражённых его добывают, да?

Оперев винтовку на подходящую ветку, Шайтан полез в карман, выгреб собранную с той твари добычу. Очистил от серой сухой паутины и с непониманием уставился на то, что осталось.

— Твою налево!

Больше всего то, что лежало на ладони, напоминало мусор. Какие-то семечки, янтарно-жёлтый шарик, несколько… ну да, наверное, это и есть спораны, память при виде их как-то подвозбудилась и продемонстрировала, как они растворяются в какой-то прозрачной жидкости, расслаиваясь на неприятного вида хлопья. Жидкость, кстати, в бутылке с надписью «Водка Престольная». Так, может, просто надо водки раздобыть, и живчик, считай, готов?

От экспериментов Шайтана удержал не столько здравый смысл, сколько отсутствие на горизонте мест, где можно было бы легко раздобыть искомое. Так что спораны вместе с остальным пришлось снова убрать в карман до лучших времён.

Отряхнув руки от остатков прилипшей к ним маутины, Шайтан покосился на небо. Ураган, накрывший соседний кластер, потихоньку сходил на нет, но небо и не думало светлеть. Правда, тут дело было уже не в аномальной непогоде, а в том, что день клонился к своему завершению.

Тут уже советчиком выступил здравый смысл, настойчиво напомнив, что идти в темноте по пересечённой местности, где за любым кустом может прятаться заражённый вроде убитого днём — не лучшая идея для тех, кто не спешит поскорее расстаться с жизнью. Так что Шайтан, ещё разок сходив к ручью, напился вдоволь воды и снова залез на приглянувшееся дерево. Ночь предстояла не слишком комфортная.

Глава 22 На абордаж!

— Капитан Барракуда, вижу три катера на горизонте! — голос вперёдсмотрящего разнёсся над палубой парусника, словно бы сошедшего на морскую гладь прямо со средневековой гравюры.

— Где? — неожиданно низким и хриплым голосом уточнила женщина, стоявшая на носу корабля.

Выглядела она под стать своему паруснику. Загорелая, с пышной гривой тёмных кудрявых волос, выбивающихся из-под намотанного на голову платка, в белой свободной рубахе и штанах-шароварах, подхваченных на манер пояса ещё одним платком и ремнём, на котором висели ножны с саблей. Единственными вещами, которые выдавали в женщине человека современного, были туго зашнурованные армейские берцы и кобура на бедре, из которой торчала рукоять Walther P88 Compact.

— Северо-северо-запад, — донеслось в ответ. — Гражданская яхта прогулочного класса. Рубка обшита стальными листами, видно ствол крупнокалиберной пушки. На носу пулемёт, вроде ПКТ.

Барракуда извлекла из-под повязанного на талию платка древнюю с виду подзорную трубу, раздвинула, приложила к глазу.

— С ним два катера береговой охраны, рубки тоже обшиты. Вооружение — пулемёты, не могу разглядеть, какие. На бортах муровские черепа.

— Какие люди! — сквозь зубы процедила Барракуда. — Кислый, что-то ты зачастил в последнее время. Вконец охренел, урод радужный, уже и охраной брезгуешь.

Эту прогулочную яхту Барракуда узнала бы даже в полнейшей темноте. Довелось ей однажды, будучи каким-то жалким только-только десятым уровнем, поплавать в её трюме в места, которые в обычной жизни принято называть не столь отдалёнными.

Тут, на Континенте, эти места, правда, были очень даже отдалёнными — нолды, на которых работал Кислый, свои базы любили делать на островах милях так в двадцати-пятидесяти от берега, чтоб шибко прокачанные иммунные их не смогли достать прямо в логове.