Боги Стикса

Настала очередь Альбатроса махать руками.

— Брось, отлично повеселились! Я бы даже сказал — начало положено. Ща ещё немного силёнками обрасту и каждому нолду на Побережье киль в задницу засуну, да так, чтоб из горла вылез! Как думаешь, сколько лет мне понадобится, чтоб собрать достаточного размера эскадру и разорить, наконец, их логово? А? Десять? Двадцать? Сотня?

— Не распыляйся, — в голосе костистого прозвучал металл. — Мы тут не с нолдами воюем, так что не рискуй понапрасну.

— Слушай, а что такого ценного вёз Кислый, что ты решил ему помешать? — внезапно сменил тему Альбатрос.

Костистый остался беспристрастен. С минуту он смотрел на морскую гладь, покрытую обломками бригов и одного из нолдовских катеров, а потом снова вздохнул:

— Одну нулёвку.

— Из наших? — догадался капитан.

— Из наших, — подтвердил скуластый. — Там, конечно, характер похлеще, чем у Барракуды, но рисковать ею было нельзя. Слишком уникальные Дары. Да и по навыкам баба, скажу я тебе, ценная. В смысле, по боевым навыкам.

— Да понял я, — опять развеселился Альбатрос. — Ты что мужиков, что баб только с одной точки зрения всегда рассматриваешь. Прям даже интересно — у тебя там всё рабочее, не отсохло за твои-то тысячи лет, а?

Костистый непонимающе посмотрел сначала на капитана, потом опустил взгляд на собственные штаны. Хмыкнул. И, наконец, расхохотался. А отсмеявшись, снова посерьёзнел.

— Она из стронгов. Причём западных.

Альбатрос едва не выронил бутылку.

— Гонишь?

— Они там несколько лет воевали с внешниками, всё никак не могли их достать. А стоило только этой бабе появиться — и база внешников взлетела на воздух, — довольный произведённым эффектом, добавил костистый. — Через год сделала так, что перестала существовать Крепость — стаб килдингов, которые промышляли тем же, что и боги в период их становления. А потом без раздумий махнула в Пекло, потому что, видите ли, её старшая сестрёнка уволокла туда кусок нодия. В общем, ты понял — такую бабу нам терять никак нельзя. На ней, кажется, сошлись вообще все звёзды, которые только есть.

— В лидеры её целишь? — без всякой зависти поинтересовался Альбатрос.

— В лидеры она не пойдёт. Но, поверь, без неё у нас мало что выйдет. В общем, ценная она — пока это всё, что сказать могу.

— Ну тогда понятно, почему ты не побоялся целый кластер ради неё зачернить, — вспомнил про бутылку Альбатрос. — Красивая хоть?

— Это не ради неё, — проигнорировав вопрос про красоту, сказал костистый. — Ещё один нулёвка тут у меня бегает, сам с этой бабой намылился, а я возражать и не стал. Сработанные они, хоть друг друга и ненавидят люто. Не делал я на него никаких ставок, Дары у него так себе, менять придётся. Но в целом тоже хорош.

— Ещё один стронг? — уточнил Альбатрос.

— Веселее, — ухмыльнулся костистый. — Бывший внешник. Прикинь?

— Да ладно? Скажи ещё, из тех самых? — не поверил капитан, но, глядя на лицо костистого, уточнил. — Что, реально из тех?

Его собеседник только кивнул.

— Ну дела-а, — протянул Альбатрос и снова приложился к бутылке, на этот раз надолго. — Слушай, а может их того, ко мне? Всё покажу, расскажу, научу. Походят со мной в рейды, подкачаются по-быстрому?

— Не нужно, — посерьёзнел костистый. — На них охота ещё с Улья идёт, причём серьёзная. Тебя мне и так подставить пришлось, но этот налёт нолды могут воспринять, как обычный рейд обычного иммунного капитана. Светить тебя как одного из команды я не хочу. Так что пусть нулёвки сами попробуют выплыть. А я, раз уж оказия подвернулась, сам за ними присмотрю. Дам знать, когда пора будет.

— Ладно, — с некоторой обидой пожал плечами Альбатрос. — А старику что делать прикажешь?

— Ремонтироваться, — без заминки ответил костистый. — Продолжать кач. И ждать.

— Да ёперный же ж ты театр, опять?

На этот раз костистый предпочёл промолчать. Но Альбатрос и не ждал ответа.

— Знаешь, ты хоть и мерзкий собакин сын, а я всё равно рад, что ты, наконец, появился, — ухмыльнулся он. — Барракуда считает, что ты нас бросил, клянёт тебя всеми морскими чертями. А я вот всегда знал, что рано или поздно ты всё-таки нарисуешься.

— Пришлось ждать, пока появится подходящий аватар. Моя поступь слишком тяжела для Континента, — вздохнул его собеседник. — Ладно, бывай, Альбатрос. Свидимся ещё. Уже, я надеюсь, скоро.

И исчез. Просто растворился в воздухе.

— Вот так, мля, всегда, — только и оставалось вздохнуть Альбатросу.

И, конечно, снова приложиться к бутылке.

Глава 28 К бою!

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? А-а, да это рёбрышки-и. Сломанные? Ан нет, всего-то треснувшие. Неприятненько, да-а, но это мы ща быстро починим, — гнусавый и неожиданно тонкий голос выдрал Шпильку из бессознанки, в которую она сама не заметила, как свалилось.

Она собралась было открыть глаза, чтоб посмотреть на обещанного ей знахаря, но не успела — рёбра пронзила такая боль, что получилось только заорать.

— Псина ты криворукая, убери свои грабли от меня!

Боль прошла на убыль так же резко, как и появилась, так что, потратив весь воздух из лёгких на возмущение, Шпилька смогла, наконец, свободно вдохнуть полной грудью.

— Ну во-от, готовенько. А ты орала, как маленькая. Эх, нулёвка, учиться тебе ещё и учиться. Даже ругаться нормально не умеешь.

Разодрав слипшиеся веки, Шпилька с трудом сфокусировалась на говорившем. Иммунный как иммунный. В потёртом камуфляже, коротко стриженный, тощий и загорелый. Непонятно только, почему над ним плещется что-то вроде паруса, а воздух остро пахнет солью и йодом…

— Да твою же!

Резко вспомнив, где находится, Шпилька села. Уже по привычке попыталась ухватиться за бок, но остановила руку на полпути. Покрутила головой, обнаружила рядом по-прежнему дрыхнущую Лайму — сколько и что именно ей вкатили, что овчарка до сих пор не пришла в себя, хотя хозяйка уже успела наполучать травм и даже вылечиться от них? И, наконец, снова сфокусировалась на тощем иммунном, обладавшем странной привычкой растягивать гласные.

— Катетер я, — коротко представился он. — Знахарь. Мыш к тебе отправил, сказал, что по приказу Барракуды.

— Шпилька.

— Нулёвка ты, а не Шпилька, — усмехнулся Катетер. — На Континенте нет смысла представляться, о-общую информацию друг о друге можно в информационном окне-е посмотреть. Ла-адно, вставай. Зуб я чинить не стал, сам восстано-овится, а рёбра срасти-ил.

— Спасибо, — обескураженная отповедью и разборчивостью знахаря, выдавила из себя Шпилька. — А можешь мою собаку посмотреть? Слишком долго она в отключке, беспокоюсь.

— Да что-о с твоим пэтом ста-анется? — отмахнулся знахарь. — Крепкие они, хрен грохнешь. Не-е, есть, конечно, опция качнуться до пятна-адцатого уровня и отпустить пэта, тогда он станет самостоя-ятельным игроком, но те, кто до пятнадцатого до-ожили, идиотизмом нулёвок не страда-ают. Ой, ла-адно, гляну, — заметив, как изменилось лицо Шпильки, сжалился Катетер. — Небось, снотворным её просто накача-али, чтоб под ногами не путалась.

Спустя несколько секунд Лайма, наконец, глубоко вздохнула и приоткрыла глаза. Завиляла хвостом, увидев хозяйку, и тут же оскалилась, заметив Катетера.