Боги Стикса

Как ни странно, само ружьё, которым так хвастался Мыш, уцелело. Шпилька, не обращая внимания на кровь, подползла к телу, с трудом разжала скрюченные пальцы парня. Подтянула к себе диковинное оружие.

Так, вот это квадратное окошко, видимо, прицел. Вот этой кнопкой, по всей видимости, включается луч захвата или что там ловит эти дроны. Вроде бы ничего сложного, только тяжёлое очень, с таким немудрено поймать следующий удар нолдов и бесславно улететь на респ.

Отложив ружьё, Шпилька вернулась к КПВТ. Пользуясь тем, что дроны после того, как лазер перерезал мачты, потеряли интерес к «Мурене» и занялись другими кораблями, зарядила ленту. И снова принялась стрелять.

Переговоры в рации стали уже совсем жаркими. В них постоянно звучали фразы вроде «Включай удачу!», «Гони волну!», где твой чёртов «Шторм!» и им подобные. Для настоящего новичка, попавшего на Континент из своего родного мира, эти команды были полнейшей бессмыслицей — как можно включить удачу, которая, как известно, та ещё поганая дама с огромной задницей и любит эту задницу демонстрировать в самый неподходящий момент. Как шторм может быть чьим-то?

Но Шпилька не была новичком и догадывалась, о чём речь. Да ещё и сполохи молний, огненные сгустки, больше похожие на фэнтезийные фаерболы, и ещё множество разных плохо совместимых с физикой и обычными человеческими способностями спецэффектов подсказывали, что в дело, помимо оружия, пошли Дары. И были они, судя по всему, у команды Барракуды мощные и крайне полезные в бою.

Как ни странно, но один из двух катеров, настигших корабли, больше не подавал признаков жизни. Обтекаемой формы надстройка над его палубой, лишённая окон, зияла пробоиной с одного бока, из которой валил густой чёрный дым.

Но на помощь оставшемуся в бою катеру уже шёл тот, который был занят шхунами, от которых теперь остались только переломанные остовы, медленно уходящие под воду.

— Капитан, вызывайте Кракена! — прорезалось сквозь гул голосов, доносящихся из рации. — Потом будет поздно!

На несколько секунд переговоры смолкли. А потом на фоне этого молчания, показавшегося Шпильке идеальной тишиной, несмотря на рвущиеся снаряды и стрёкот очередей вокруг, раздался невозможно спокойный голос Барракуды:

— Всем приготовиться!

Что значит «приготовиться», Шпилька не поняла. На корме «Мурены» она была одна, не считая прижавшейся к ногам Лаймы — никто не пришёл заменить Мыша. Так что подсказок ждать было не от кого. Можно было, конечно, схватить рацию и потребовать объяснений, но Шпилька сомневалась, что её кто-нибудь услышит сквозь вновь зазвучавшую какофонию множества голосов. Поэтому на всякий случай крепче взялась за КПВТ и продолжила стрельбу.

Только огонь теперь сосредоточила не на дронах, которых осталось всего десятка полтора, а на самом близком из катеров.

Крупнокалиберные пули, понятное дело, вреда нолдовской технике причинить не смогли. Но, судя по всему, такой обстрел привлёк внимание её владельцев. Башенка над палубой стала разворачиваться в сторону «Мурены».

— Молодец! Займи его! Что там Мыш? — раздался одобрительный голос Барракуды.

Шпилька, занятая стрельбой, не стала отвлекаться на ответ. И чуть не пропустила момент, когда над волнами появилось то, что все вокруг называли Кракеном.

Сначала это выглядело, как внезапно усилившиеся волны. Потом волны забурлили, закручиваясь в водовороты. «Мурену» ощутимо качнуло, и Шпилька, не привычная к качке, точно потеряла бы равновесие, если бы не держалась за КПВТ.

Сначала из воды высунулось щупальце — примерно такое, как в любом современном фильме про пиратов. А вот от вида того, что вылезло следом, волосы на голове у Шпильки встали дыбом.

Это чудовище больше походило на аналог Франкенштейна, собранного из кусков человеческих тел. Вот только куски, да и тела целиком, из которых состоял Кракен, принадлежали обитателям морских глубин. Шпилька успела разглядеть дельфиний хвост, вросший в тело кита, шевелящихся угрей, бесчисленное множество моллюсков с раковинами и без, рыб, крабов и даже кораллов.

И всё это, соединённое в нечто, отдалённо напоминающее осьминога-переростка, непрерывно шевелилось само по себе.

Кракен, ещё только начав подниматься из воды, уже приступил к бою. Одним из щупалец, где между мидиями, налепленными на манер брони, виднелись вполне себе осьминожьи присоски, он потянулся ближайшему катеру нолдов.

Те, понятное дело, врубили свой лазер, но его луч бессильно скользнул по Кракену, оставив лишь неглубокие отметины там, где чудовище не было прикрыто раковинами. А затем Кракен ударил, просто вбивая нолдовский катер в воду.

Над палубой «Мурены» разнёсся победный клич. Ему вторили голоса с других кораблей. Но чуйка подсказывала Шпильке, что если бы это чудовище было непобедимо, Барракуда не стала бы жертвовать ни кораблями, ни людьми.

Второй нолдовский катер ещё издалека врубил лазер, а над обтекаемой башенкой показался ствол чего-то ну о-очень крупнокалиберного. Но разглядеть, что это и как будет атаковать, Шпилька не успела, потому что над всё той же башенкой вдруг поднялась в воздух человеческая фигура и, изобразив из себя биологически активный истребитель, ринулась к «Мурене».

И уже в следующую секунду на палубу корабля под завывания Кракена и треск лазеров приземлился нолд собственной персоной.

Глава 33 Несправедливость жизни

— Какого чёрта ты молчал, урод цифровой?

Гнев, с которым Шайтан обрушился на Жнеца, был полностью справедлив. В предыдущие их встречи Жнец выдавал информацию крайне дозированно, темнил, исчезал в самый ответственный момент. Но сегодня он, наконец, решил побыть честным — наверное, исключительно ради разнообразия. И на Шайтана обрушилась такая гора информации как о Континенте, так и о Стиксе в целом и богах, что у майора перехватило дыхание от масштаба происходящих событий.

Но одновременно с наступившей ясностью пришло понимание, что Жнец утаил от Шайтана столько важного, что, фактически, просто бросил на произвол судьбы. И принялся наблюдать, решая, достоин ли Шайтан стать частью команды, собираемой на Континенте для борьбы с возомнившими о себе невесть что богами.

А с пониманием, понятное дело, накатила ярость.

— Понимаю твоё возмущение, — невозмутимо проронил Жнец, сидя на диване и глядя на злобно вышагивающего перед ним Шайтана. — Но боги — не иммунные, не боты и даже не нолды. Они неизмеримо сильнее и коварнее. И взять в команду человека, не способного и не готового морально им противостоять, означает обречь на совершенно бессмысленную смерть как команду, так и его самого. На окончательную и бесповоротную смерть без возможности возрождения, пусть даже такой, какая представилась мне. Спросишь, зачем я вообще тебя сюда отправил? Во-первых, это было твоё собственное волеизъявление, а во-вторых… Во-вторых, в качестве обычного иммунного у тебя есть все шансы прижиться на Континенте и без меня. Ты бы слил ещё с пяток жизней, пока разобрался бы, что к чему. Встретил бы других иммунных, добрался до стаба, влился в какую-нибудь команду — с твоими навыками это легко сделать, а нулёвок, как и свежаков в Улье, тут сильно обижать не принято. Кроме того… Впрочем, нет, это ты поймёшь и сам, когда дорастёшь до десятки. Описанное моими устами, твоё прошлое может быть понято превратно тобой же самим, поэтому давай дождёмся, пока память сама дефрагментируется.

Шайтану крыть эти аргументы было нечем. Получение вожделенного первого уровня никак не приблизило его к пониманию, кем он был в том самом Улье. И, надо признать, касаемо этого вопроса Жнец был категорически прав — Шайтан хотел вспомнить себя, а не услышать о себе от других. Возможно, подспудно опасался показаться самому себе редкостным моральным уродом.

И это злило ещё сильнее.

— Допустим, — едва сдерживаясь от того, чтоб не впечатать кулак в бесяче-спокойное лицо Жнеца, заскрежетал зубами Шайтан. — Ну признал ты меня годным, и что дальше? Набрал я первый уровень, а всё равно как был нулёвкой, так и остался. Толку от меня.