Богиня тьмы

— Он верховный маг небесной цитадели. Довольно стар для человека, но поддерживает свою молодость с помощью магии. Ему больше восьмидесяти лет. Он видел войну демонов и людей. Нет… Он участвовал в ней, руководил своей армией. Я видел его в его же воспоминаниях, но тогда он был другим, с другим лицом, другого телосложения… Кажется, он уже долго обманывает все королевство, всех своих подданных и охотников.

— Я не понимаю, — отрешенно прошептал Лориэн и устало потер переносицу. — Как в нем умещается столько энергии? Это же просто невозможно. Невозможно подпитывать энергией остальных, скрывать эту мощь от чуткого нюха охотников. Даже я с трудом различал кипящую в нем энергию. Человека, уместившего в себе такую огромную силу разных существ, просто бы разорвало…

— Если бы он был человеком, — неожиданно встрял Кай. — Что если он не человек? — Демон выпрямился и, сложив на груди руки, в упор посмотрел на Калеба. — Что еще ты видел? Может, его детство? Кем он был?

Калеб покачал головой:

— Я видел лишь то, что уже сказал. Его детство было мне недоступно. Но, думаю, твое предположение имеет место быть. Я согласен с Лориэном: человек на такое был бы не способен.

Мужчина замолчал, и на какое-то время вновь воцарилась тишина. Неопределенность оказалась настолько пугающей, что я никак не могла остановить мелкую дрожь. В груди жгло и покалывало, а голова гудела от сотни мыслей. Все происходящее казалось каким-то далеким, но страшным сном. Но разве демонам снятся сны?..

— И что же нам теперь делать? — шепнула Далия спустя недолгую паузу. — Маг теперь знает о нас. Знает абсолютно все…

Ее мягкий голос, будто крик, всколыхнул все внутри меня, и я, вздрогнув, ожидающе, как и остальные, уставилась на Кайлана.

Он нервно покусывал губы, хмурясь, часто моргая и не задерживая обеспокоенный взгляд на чем-то одном. Сейчас демон и не пытался скрывать того, что он растерян. Но, несмотря на охвативший всех нас страх, он держался довольно стойко, держался как истинный король.

Глубоко вздохнув, я коснулась его плеча, вынуждая посмотреть на меня, и, поймав его взгляд, сказала громко и уверено:

— Я буду сражаться. Буду сражаться с тобой плечом к плечу. За демонов и за свободу.

Мгновение Кай пристально всматривался в мое лицо, будто ища подвох, до конца не веря в сказанные мной слова. Но вскоре уголки его губ дрогнули, и он улыбнулся — улыбнулся благодарно и тепло.

— Я тоже буду сражаться, — твердо произнесла моя Ли, и глаза ее сверкнули уверенностью. — Мне есть за что бороться, к чему стремиться… Я хочу, чтобы демоны были свободны.

— Ну, раз такое дело, — ухмыльнулся Лориэн, — тогда я с вами.

— Ты не обязан этого делать, — сказал Кай, внимательно посмотрев на мага.

— Я знаю. Но я сделаю это. Я стану твоим воином. Но не ради тебя, король. И не ради демонов. — Взгляд коричневато-зеленых глаз устремился в нашу с Далией сторону. — Я буду сражаться, чтобы защитить своих кузин. Осквернить память об их матери и подвести ее я не посмею.

Кай ничего не сказал в ответ, только кивнул, молча выражая свою благодарность. Похоже, последнее слово оставалось за Калебом. Мы сосредоточили на нем свое внимание, ожидая, когда он решится заговорить.

— Вы думаете, я откажусь принимать участие в войне? — изогнув бровь, насмешливо спросил Калеб. — Черта с два! Я хочу собственными руками убить эту мразь, посмевшую посеять раздор между демонами и людьми. Столько жертв… я не готов ему простить.

— Тогда нечего медлить, — подхватил Лориэн. — Сейчас маги слабы. Весна.

— Но теперь они знают о нас, — сказала я, переплетя пальцы рук. — Да, они слабы, но будут готовы к возможному удару с нашей стороны.

— Было бы весьма нечестно нападать на них внезапно, — укоризненно произнес Лори.

Далия нахмурилась и бросила недовольно:

— В них нет чести. Они сделали то же самое тридцать лет назад — напали внезапно и разрушили Мортемтер.

Кивая, Лори поджал губы и потупил взгляд.

— Преимущества мы лишились, — снова заговорил Калеб. — Сейчас мы равны. Маги слабы, а нас небольшая горстка воинов. Многие погибнут.

— Это война, — жестко отрезал Лориэн. Глаза его сверкнули огнем. — На войне убивают. Мы все обречены. Нельзя выиграть войну, не потеряв и части воинов.

В какой-то момент наш разговор стал тяжелее, чем был несколько мгновений назад. В воздухе повисло невыносимое напряжение. Его ощущали все, я знала наверняка. Наверное, потому Кай, проведя ладонью по лицу, словно в попытке смахнуть усталость, решил спокойно прервать нашу беседу.

— Люди говорят, утро вечера мудренее. Думаю, нам надо выспаться, перед тем как принимать серьезные решения.

К моему удивлению после слов Кайлана я почувствовала себя лучше. Кажется, ребята тоже перестали ощущать тягостное давление бремени. Согласно кивнув, они поднялись на ноги.

— Поможете мне? — улыбнулся Калеб, взглянув на Лори и Ли. — Ног почти не чувствую, — усмехнулся он, скривившись от боли.

Они закинули его руки себе на плечи и медленно направились к проходу. Я хотела поспешить за ними, но Кай осторожно удержал меня за руку и спросил шепотом:

— Посидишь немного? Не настаиваю, но был бы рад твоей компании.

Облизнув сухие губы, я взглянула на обернувшихся ребят и кивнула им.

— Я присоединюсь к вам позже.

Они ушли, а я вновь опустилась на камень рядом с Каем. Поджала губы, прислушиваясь к собственному сердцебиению и мерному дыханию мужчины, и чуть ли не с отчаянием поняла — что лучше было бы уйти вместе с ребятами. Может быть, тогда я смогла бы избежать ощущения странного тепла глубоко в груди, трепета и мучительной нежности.

Кай не знал, кто волновался сильнее, чье сердце билось быстрее, тревожа глухую тишину. Он заметно вспотел, не решаясь начать разговор. Капелька скатилась по его виску, вызвав стойкое желание смахнуть ее, но мужчина, не шевелясь, лишь стиснул челюсти и взглянул на Ливию из-под опущенных ресниц.

Она сидела с закрытыми глазами, словно пытаясь скрыться от всего мира. Выглядела удивительно спокойно, безмятежно. И только легкая краска смущения, залившая бледные щеки, выдала ее волнение. Кай подавил смешок, но веселость быстро испарилась, оставляя его наедине со странной тяжестью в груди.

Ребра сдавило чувство поражения. Снова. Кай не привык проигрывать, но вынужден был смириться с этим проигрышем. Долго убеждать себя в том, что его слабость связана с пророчеством, он не смог. Ему казалось, что он уже давно это осознал — еще тогда, когда стена, сотканная из обид и горечи, разделила его и Ливию, разрезала их общий путь, лишив возможности идти рядом друг с другом.

Вначале он злился. Ненавидел и полагал, что злость, обжигающая все внутренности, направлена на нее — такую дерзкую и опасную, совершенно неподвластную ему. Но дни сменялись ночами, складывались в недели, и постепенно пыл утих, остались лишь чувство вины и желание исчезнуть, чтобы побыть в одиночестве. Но если совесть так и продолжала тихо грызть его сердце, то все мрачные желания сменились одним единственным — быть рядом с ней как можно дольше. Ведь глубокий страх перед грядущими событиями не покинул его даже сейчас — когда, казалось бы, он должен чувствовать лишь трепетное волнение рядом с женщиной, уже давно завладевшей его сознанием.