Большая книга о разбойнике Грабше

— А заодно отпразднуем и конец строительства, — сказал Макс.

— И то, что у Антона вернулся голос, — добавила Олли. Праздник получился торжественный, какого Грабш еще никогда не видывал. Он даже произнес речь. Вначале он плюнул до самого болота, а потом сказал:

— Вот мой новый дом. Вот я, и тут я буду жить. Олли со мной. Салка тоже. А кто будет мешать — того суну в болото головой. Все!

Олли, Макс и Антон захлопали. Полицейские сложили руки и мрачно уставились в стол. Тогда слово взяла Олли:

— Я хотела бы добавить несколько слов к речи моего мужа, чтобы аплодировать смогли все. В общем, слушайте, люди: желаю мира и счастья этому дому! Чтобы он не сгорел, не провалился в болото, не подвергался обстрелу и не пустовал. Пусть все будет хорошо у тех, кто в нем живет. Пускай они будут довольны, любят друг друга и приглашают много гостей. Пускай они поют, танцуют и празднуют. А главное — пусть скажут спасибо за свою жизнь, за прекрасную жизнь!

— Браво! — крикнул капитан Штольценбрук, а Антон влез на стол, подпрыгнул на коротеньких ножках и грянул:

Ах, капитан полиции, Наш Фолькер Штольценбрук! Прекрасно жить, когда ты нам Не враг, а лучший друг!

И все захлопали в такт и присоединились к песне.

— А теперь полонез гуськом! — развеселился капитан Штольценбрук и взял Олли за руку. С песнями и со смехом они вереницей, положив руки на плечи друг друга, протанцевали вокруг нового дома. Последним шел Макс со спящей Салочкой.

— Да, — сказал капитан Штольценбрук, — теперь мне стыдно смотреть на дыру, которую мы пробили у вас в стене.

— Отличная дыра, — ответил Грабш, — и у меня есть для нее неплохая идея.

Он притащил из леса заднюю половину свиньи-копилки, и вместе с капитаном они просунули ее в дыру хвостом вперед. Зад точно подошел по размеру. Макс раствором укрепил свинью по краям. Теперь она торчала над дверью, нагло помахивая розовым хвостиком, и прекрасно подходила к физиономии, которую вырезал Антон, — та показывала язык.

— Что ж, — одновременно сказали Грабш и Штольценбрук, похлопав друг друга по плечу. Капитан еще похлопал по плечу Макса, а Макс — капитана. Тут подбежал Антон и тоже похлопал обоих по плечу.

— Друзья! — сказал капитан. — Чихенау ждет вас! Макс, возвращайся в пожарные! Команда тебя примет. Потому что без тебя — погорим. А ты, Антон, обязательно возвращайся в хор. С тех пор как ты перестал петь с нами, публика ни разу не плакала.

— Правда? — спросил Антон, и глаза его широко раскрылись от удивления. — Ну тогда…

И все-таки под конец праздника они чуть было не перессорились. Случилось это по вине капитана. Обгладывая окорок, он сказал:

— Признаюсь, наша вылазка потерпела поражение. Зато теперь я наконец узнал, где ваше жилище.

Грабш вздрогнул. У него кусок встал комом в горле. Он медленно поднялся, сжимая кулаки.

Но Олли успела кокетливо вставить:

— Ну и что же? Не скоро чихенбургская округа скопит денег на новый вертолет… А пешком ведь к нам не добраться. Непролазные болота, сами знаете!

Да, она хорошо сказала. Грабш закивал, сел за стол и залюбовался Олли. Какая же она умница! Как находила нужные слова в нужный момент!

— Но если соберешься в гости, мы всегда рады тебе, Фолькер, — продолжила Олли.

— Ах, Ромуальд, — вздохнул капитан и растроганно обнял разбойника, — у тебя замечательная жена!

— Ничего примечательного по сравнению с нашей Салкой, — сказала Олли, обдула малышку от сухих листьев и протянула ее капитану.

— Первая из десятерых, — гордо сказал Грабш. — Еще девять на подходе.

Тут капитан Штольценбрук испугался и решил, что надо будет усилить полицейский отряд. Но вслух этого не сказал. Он долго откашливался, вернул девочку Олли и вздохнул.

— По-человечески ты парень хоть куда, Ромуальд. Но в профессиональном плане вы как были, так и остались опасным врагом чихенбургской округи, с которым нужно сражаться до последней капли крови!

— Тогда встречайтесь только по-человечески, — предложила Олли.

— Немного профессионального тоже не помешает, — сказал Грабш, — а то скучно.

В обратный путь полиция собралась, только когда солнце заалело, отражаясь в болоте. Чтобы перевести гостей через трясину, Грабш завязал им глаза пеленками Салки.

— Не дай бог кто-нибудь запомнит нашу потайную тропинку, — объяснил он. — И начинайте копить на новый вертолет!

Особняк семейства Грабш

У Салки прорезался третий зуб, лето подходило к концу, и семья Грабш переехала из пещеры в дом. Он получился неописуемо красивый. Проходя в дверь под свиным задом, вы сразу оказывались в круглом зале.

Между двух окон высился шкаф с семью полками и тринадцатью ящиками, тринадцатый из которых — потайной — больше не заедал. Слева стоял стол и двенадцать стульев. С другой стороны красовался открытый камин — над очагом висел суповой котел, а рядом на полочке — все, что нужно для готовки. Напротив на стене висел ромуальдов большой мешок для добычи, под ним стояли новые башмаки. Между столом и мешком была отгорожена комнатка. В ней Олли будет рожать детей.

Посередине зала стоял толстый и гладкий шест. Через круглое отверстие, достаточно большое, чтобы в него пролезали плечи Грабша, он уходил в потолок и крепился к коньку. По этому шесту можно было влезть на чердак или мгновенно, как пожарный по тревоге, скатиться на первый этаж.

Эту идею подал Макс. Он очень гордился ею, потому что шест оказался полезным и удобным: места занимал гораздо меньше, чем лестница, сделать его было проще простого, и заодно вся семья тренировалась. А чердак стал самым уютным местом в доме, ведь там лежали горы свежего сена. Он служил спальней для всей семьи. Только в одном углу чердака сена не было — там стоял ночной горшок в цветочек, который Грабш как-то притащил из Чихенау по просьбе Олли. На всякий случай.

В подвале тоже было на что посмотреть. Там укрепили большую ванну, которую Грабш принес весной, и оборудовали все для мытья и стирки. Макс установил деревянный желоб на ножках, по которому вода текла от водопада до самого дома и по трубе — в подвал, где труба обрывалась в верхней части стены. Оттуда в ванну била струя, сама похожая на водопад. Можно было встать под нее, как под душ. Конечно, как под холодный душ. Если хотелось погреться, надо было нагреть воды (для этого под ванной имелась печка) и лечь в ванну. Она была такого размера, что в ней уместились бы Ромуальд, Олли и еще несколько Грабшей. Из ванны вода через другое отверстие вытекала из подвала.