Больше, чем друзья

Всплыть не получается. Плотная ткань комбинезона набрала воды и стала тяжелой. Ребра как в тисках, за ними жжет. Воздуха в легких не осталось, тело не слушается, но я не сдаюсь. Извиваясь из последних сил, выталкиваю себя на поверхность и наконец всплываю.

Первый вдох — болезненный, но все равно прекрасный. Хватаю воздух ртом. Второй раз, третий… С хрипом, жадно. Еще раз, еще… Дышу!

Сердце стучит одурело, в ушах вода, глаза щиплет от соли. Сморгнув несколько раз, оглядываюсь. Яхта не остановилась и уже уплыла на приличное расстояние. Пытаться догнать ее бесполезно, кричать бессмысленно — там музыка играет и неразбериха. Никто меня не услышит.

Короткая эйфория сменяется новой порцией паники. Я растеряно верчу головой, не понимая, что делать. Меня выбросили за борт, обрекая на смерть. Такого я никак не ожидала.

Берег виден отчетливо, и он не очень далеко — километра два, наверное. С доской я бы точно доплыла, но я без нее. Не уверена, что справлюсь.

Внутренности сковывает ужас, мокрая ткань мешает дышать. Надо раздеться. Суетливо расстегиваю пуговицы, вынимаю руки из рукавов и до талии стягиваю комбез. Физически становится легче, но я по-прежнему в отчаянии.

— Ма-аша… — слышится неподалеку.

Сердце радостно сжимается. Голос до боли знакомый, самый любимый! Я не успеваю отозваться — Костя выныривает буквально в трех метрах.

— Ты как, Маха?

— Коть, это ты? — выдыхаю шокированно.

Глазам своим не верю. Он тоже в одежде, рубашка облепила плечи. Возбужденный, запыхавшийся. Бросился меня спасать, как всегда.

— Я, кто ж еще? Ты в порядке? Не ушиблась? — подплывает ближе, рассматривает.

— Вроде цела, — лепечу, прикрыв рукой грудь.

Ситуация такая, что не до смущения, но я все равно стесняюсь. При этом безумно рада его видеть и хочу обнять, но не решаюсь.

— Ты зачем прыгнула? — хрипит он, раздирая на себе рубашку.

— Прыгнула? — округляю глаза. — Меня твоя психованная подружка сбросила!

— Это как? — теперь он таращится.

— Как мешок с балластом. Взяла и вышвырнула за борт! Она убить готова за тебя! — выпаливаю нервно.

— Вот су-ука. Ур-рою! — рычит Костя, рывками скатывая мокрую ткань с рук.

Раздеться в воде не так просто. Я уже несколько минут барахтаюсь, пытаясь окончательно стянуть комбез.

Тем временем светящаяся яхта продолжает отдаляться.

— Нам их не догнать, — киваю ей вслед. — Что будем делать, Коть?

Справляюсь наконец с комбезом, а он с рубашкой.

— На сушу будем выбираться, Мах.

Он стаскивает под водой брюки, и мы оба остаемся в белье, а точнее — в трусах, потому что лифчика на мне не было. Я немного отплываю, вытягиваю шею и осматриваюсь.

Океан сегодня спокойный, волны нет. Луна почти полная, видимость хорошая. С погодными условиями нам повезло, но до берега далековато.

— Ты спасательный жилет не догадался прихватить? — уточняю с надеждой.

— Как-то не подумал. Спешил.

— Когда драку затевал, тоже спешил? Зачем ты завязался с этим пьяным дураком? Такой дурдом устроили, — вздыхаю.

Я все видела и слышала и до сих пор в шоке. На фоне моего заносчивого брата Костя Баринов всегда казался мне неконфликтным. Он, как и Макс, профессионально занимался кикбоксингом, потом борьбой. Все мальчишки в нашем районе его уважали и побаивались, но я ни разу не видела, чтобы он кого-то бил.

— Твою честь вообще-то защищал, — бурчит он.

— Разве я просила?

— Меня просить не надо, Маш. Я поступил так, как посчитал нужным, и не жалею.

Он говорит серьезно и с достоинством, я же не могу сдержаться, чтобы не съязвить.

— Совсем недавно ты сказал мне, что надо внятно просить, — делаю ударение на предпоследнем слове.

Когда вчера мы слетели с катушек, я испугалась. Поняла, что до конца идти не готова, и попыталась донести это до Кости, но он был не в себе. И тогда я влепила ему пощечину. Это помогло, но он оскорбился и упрекнул, что достаточно было внятно попросить. Это его «внятно» резануло слух и задело.

— Обсудим то, после чего я так сказал? — спрашивает Костя, подплывая ближе.

— Зачем? Все и так понятно, — отгребаю в сторону. — Ты был пьян, плохо соображал…

— Я соображал нормально, — перебивает он, глядя прямо в глаза.

Я смущаюсь и теряюсь под его давящим взглядом. Начинаю раздражаться.

Весь день он вел себя отстраненно, делал вид, что ничего не было. Рядом с ним постоянно была Лина, в рот ему заглядывала, ластилась кошечкой. Это наводило на мысль, что он послушал мой совет и как следует отымел ее после того, как завелся со мной. Было противно, обидно и болезненно от ревности. Я до сих пор злюсь.

— Кость, я не готова сейчас говорить, — признаюсь. — Давай, пожалуйста, закроем эту тему и поплывем скорее к берегу. Опасно так болтаться ночью в океане.

— Окей, поплыли. Но к разговору мы вернемся. Так что готовься, — предупреждает и начинает грести.

Я плыву рядом, стараюсь не отставать. Чувствую себя увереннее, но не спокойнее. На душе тревожно. Чувство, что я совершила ошибку, не отпускало весь день, после событий на яхте оно усилилось. Я серьезно вляпалась в чувства, разрушила многолетнюю дружбу и чуть не погибла. Незабываемый отпуск.

— Коть! — зову спустя долгие минуты, которые мы молча гребем. — Как думаешь, мы доплывем?

— Вообще не сомневаюсь! Уже половину осилили, — отзывается он бодро. — Ты устала?

— Пока нет, — почти не обманываю — силы у меня еще есть.

— Как устанешь — говори. Посажу на спину и вынесу на сушу, как дельфин. Вспомним нашу игру.

Последний раз мы играли в дельфина, когда мне было одиннадцать, и у меня еще не проявились половые признаки. Потом я стала стесняться тереться о мужскую спину вылупившейся грудью и промежностью.

— Ты кричать не разучился, как дельфин? — уточняю еще через несколько минут, с радостью отметив, что берег стал заметно ближе.

Баринов заныривает под воду и выпрыгивает почти вертикально, издавая звук, напоминающий одновременно щелканье и свист. Это правда похоже на звуки дельфинов. И я как будто в детство возвращаюсь, где рядом с сильным, ловким и веселым Котей не может быть страшно. Становится легко и весело.

— Обалдеть! — восхищаюсь. — Уже хочу к тебе на спинку, дельфин Костя!