Больше, чем страсть

Так Надюха и училась – утром покормила ребенка, сцедила молоко и на занятия, еще и переводами занималась, но это уже дома, когда Глашку спать укладывала.

Потом Глаша подросла, в садик ребенка устроили.

Ничего трагического и тяжелого. Бывало, Надя ночами не спала – занималась и подрабатывала переводами, а позже и балансы бухгалтерские стала делать для небольших частных фирм. Все старалась деду как-то материально помочь, хоть на жизнь себе с Глашкой заработать, а то ему и так достается. Только он из-за этого постоянно ругался с внучкой – мол, на фига такие жертвы! Он и сам справляется и уж на семью-то зарабатывает! Но Надя знала, как ему сейчас трудно, и сельское хозяйство у нас в стране в те годы переживало не лучшие времена…

Ну ничего же, справилась. Да и не упахивалась она так, чтобы героиней себя чувствовать.

Так и жили, росли. А как Вышку окончила, переехали домой к деду с Ривой.

– Ничего трудного или трагичного, – улыбнулась Казарину Надюха. – У нас все дружно, втроем получалось: и Глашку растить, и хозяйство поднимать, и раскручивать бизнес. Семья, родные люди.

Он слушал молча, смотрел на нее таким странным, нечитаемым взглядом, и что-то плескалось в глубине его глаз, такое сильное и пугающее, что Надежда неожиданно затаила дыхание, заглянув в это шоколадное бездонье, уходящее в черную точку зрачка.

– Мне надо кое-что тебе рассказать, объяснить, – вдруг произнес Казарин глухим голосом и посмотрел мимо нее, словно перенесся душой во что-то темное, страшное…

Дружинин позвонил, когда Даниил уже начал посматривать на часы и понемногу напрягаться по поводу его отсутствия – до самолета три часа, а зам еще даже в офисе не объявился, документы по проекту все здесь.

– Дэн! – сразу приступил к делу Мишка. – По ходу, накрылась моя поездка!

– Что случилось? – понял по его тону наличие проблемы Казарин.

– Мать только что на «Скорой» увезли в больницу, – напряженно пояснил Дружинин. – Сердце. Похоже на инфаркт. Пока не знают точно, но говорят, что дело плохо. Придется тебе самому лететь, Дэн.

– Да о чем ты, Мих! – отмахнулся словесно Казарин. – Ты о Вере Семеновне сейчас беспокойся. С делами сам разберусь. Помощь какая нужна?

– Да какая помощь! Ждем, что скажут врачи. Все, что потребуется, сделаем, достанем, – устало вздохнул Дружинин и все же про дела не забыл: – У меня в сейфе папка с подготовленными документами по Сочи и зеленая такая с заметками, деталями по ним, ну и кто там что собой представляет, их характеристики, справки под кем что находится и курируется. Сам разберешься, – и вздохнул еще раз, совсем уж тяжко, как повинился: – Придется тебе, Дэн, все-таки лететь сегодня.

Лететь придется, это Казарин понимал и, пока продолжал разговор, уже прикидывал, как лучше провести встречу.

На интересный проект в Сочи вышел Мишка и привел к Даниилу людей, в нем участвующих. Посидели-посчитали, просмотрели цифры приблизительные. Казарину понравилось. Посовещались с экономистами и Костей, через оплачиваемых друзей из органов проверили «соучастников» по проекту, кое-кого дополнительно поспрашивали и влезли в дело.

Курировал его Дружинин, все концы завязаны были на нем, мотался он Москва – Сочи с регулярностью пару-тройку раз в месяц. Дело двигалось к подписанию договора, и вот на тебе: на последнем этапе такая канитель с Верой Семеновной!

Казарин купил билет на ближайший рейс, некоторые бумаги взял с собой, но большую часть важных документов оставил, а записки, относящиеся к проекту, скопировал не все, оставив оригиналы на всякий, непонятный ему пока до конца случай в сейфе.

Почему так сделал, сам не понял. Но что-то… чуйка какая-то свербила.

Весь полет изучал документы, решив, что сегодня ничего подписывать они не станут – так, визит большой вежливости будущим партнерам в связи с форс-мажором основного участника бумажных официальных отношений. А он объяснит, что все документы на Михаиле, дескать, вмешиваться сам Казарин не хотел бы, хоть он и хозяин, и последнее слово за ним, но у них свой процесс закручен, а партнеру своему Даниил доверяет.

Даже неплохо, что так получится, подумалось Даниилу – присмотрится, что за люди, перед окончательным подписанием. Окажется такой расклад напряжным для партнеров, захотят окончательного решения – пожалуйста, подпишем – у них-то есть своя основная болванка согласованного договора и документы к нему. Относительно деталей связь по телефону с Дружининым по ходу переговоров держать будут.

В аэропорту Казарина не встретили.

Вернее, встретили, да не те, кто ожидался.

Анзора он знал в лицо, но в толпе встречающих Даниил его не увидел и, выходя из зала прилета, уже собирался позвонить встречающему, когда к нему обратился неизвестный мужчина.

– Даниил Антонович? – спросил он с сильным кавказским акцентом.

Прежде чем ответить, Казарин внимательно посмотрел на незнакомца – мужик, лет тридцати с очень ярко выраженной кавказской внешностью, с черными от неистребимой щетины почти до глаз, щеками, узкими неприятными губами и очень непростым взглядом.

– Да, – ответил Казарин и почему-то огляделся вокруг.

– К сожалению, Анзор не мог вас встретить, и вместо него прислали меня, – старался изо всех сил изобразить подобострастное радушие мужик. Но у него это не очень хорошо получалось: выдавало непокорное выражение глаз.

– Спасибо, но меня встречают друзья, – соврал почему-то Казарин, почувствовав опасность.

На миг незнакомец напрягся, но тут же улыбнулся. Он ухватил Казарина под локоть, сделал печальное выражение лица и пожаловался:

– Какие такие друзья? Меня же начальство с работы выгонит, если я вас лично не привезу! Машина люкс!

И в этот момент быстрым, злым взглядом посмотрел куда-то Казарину за спину. Тут Даниил понял, что происходит нечто очень-очень фиговое и полез за телефоном в карман. А мужик как клещами надавил ему пальцами на локоть, не давая руке пошевелиться, наклонился и с заметно усилившимся акцентом прошипел:

– Нэ надо тэбе никуда звоныть.

Казарин рванул из его захвата локоть, делая резкий шаг в сторону, во время движения успев просканировать пространство взглядом и заметить, как к ним из толпы ринулось трое кавказцев. Он отскочил еще на один большой шаг и прокричал:

– Милиция!!! Охрана!!!

После чего пропустил удар в солнечное сплетение. И тут уж начался сплошной балаган – сдаваться просто так, как заяц в силки, Даниил не собирался и, откинув сумку в сторону, принялся отбиваться – годы занятий айкидо многие навыки прививают и доводят до рефлексов. Но кавказцев было четверо, и это оказались очень злые кавказцы.

Даниил продержался минут десять, но, получив удар сзади по голове, отключился. И очнулся, придя в сознание от падения на пол какого-то фургона, куда его швырнули с особым удовольствием.

Дверцы захлопнулись, мотор взревел, машина рванулась с места, а Казарина принялись методично и жестоко избивать. Его спасло то, что развернуться парням было негде – ограниченное пространство фургона не давало возможности размахнуться во всю ширь, да и качало от движения автомобиля. Но били его профессионалы, так что во второй по счету отключке он провалялся неизвестно сколько.