Больше жизни, Хлоя Браун!

Рэд с пугающей скоростью поставил палатку, вынул из своей волшебной сумки пресловутый воздушный матрас и педальный насос – «Я жеговорил, у меня там вещи поважнее спрея от насекомых» – и залез внутрь, чтобы все «устроить», что бы это ни значило. Потом он вылез и продемонстрировал Хлое загадочную банку. С глазами, поблескивающими в надвигающейся темноте, он сказал:

– Пора зажигать костер.

Хлоя села на землю рядом с палаткой и была очень горда, что не стала задумываться ни о волчьем дерьме, ни о змеях, ни о ревнивых и кровожадных лесных фейри.

– Вообще-то, Рэд, я изучала этот вопрос, и костры запре…

Он открыл странную банку и сказал:

– Хло?

– Да?

– Ш-ш-ш! – Он поставил банку в маленький земляной колодец, который только что выкопал, и достал из своей неизменной кожанки серебристую зажигалку. – Нет, я не курю, – ответил он, едва Хлоя разинула рот.

Она закрыла рот. Она настолько предсказуема или Рэд просто очень хорошо ее знает? Вероятно, всего понемножку. Она с недоумением, а потом со своего рода восхищением наблюдала, как он зажигает содержимое банки. Рэд сел с ней рядом, и они стали смотреть, как разрастается пламя.

– Ну и что это такое? – спросила Хлоя.

– Это портативный, многоразовый, относительно безопасный, в том числе для экологии, – он отважно проигнорировал ее фырканье, – костер. Если мы захотим его потушить – сможем просто накрыть крышкой.

– Серьезно? И это работает?

– Конечно. Это наука, ну или что там. Хочешь поджарить маршмэллоу?

Это было подростковое и одновременно, скорее всего, незаконное, а также определенно негигиеничное развлечение из мира дурацких американских фильмов.

– Да, пожалуйста, – сказала Хлоя.

– Хорошо. Правда, насчет сморов я соврал. Понятия не имею, что за хрень эти сморы.

Хлоя фыркнула:

– Я тоже.

Он полез в сумку и сказал:

– Я открою маршмэллоу, а ты иди набери прутиков, чтобы их насаживать.

Хлоя воззрилась на него.

Рэд напряженно уставился на нее в ответ с серьезным лицом, но через две ужасно долгие секунды не выдержал, в уголках его кошачьих глаз появились морщинки, он откинул голову назад и расхохотался:

– О боже, Хлоя! Расслабься. Вот, смотри, я купил шпажки.

– О! – Она прижала ладонь к груди. – А я уже начала пересматривать всю эту затею.

– Пойти в поход?

– Позволять тебе совать язык мне в рот.

– Заткнись, – ухмыльнулся он. – Ты в любом случае позволишь мне засунуть язык тебе в рот.

– Возможно, в тайные моменты слабости, – признала она. – Дай-ка мне это. Я хочу сама нанизать маршмэллоу.

– Уверена? Тебе не нужна помощь маршмэллоунанизывательного эксперта?

Хлоя закатила глаза и забрала у него пакет:

– Нет. Но, к слову об экспертах…

– Самое время пошутить о пронзании разных мягких и сладких штук.

Она проигнорировала его.

– …почему ты так хорошо разбираешься во всех этих походах?

– А. Что ж.

Рэд задумчиво уставился на шпажку, которую держал, и на миг волосы упали ему на лицо. Пальцами свободной руки он начал барабанить по бедру, и Хлоя с немалым раскаянием задалась вопросом, как же ей удалось превратить походы в тему, заставившую его занервничать, или забеспокоиться, или что он там чувствовал, когда становился таким.

Прикусив губу, она торопливо сказала:

– Тебе необязательно…

– Нет, ничего. – Он посмотрел на нее с улыбкой, но улыбка эта была грустная: – Честное слово, Хлоя, все нормально. – А потом его отбивающие ритм пальцы замерли, нашли ее пальцы – и вот Рэд уже держал ее за руку. – Мне просто стало немного… а, помнишь, я рассказывал тебе про моего дедушку, который умер?

Она кивнула, ощущая кожей его серебряные кольца.

– Он водил меня в такие места. Где мы только не были! Не так уж часто – может, раз или два в год, когда у него было время, – но опыт же накапливается постепенно, а? Мы жили в городе, и у деда была паранойя насчет загрязнения воздуха и всего этого. Он считал, что, если бывать на природе как можно чаще, это… не знаю, очищает. – Рэд хмыкнул.

Хлоя сжала его ладонь, забыв о маршмэллоу:

– Как его звали?

– Лео.

От одного этого имени губы Рэда расплылись в улыбке, и Хлоя ощутила странную, внезапную уверенность в том, что своей почти постоянной жизнерадостностью Рэдфорд Морган обязан одному конкретному человеку.Лео.

– Судя по всему, он был чудесный, – пробормотала она.

– Ага. Был. Иногда я думаю…

Рэд запнулся, но Хлое показалось, она знала, что он собирался сказать. Знала, потому что знала его – не до боли крутого, очаровательного и привлекательного мужчину, скорого на шутки и еще более скорого на помощь, а не такие уж сияющие его стороны, скрывающиеся под этим, которые сформировали основу его личности. Стороны, от которых многие люди отвернулись бы, потому что иметь с ними дело уже не так легко. Стороны, которые отзывались ей так же сильно, как его располагающие улыбки.

– Ты думаешь, не был бы он разочарован в тебе. – Потому что сам Рэд, как она осознала за прошедшие недели, был в себе разочарован. – Из-за того, что там такое случилось с тобой в Лондоне.

Рэд так быстро повернулся к ней, что его волосы взметнулись возле лица, как пламя:

– Я… В Лондоне было… – Он вздохнул, крепче стискивая ее руку: – Да. – Он прочистил горло: – Прости. Не знаю, зачем я заговорил об этом. Это я об этом заговорил? Слушай, возьми маршмэллоу.

– Рэд, – прошептала Хлоя. – Необязательно всегда быть в порядке.

Она придвинулась ближе и поцеловала его в щеку. Мгновение он не шевелился.

Но потом он посмотрел на нее, улыбнулся и пробормотал:

– Знаю. Но с тобой я в порядке.

Между ними замерцало нечто хрупкое и прекрасное и не исчезло, даже когда он отвернулся. Оно висело в воздухе, тонкое, прелестное и незримое. Рэд начал нанизывать маршмэллоу, а когда Хлоя завозмущалась, сунул один ей в рот. Потом нагрузил свою шпажку и показал Хлое, на каком расстоянии и как долго надо держать их у огня.

После этого, когда ее рот наполнился первым горячим, липким и тающим кусочком, Рэд поймал ее взгляд и сказал серьезным голосом, который прокатился эхом по всему ее телу до самого клитора:

– Теперь, во имя походов, неправильных решений и твоего списка, мы сыграем в одну игру.

Глава девятнадцатая

Рэд смотрел, как сочувствие покидает темный взгляд Хлои, сменяясь чем-то еще раскаленнее костра. Она изогнула губы в знакомой кривоватой улыбке – настолько сексуальной, что она отдалась у него в груди – и в яйцах.