Большое сочинение про бабушку
Шрифт:
— А лавка и скамейка — это одно и то же? — спросила Младшая.
— Нет, конечно. Скамейки, в отличие от лавок часто были со спинками. Их можно было передвигать и даже раскладывать, как современные диваны, превращая в спальное место.
— А кровати раньше были?
Тут уж даже я могла ответить: мне бабушка рассказывала, что кровать у них появилась только когда они с дедушкой поженились.
— Кровати в русской избе появилась в XIX веке. Называли их ложницами. Да-да, слово «наложница» живёт и по сей день. Сначала ставили кровать в горнице или в сенях. Красиво убранные ложницы — с подзором, множеством матрацев и подушек,
Полати — что-то вроде антресолей, настил от бока печи до противоположной стены. Забираться на полати нужно было с печи или голбца. Сохранилась поговорка: «Хлебнул да и ложку на полати метнул». Раньше существовал обычай на крестины угощать отца ребёнка ложкой каши вперемешку с хреном, перцем и солью. Чтобы и мужчина понял, как тяжело пришлось роженице. Проглотив эту смесь, отец забрасывал ложку на полати, желая малышу побыстрее вырасти и так же резво заскакивать наверх.
— О, надо запомнить! — рассмеялась я. — Тихона угостим, когда станет папашей!
— Ага, только ты сначала полати в квартире оборудуй, — фыркнула Младшая.
— А лучше, — добавила тётушка, — дом для молодой семьи, чтобы было где полати сколотить.
ГЛАВА 7
ХОЗЯЙКОЮ ДОМ СТОИТ
Следующую большую передышку мы планировали сделать за Омском. Комплекс у озерка был очень уютным. Но оказалось, что в гостиничном домике нет свободных номером, и мы срочно должны были искать новое место для ночёвки.
— Десять километром в сторону есть деревня, услышав наш разговор, подсказал водитель фуры.
Мы расспросили, как проехать и, пока не стемнело, свернули с трассы на насыпную дорогу Километров через пять она превратилась в просёлочную, и нам оставалось только надеяться, что ночью не будет дождя и её не размоет.
Автомобильный атлас по поводу этой деревни из двух десятков домов не мог сообщить ничего. GPS её тоже не замечал.
— Куда это, мать, ты нас завезла? — высунув голову из окна, тётушка изучала окрестности. Кроме свиней и кур, на улице никого не было. Я выбрала дом, возле которого стоял комбайн, и припарковалась.
В окне мелькнула фигура, на крыльце показался мужик, и только тогда из будки залилась собака. Мы поздоровались, спросили, не знает ли он, где в деревне можно переночевать.
— Так хоть где ночуйте, — ответил хозяин комбайна и собаки (та, гремя цепью, с лаем металась вдоль забора). — У нас домов брошенных полно. Увидите, какой не закрыт, заходите да и ночуйте. А молока с огурцами купите у нас, как стемнеет. — Спасибо, — пробормотали мы и, слегка озадаченные, двинулись к машине: ночевать в брошенном доме нам ещё не приходилось.
— Огурцы и молоко — после заката! — Младшая была в восторге. — Да это деревня не простая!
Избу выбрал Тихон. Загнав машину в ограду, где дыр было больше, чем штакетин, мы поднялись на крыльцо.
— Смотрите, трава сушится! — показала тётушка на серый пучок веточек под крышей — похоже, бывшие хозяева любили травяные чаи не меньше, чем она.
В сенях стояла густая темень. Мы оставили
дверь открытой, чтобы она хоть частично вытекла на улицу. Низкий проём пришёлся по росту всем, кроме могучего Тихона. Пригнувшись, он вошёл первым.Нежилой дух застоялся в доме. Русской печи не было, вместо неё стоял «урезанный» вариант — галанка. Зато была кровать с матрацем, диван и стол у окна.
— Я, наверное, в машине переночую, — оглядев комнату, сказала Младшая.
— Не красна изба углами, красна пирогами, — тётушка принесла из машины пакет с едой и спальники.
— Как вообще можно жить, если в доме нет электричества, водопровода, тёплого туалета, — ворчала Младшая.
— Даже лучины нету. — Я тоже сходила к машине — за фонарём.
— Как там, стемнело? Пора за молоком? — Младшей не терпелось выйти из чужого дома.
Пока мы старались хоть как-то благоустроить место ночлега, тётушка, отыскав свечу, ходила с ней из угла в угол, рассказывая о старинной жизни без всяких удобств.
— Вечером изба освещалась лучиной. Лучина — длинная тонкая щепочка, которую втыкали в светец. Над светцом устанавливали надпыльник, чтобы лучина не коптила потолок. Но название надпыльника связано не с пылью, а со словом «пыл» — жар.
Если нужно было выйти в темноте во двор, брали свечу (иногда её заменяли пропитанные жиром льняные нитки) или фонарь с горящей свечой внутри. Подсвечники были разные. Самый простой — свежая брюква: вырезал в овоще углубление, поставил свечку — и готово.
— А спички откуда брали? — спросила Младшая.
— Огонь можно было зажечь с помощью трута, кремня и огнива или кресала (это металлическая пластинка в форме кинжала, позже — овал). Эти предметы хранились в специальной коробочке — огневице. Трут лежал отдельно — в трутнице. Когда огнивом ударяли по кремню, искра должна была попасть на лежащий в коробочке трут. Трут загорался, и им поджигали, что нужно: лучину, щепки в печи. Затем крышечка трутницы закрывалась и огонь в ней тух. Спички тоже были, но делали спички-серянки сами. А вот магазинные спички не пользовались доверием. Считалось, что огонь от них не имеет тех магических свойств, какие появляются, если зажигать его с помощью огнива. Этот способ добывания огня использовали в деревнях вплоть до 20-х годов ХХ века.
Мы вышли на крыльцо и, распалив спираль от комаров, уселись рядком. Какая тишина. Её можно было потрогать, настолько она была материальна, — точно полотном накрыло полузаброшенную деревню. И узорами по нему — то крики галок, пролетающих к тополям на ночёвку, то мычание коровы, заждавшейся хозяйки. Вяло перелаивались по дворам собаки. Поскрипывало старое крыльцо.
Мы никак не могли решить, идти ли за молоком и огурцами. Решили, что всё-таки надо: не хотелось огорчать хозяев — ведь позвали.
За провизией отправились мы с Младшей. Тихон предпочёл остаться у машины, а тётушка, прогулявшись по деревне, взялась обследовать избу, в которой попадались вещи, достойные музея. В шкафу она обнаружила ступу и пест. Когда-то с их помощью из зёрен делали крупу. На поминках ставили на стол блины из зёрен, растёртых старинным способом, вручную — пестом в ступе. Считалось, что, съев их, можно свободно перемещаться в загробном мире (как делает это Баба-Яга, летающая в ступе).
В кладовке тётушка наткнулась на рубель и каток, заменявшие прежде утюг: ткань наворачивалась на каток и прокатывалась рубелем по ровной поверхности.