Большой секрет

Но меня ждал неприятный сюрприз в лице охранника у шлагбаума, который спросил к кому я. Назвав по привычке фамилию блондина и его номер квартиры, принялась ждать, когда он откроет калитку, но он, нахмурившись, спросил мою фамилию, и выглянул из будки, разглядывая мое лицо. Ничего не подозревая я ответила:

— Полякова Валерия.

И едва назвала, почувствовала как меняется выражение его лица, со скучающего, к полной боеготовности, как будто у меня подмышкой торчит таран, которым я планирую снести железную калитку, а он будет это предотвращать.

— Вам вход запрещен, — бросил он.

— Что?

— Нельзя говорю. Пожелания владельца собственности.

— Вы уверены? — рассеянно уточнила я, и так зная ответ.

Орловский вычеркнул меня из своей жизни навсегда, не давая шанса объяснится.

— Девушка, не мешайте, идите.

— Я тут можно рядом подожду? — предельно вежливо попросила я, указывая на заснеженную лужайку рядом.

— Как хотите, — он пожал плечами. — Это другая территория.

Ждать пришлось долго. Как я и думала, у Саши была тренировка, и, пока я ждала, успела здорово замерзнуть. Буквально через дорогу на углу продавали горячий чай и кофе, но я боялась оставить пост и пропустить его машину. Поэтому лишь стояла и пританцовывала от холода, пытаясь согреть руки своим дыханием.

Часа через три я увидела его машину, завернувшую к шлагбауму и бросилась наперерез.

— Стой, куда, дура? — крикнул охранник, но его вопли были мне безразличны.

Я знала, что иначе, Саша не остановится. Скрипнули тормоза, и он уставился на меня тяжелым взглядом из-за лобового стекла. Я опустила руки на капот и отчаянно помотала головой.

— Не уйду.

Блондин смотрел на меня, прикидывая в голове насколько решительно я настроена. Потом все же заглушил машину и вышел, неторопливо подходя ко мне.

**

Саша

Бросил машину прямо перед шлагбаумом, и, закрывая дверь, вымазал руки в грязи. Чертыхнулся. Ладно, уверен, что разговор будет не больше пары минут. Мне не о чем с ней говорить теперь. У этой лгуньи было столько возможностей признаться и сказать мне правду, которые она собственноручно похерила, что сейчас ее потерянный вид не вызывает жалости. Только раздражение.

Но она стоит и театрально заламывает руки, будто действительно переживает о произошедшем.

— Саша, привет… — с дрожью в голосе начала она, делая шаг на встречу.

— Чего тебе? — без приветствия спросил я в довольно грубой форме.

— Давай поговорим…

— О чем? — перебил я. — Уже ведь не о чем говорить.

— О произошедшем.

— Я знаю, что произошло. Детали мне не интересны. Разговор можем считать оконченным?

— Так правда было нужно в самом начале! — воскликнула она. — Никто не хотел меня брать на работу, а мне она была очень нужна, ты же знаешь.

— Нет, — покачал я головой. — Не знаю. Я вообще о тебе ничего не знаю.

— Я говорю правду…

— Слушай, не утруждайся. Мне больше не интересно. Ну переодевалась и ладно, проехали.

— Лера.

Я резко замолчал, уставившись на нее.

— Не «слушай», а Лера. — В ней слышалась горечь.

— Ага, Лера, — равнодушно кивнул я.

Она еще смеет говорить мне об этом? Это не я притворялся несколько месяцев другим человеком, не я морочил голову, не я откровенно насмехался.

— И это все? Ты просто вот так уйдешь и закончим на этом?

— А ты думала что? Пришла, пустила сопли и снова можно вертеть мной дальше? Долго тут стоишь? Жаль, что в твоей голове уже нечего отмораживать…

— Саша!

— Ну что тебе еще от меня нужно, ну что?! — сорвался я, перейдя на крик. — Очистить свою совесть? Напоследок потрахаться? Вставай на колени.

Хотел позлорадствовать, сделать ей больно, как она мне. Но больно снова было только мне.

— Я хотела извиниться, — побледнев, тихо прошептала она.

— На колени, — приказал я чужим голосом, глядя на нее сверху.

Лера замешкалась, и я подумал, что она развернется и гордо уйдет. Но, наплевав на гордость, она медленно опустилась на грязный асфальт и села на колени, сложив руки на юбку. Ее щеки горели, она не смела поднять на меня своих глаз, уставившись в воображаемую точку под моими ногами.

— Прости меня. — По ее щекам текли слезы, и с садистским удовлетворением я подошел и размазал их грязной рукой. Она даже не отшатнулась, просто прикрыв глаза.

— Что, возьмешь в рот? — Я мерзко усмехнулся, словно не слыша ее извинений.

Был сам себе противен, но продолжал жалить словами, как хлыстом, глядя на ее реакцию. Она же такая чистая снаружи, но грязная внутри. Молчала и беззвучно плакала, пока я, закусив щеку, пытался держать себя в руках.

— Извинилась? Легче стало? — холодно спросил я. — А теперь сгинь нах*й, чтобы я больше никогда тебя не видел, или так размажу, что до выпуска будешь отбросом всего универа.

Девушка подняла на меня свой взгляд, слезы прекратились. Уже лучше.

— Хотя ты и так, — добил я ее, демонстративно оглядывая ее одежду. Сам исступленно сжал кулаки в карманах куртки, лишь бы не прикоснуться к ней.

Она продолжала сидеть на грязном асфальте и смотреть на меня, словно видя впервые. Да, я очень умею убивать все чувства ко мне.

— Дура, — бросил я. — Встань.

Словно не слыша, так и сидела, не шелохнувшись, глядя на меня своими оленячими глазами. Не выдержав, резко дернул ее вверх за капюшон, и снова почувствовал рядом с ней опьянение, хотя секунду назад почти отрезвел.

— Просто исчезни, — глухо попросил я, сжимая ее за ворот куртки. — Пожалуйста, исчезни.

— Я верну деньги, — ровно сказала она.

— Ты так ничего и не поняла. Плевать мне на деньги, дура. Просто исчезни. Давай представим, что я тебе заплатил за то, чтобы ты исчезла? Это же легко выполнить? Или может за ту ночь? Ты была очень благодарной.

Она резко размахнулась и отвесила мне звонкую пощечину. Голова откинулась, и щека тут же загорелась, но я лишь удовлетворенно улыбнулся. Все правильно. Катись к черту вместе с Алисой и прочими шалавами. Только ты одна мне так мозг выеб*а, что остальные просто меркнут.

Все это время Лера стояла, не отрывая от меня своего взгляда, пытаясь во мне что-то найти, наверное хорошее, но безуспешно. Потом она все-таки развернулась и ушла, оставив меня стоять безмолвным изваянием, пока не засигналила подъехавшая машина. Охранник отвел глаза в сторону, но мне было абсолютно плевать, что он там подумал. На автомате сел в машину и поехал домой.

Дома сбросил спортивную сумку и вещи прямо на пол, и на негнущихся ногах отправился в ванную. Обалдел, увидев свое лицо. Бледное, хмурое, под глазами синяки. Вспомнил, что не брился уже пару дней. Достал электрическую бритву и монотонно принялся за дело.