Большой вальс

Артур, поджидавший её на палубе, вынырнул из тени:

– Ну как?

– Взял!

– Тогда быстрее на палубу, там затеваются какие-то тосты и выступления в твою честь. И уже два человека под присягой секретности сообщили мне, что ты ждешь ребенка.

Виктории было весело, бесшабашно весело. В эту ночь "царица бала" прощалась с тайнами, завершая последнюю мистификацию. Никогда больше не совершит она путешествие в каюте-люкс трансатлантического суперлайнера с эксклюзивным гардеробом самого Маэстро. Никогда не сыграет в её честь знаменитый оркестр, не вспыхнут прожектора, не опьянит сумасшедшей влюбленностью хоровод славы.

В прощальном свете этого "никогда" праздничная суета, казавшаяся полчаса назад фальшивой и опасной игрой, засверкала призывным манящим блеском, подстегивая азарт и вдохновение. В последний раз, в последний раз...

"А. Б. была великолепна в эту ночь. Вспыхнув ослепительной кометой, она навсегда исчезла с нашего небосклона. Утром горничная нашла спальню красавицы пустой и надпись "Прощайте!" на зеркально шкафу с осиротевшей коллекцией. Антония воспользовалась помадой цикла "Коррида-Шанель", той самой, что была названа её именем и так похожа на свежую кровь", - летела через океаны выпущенная на волю сенсационная весть.

В то время, как на борту корабля мощным хором звучал вопрос: что бы это значило? Артур и Тори с облегчением провожали уходящий к горизонту силуэт трансатлантического богатыря. Маленький порт, короткая остановка по инициативе капитана лишь для того, чтобы наполнить трюмы фиалками, присланными для украшения салонов фирмой "Бенцони и Кo".

– Он взял, Тони, взял!
– Виктория радостно кружила в гостиной парижского дома.
– Как же у тебя здесь уютно! Жаль, нельзя пригласить в гости Уилси.

– Почему же нельзя? Во-первых, это наш общий дом, а если уж по всем правилам - твой, дорогая. Во-вторых, если Бенджамен не выкинул сумку с документами за борт, - он наш друг и соучастник.
– Антония улыбнулась.
– А кроме того - сумасшедший. Значит, обязательно явится.

...В этот вечер "сестры" листали семейные альбомы и предавались воспоминаниям, таким разным и переплетенным, как фрагменты шарады.

– Ах вот!
– Виктория вытащила из пачки цветное фото, сделанное на две рождения Тони - "Безглазая Венера и А. Б. в роли Шахерезады".
– Тони, у меня к тебе просьба, хорошо, что я вспомнила, уж лучше все решить заранее... Видишь ли, этот дом я тебе, пожалуй, оставлю, а вот подвески Мазарини - отберу.

Антония поднялась на второй этаж и через минуту вернулась с черным сафьяновым футляром:

– Слава Богу, они на месте. Я ведь такая растеряха! Драгоценности держу в сейфе, а с бижутерией совершенно не церемонюсь.
– Она с трудом нашла потайной замочек и на кружевную скатерть выскользнуло сказочное ожерелье.
– Великолепная копия. И, видимо, довольно дорогая. Артур в времена подозрительности к Шону втихаря носил эту вещицу экспертам.

Антония застегнула замочек на шее Тори и залюбовалась игрой подвесок.

– Это, кажется, цирконий, той самой фантастической огранки, немного белого золота вместо платины и побольше желтого, но невысокой пробы... Для тебя эта вещь, как я понимаю, представляет особую цену?
– она с намеком посмотрела на Викторию.

– Да. По условию моего "контракта" с Шоном в честь удачи американской ленты я должна одеть эти камни на свадьбу.

– Странная просьба для влюбленного мужчины, - с усмешкой прокомментировала Тони.
– Это вещь твоя, распоряжайся ею по своему усмотрению. Но на месте Жан-Поля...
– она погрозила пальцем.

– Господи, какая разница, что у меня будет на шее, если в животе уже обосновался маленький Дюваль...
– Виктория погладила живот, совершенно незаметный под свободным свитером.

– Но если он будет так активно расти, боюсь, придется заказывать платье с завышенной талией.

В "Доме Шанель" Антонии простили бегство с "Морро Касл", получив неустойку за невыполнение условий контракта и феерический заказ - свадебный туалет для А. Б., причем, в стиле "королевский Ренессанс". Модель сконструировал сам Маэстро со всем знанием дела, а портнихи были несколько озадачены: А. Б. требовала свадебное платье в двух экземплярах! Возможно, невеста собирается совершать бракосочетание под водой, ведь теперь в моде экстравагантность: свадьба в воздухе, в горных пещерах, в камере невесомости...

Феликс Картье не одобрял традиционный стиль туалета, выбранный Тони.

– Уж если ты не доверила это дело мне, надо было заказать Пако Рабану. У него великолепно получается космическая тема из ультрасовременных материалов... Ну если тебе непременно надо путаться в шлейфе из брюссельских кружев, - я готов соответствовать, дорогая, - покладисто согласился он, ещё не ведая, что Антония забросила спальню с его "Венерой".

Они вообще виделись всего два-три раза: на открытии выставки Картье и последующем приеме "У Максима" - на ужине для приближенных знаменитостей, и лишь однажды дома, в столовой парижского дома Антонии, причем, в присутствии неизменного Артура. Тони абсолютно "не понимала" намеков жениха, жаждущего перейти к интиму, и постоянно втягивала Шнайдера в обсуждение свадебной церемонии. В конце концов Феликс не выдержал.

– Тебе не кажется, милая, что кое-какие вопросы мы все таки должны решить наедине?
– спросил он с вызовом.

– Ах да, конечно, дорогой. Я как раз очень хотела... Артур, ты не посмотришь, что там гремит в саду?

– Я так хотела.
– Тони остановила Феликса, потянувшего её в спальню.
– Пару слов, милый. Возможно, они решат многое, и тебя не потянут в постель с...
– она мрачно потупилась.

– Ты больна, Тони?
– насторожился Картье.

– Нет. Я всего лишь хотела предупредить тебя, что имею шестилетнего сына. Согласись, это лучше было сделать заранее...

– Сына или предупреждение?
– Феликс был явно озадачен, но тут же взял себя в руки.
– С "приданым" или без, "звезда подиума" или домохозяйка - ты моя избранница.
– Он снова сделал попытку увлечь Антонию на второй этаж, но она, скромно замявшись, заявила:

– И, кроме того - у нас двойная свадьба.

– У тебя есть второй жених?

– Нет, сестра. Мы хотим выйти замуж одновременно.

– Надеюсь, она не рассчитывает на меня?

– Увы, нет, хотя я уверена, ты был бы не против.

Жан-Поль начал серьезную реконструкцию в "Каштанах". Семеро помощников-единомышленников, привезенных Дювалем из Америки, занялись устройством лабораторий. На средства, оставленные "Пигмалионом" для научных разработок, Жан-Полю можно было развернуться, не широко, но вполне основательно. Дюваль стоял на холме, с которого хорошо видна была строительная площадка с уже обозначившимися зданиями - в центре лаборатория, на периферии - вольеры для подопытных животных, а чуть подальше - небольшой дом для сотрудников, где Жан-Полю с женой предназначался целый этаж Он вдыхал залетавший сюда запах цемента и красок, разрыхленной земли и бензина, представляя, как тридцать-тридцать пять лет назад точно так же нетерпеливо наблюдал за ростом своей клиники Пигмалион. Клиники, в которой он собирался творить чудеса.