Большой вальс

…В этот вечер "сестры" листали семейные альбомы и предавались воспоминаниям, таким разным и переплетенным, как фрагменты шарады.

– Ах вот! – Виктория вытащила из пачки цветное фото, сделанное на две рождения Тони – "Безглазая Венера и А. Б. в роли Шахерезады". – Тони, у меня к тебе просьба, хорошо, что я вспомнила, уж лучше все решить заранее… Видишь ли, этот дом я тебе, пожалуй, оставлю, а вот подвески Мазарини – отберу.

Антония поднялась на второй этаж и через минуту вернулась с черным сафьяновым футляром:

– Слава Богу, они на месте. Я ведь такая растеряха! Драгоценности держу в сейфе, а с бижутерией совершенно не церемонюсь. – Она с трудом нашла потайной замочек и на кружевную скатерть выскользнуло сказочное ожерелье. – Великолепная копия. И, видимо, довольно дорогая. Артур в времена подозрительности к Шону втихаря носил эту вещицу экспертам.

Антония застегнула замочек на шее Тори и залюбовалась игрой подвесок.

– Это, кажется, цирконий, той самой фантастической огранки, немного белого золота вместо платины и побольше желтого, но невысокой пробы… Для тебя эта вещь, как я понимаю, представляет особую цену? – она с намеком посмотрела на Викторию.

– Да. По условию моего "контракта" с Шоном в честь удачи американской ленты я должна одеть эти камни на свадьбу.

– Странная просьба для влюбленного мужчины, – с усмешкой прокомментировала Тони. – Это вещь твоя, распоряжайся ею по своему усмотрению. Но на месте Жан-Поля… – она погрозила пальцем.

– Господи, какая разница, что у меня будет на шее, если в животе уже обосновался маленький Дюваль… – Виктория погладила живот, совершенно незаметный под свободным свитером. – Но если он будет так активно расти, боюсь, придется заказывать платье с завышенной талией.

В "Доме Шанель" Антонии простили бегство с "Морро Касл", получив неустойку за невыполнение условий контракта и феерический заказ – свадебный туалет для А. Б., причем, в стиле "королевский Ренессанс". Модель сконструировал сам Маэстро со всем знанием дела, а портнихи были несколько озадачены: А. Б. требовала свадебное платье в двух экземплярах! Возможно, невеста собирается совершать бракосочетание под водой, ведь теперь в моде экстравагантность: свадьба в воздухе, в горных пещерах, в камере невесомости…

Феликс Картье не одобрял традиционный стиль туалета, выбранный Тони.

– Уж если ты не доверила это дело мне, надо было заказать Пако Рабану. У него великолепно получается космическая тема из ультрасовременных материалов… Ну если тебе непременно надо путаться в шлейфе из брюссельских кружев, – я готов соответствовать, дорогая, – покладисто согласился он, ещё не ведая, что Антония забросила спальню с его "Венерой".

Они вообще виделись всего два-три раза: на открытии выставки Картье и последующем приеме "У Максима" – на ужине для приближенных знаменитостей, и лишь однажды дома, в столовой парижского дома Антонии, причем, в присутствии неизменного Артура. Тони абсолютно "не понимала" намеков жениха, жаждущего перейти к интиму, и постоянно втягивала Шнайдера в обсуждение свадебной церемонии. В конце концов Феликс не выдержал.

– Тебе не кажется, милая, что кое-какие вопросы мы все таки должны решить наедине? – спросил он с вызовом.

– Ах да, конечно, дорогой. Я как раз очень хотела… Артур, ты не посмотришь, что там гремит в саду?

– Я так хотела. – Тони остановила Феликса, потянувшего её в спальню. – Пару слов, милый. Возможно, они решат многое, и тебя не потянут в постель с… – она мрачно потупилась.

– Ты больна, Тони? – насторожился Картье.

– Нет. Я всего лишь хотела предупредить тебя, что имею шестилетнего сына. Согласись, это лучше было сделать заранее…

– Сына или предупреждение? – Феликс был явно озадачен, но тут же взял себя в руки. – С "приданым" или без, "звезда подиума" или домохозяйка – ты моя избранница. – Он снова сделал попытку увлечь Антонию на второй этаж, но она, скромно замявшись, заявила:

– И, кроме того – у нас двойная свадьба.

– У тебя есть второй жених?

– Нет, сестра. Мы хотим выйти замуж одновременно.

– Надеюсь, она не рассчитывает на меня?

– Увы, нет, хотя я уверена, ты был бы не против.

Жан-Поль начал серьезную реконструкцию в "Каштанах". Семеро помощников-единомышленников, привезенных Дювалем из Америки, занялись устройством лабораторий. На средства, оставленные "Пигмалионом" для научных разработок, Жан-Полю можно было развернуться, не широко, но вполне основательно. Дюваль стоял на холме, с которого хорошо видна была строительная площадка с уже обозначившимися зданиями – в центре лаборатория, на периферии – вольеры для подопытных животных, а чуть подальше – небольшой дом для сотрудников, где Жан-Полю с женой предназначался целый этаж Он вдыхал залетавший сюда запах цемента и красок, разрыхленной земли и бензина, представляя, как тридцать-тридцать пять лет назад точно так же нетерпеливо наблюдал за ростом своей клиники Пигмалион. Клиники, в которой он собирался творить чудеса.

У Жан-Поля также был сой коронный секрет, при мысли о котором он слегка пьянел. Уже целый год Дюваль наблюдал за малышом павианом. Рожденный от нормальной самки, малыш выделялся белоснежной шерсткой, унаследовав генетический код альбиноса, впрыскиваемый по специально отработанной методе в кровь беременной самки. Черные ловки пальцы матери перебирали ослепительно-белый мех годовалого детеныша. Это была козырная карта. "Нобелевская премия, по меньшей мере", – сказал Мейсон Хартли, разрабатывавший течении десятилетий способ имплантации донорского гена. Но первый настоящий результат – твой".

"Мой результат ещё впереди", – думал Жан-Поль, рассчитывавший сотворить чудо прежде всего в своей собственной семье. "Помоги мне, дядя Ехи!" – Он обвел взором долины и Альпы, каштановую рощицу с краснеющей в её зелени черепичной крышей и далекие корпуса лечебницы. – "Ты тут, я знаю. И я приглашаю тебя в судьи! Прошу, не отказывайся, – только ты можешь по праву оценить это".

…Выслушав Жан-Поля, Алиса согласилась. Главное, быть уверенной, что они не нанесут вреда ни матери, ни её малышу.

– Умоляю вас молчать пока, тетя Алиса, – это наша тайна. Шанс ведь очень мал. Но зато я так сильно, так бешено этого хочу!

– Разе я могу отказать Дювалям? А ещё тому, кто клянется именем Йохима… – она закатала рукав блузки, подставляя вену под иглу Жан-Поля.

Накануне свадебного дня, тридцать первого августа, дом на острове был полон гостей. Близкие друзья новобрачных, Дювали с Мари и нежно сопутствующем ей Кристофером, Артур Шнайдер с шестнадцатилетним юношей, называвшим его папой, Мейсон Хартли и три юных ученых, сподвижников Жан-Поля, подруга Елизаветы Григорьевны, Дора из Флоренции и, конечно, супруги Бенцони, доставившие почтенную толстуху в целости и сохранности, с трудом разместились в парадно вычищенном, сияющем доме. Тут и там коробки с подарками, чьи-то чемоданы, шляпы и даже инвалидное кресло, а уж цветов! Похоже, гости надумали завалить цветами весь Остров, хотя и здесь на его лужайках и клумбах благоухал пестрый ковер.