Бонус в наследство

***

Собрать немудрящие пожитки не составило большого труда. Гораздо сложнее оказалось свыкнуться с мыслью, что отныне у Рены нет дома. Причём по-ивиному выходило, что три месяца она занимала эту квартиру, не имея на неё никаких прав. Противно, грустно и страшно! И ведь даже мысли не мелькнуло, что квартира может оказаться чужой. Надежда на то, что она унаследует собственное жильё, не покидала Рену до последнего. И вот надо же… именно эта она и рухнула.

Стараясь не разреветься, Рена нашарила на тумбочке возле кровати рамку с чёрно-белой фотографией отца и мамы и сунула её в чемодан. Вопрос, куда податься, сейчас тревожил больше всего – даже сильнее потери отца! Пока Рена ещё не ушла, она могла бы кому-нибудь позвонить. Но родня матери вся жила в других городах, а немногочисленных друзей она побеспокоить боялась. Бывшая сослуживица, например, пустила бы её к себе ненадолго: она всегда относилась к девушке хорошо. Но там двое детей в маленьком доме, пожилой муж – старше сослуживицы, тоже не юной, на шестнадцать лет… Нет, исключено. Других друзей, у которых можно было бы задержаться больше, чем на одну-две ночи, у Рены не было. Все или с родителями, или с супругами, или на съёмных квартирах. В Диварре не так-то просто найти свой угол. Промышленная столица мощной державы, надменно дымящей другим странам в лица своими бесчисленными трубами, кишела бездомными. Целые кварталы окраин были битком набиты «уличной пылью».

Цепляясь за последнюю соломинку, Рена вспомнила про унаследованный «спичечный коробок» и подумала, что как бы ни был мал или неуютен приобретённый папой офис – он может стать пристанищем. Папка, где же та тощая рыжая папка? Рену прошиб холодный пот. Неужели потеряла? Оставила у нотариуса? Она плохо помнила, как Ива довезла её, но, быть может, папка лежит у неё в машине?

Подхватив два чемодана и сумку, Рена замерла на пороге своей комнаты и оглядела её. Сердце сжалось, словно его хозяйка прощалась с живым человеком. Боясь, что не сумеет сдержать слёз горечи, обиды и слабости, нахлынувшей от несправедливости судьбы, Рена поспешила к выходу. В прихожей путь ей преградила Ива.

– Я проверю твои вещи, - заявила Лора, вцепившись в Ренину сумку.

И сёстры принялись копаться в её пожитках.

– Ты глянь, какое у неё бельё, – сказала Ива. – В жизни не думала, что приличная женщина может позволить себе ходить в таком, знаешь ли.

– Поэтому у неё и нет парня, – вторила старшей сестре Лоресия.
– А что тут у меня! Представь себе, она хотела украсть рамочку.

Ива перехватила рамку с фотографией из рук Лоры. Вытащила оттуда фото и разорвала его пополам.

– Это твоё, – сказала она и бросила ту часть, где была мать Рены, под ноги младшей сестре.

А вторую часть демонстративно вставила обратно в рамочку. На тёмном пиджаке папы одиноко белела мамина рука.

Рена стиснула зубы. Плакать перед этими двумя стервами ей не хотелось. Она поискала глазами папку, увидела её на столике у двери и прижала к груди. Сёстры попинывали развороченные чемоданы.

– Собирай хлам и уходи, – сухо сказала Ива. – И буду счастлива, если никогда не увижу и не услышу тебя или о тебе.

Когда Рена собирала чемоданы, руки тряслись от злости на сестёр и от жалости к себе. И именно в этот момент ей захотелось сделать так, чтобы сёстры не просто о ней ещё услышали. О нет! Чтобы они, услышав, скрипели зубами и выли от зависти.

– Прощайте, – сказала она дрожащим голосом, и, не услышав ни слова в ответ, вытащила пожитки из квартиры на широкую лестницу. Там, схватившись обеими руками за широкие перила, она заорала в пролёт.

Гневно, без слов, просто «ааааа!» – так громко, как только могла.

На лестничной площадке было ещё три квартиры. Из них две двери открылись – соседи уставились на Рену с любопытством.

Не говоря ни слова, она схватила вещи и потащилась вниз. Путь с третьего этажа большого, некогда такого любимого дома показался долгим и тяжёлым. Ещё хуже стало на улице. Рена поняла, что в офис придётся тащиться пешком, с увесистой и объёмной кладью. Где он, интересно? Она зажала сумку под мышкой и открыла рыжую тощую папку. Её толкали прохожие – обеденное время, все государственные служащие бежали домой или в бистро здорового питания, разбросанные там и сям по всей Диварре.

Рена завидовала им, этим мелким чиновникам и клеркам. Она и сама, студентка до недавнего времени, находилась на попечении государства, пока не пришлось бросать учёбу да искать работу поближе к дому. Девушка поначалу очень рассчитывала на помощь Лоры, но та её не взяла даже официанткой, и пришлось искать счастья в частной конторе, занимающейся уходом за домашними животными. Рена никогда не чувствовала особого призвания к этому занятию, но выгуливать собачек, кормить котов и чистить птичьи клетки всё же оказалось не самым плохим заработком. У неё даже было что-то вроде романа с сослуживцем.

Но в то время все время и деньги уходили на содержание квартиры, а потом – на лекарства, так что до серьезных отношений. Когда отец окончательно слёг, Рена работала уже четыре месяца, ещё два, и она получила бы прибавку. Однако её постоянные отлучки из дорогих особняков с собачками под мышкой – то домой, то, после второго приступа, в больницу, были замечены и поставлены на вид. В конце концов Рену рассчитали, деньги кончились, отец умер…

Рена поняла, что слёзы всё-таки победили. Вот они заструились по щекам, капнули на тонкую писчую бумагу, где стояли реквизиты «Бонуса». Хорошо, что они были отпечатаны на пишущей машинке – чернила неизбежно бы размазались.

Кто-то из прохожих споткнулся о её чемоданы, выругался. Рена рывком утёрла слёзы рукавом потрёпанного тёмно-фиолетового пальто, подхватила вещички и направилась по адресу «Улица Вольная, 72/2, нижний этаж, помещение 9».

Идти было далеко. Но оплатить трамвайный билет Рена не могла: у неё в карманах не завалялось ни единой монетки. Да и купюр не шуршало! Всё, что сейчас лежало в кармане пальто – носовой платок да ключ от унаследованного офиса, вручённый нотариусом этим злосчастным утром.

Ах нет, ещё – половинка фотографии. В очередной раз остановившись передохнуть, Рена нащупала её и снова рассердилась. Злость придала сил. Девушка шмыгнула носом, втягивая свежий осенний воздух.

К конторе она подошла спустя несколько передышек. Прошло, наверное, никак не меньше часа с момента, когда был сделан шаг за порог отчего дома.

Здание оказалось довольно старым, но крепким, солидным. Да и район не самый плохой: близко к промышленному, но всё же ещё недалеко от кварталов, где проживал средний класс. Так сказать, на границе.

Рена посмотрела на кирпичный дом – жилой, но с неприветливыми маленькими окнами. Полуподвал и первый этаж были сплошь отданы под лавочки, маленькие и побольше, и девушка стала выискивать среди многочисленных дверей и дверок свою. У неё уже окончательно онемели руки, оттянутые чемоданами, и стало ныть плечо, на котором висела сумка. Помещение номер 9 под скромнейшей вывеской «Агентство «Бонус»» нашлось в торце. Три ступеньки вниз, грязноватая зелёная дверь, замочная скважина. Рена вставила ключ, повернула ручку и вскрикнула, когда увидела на пороге с той стороны парня, одетого в перекинутое через плечо клетчатое одеяло.