Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва

Вернувшись на великое княжение, Василий II женился на Марии Ярославне, внучке героя Куликовской битвы, Владимира Андреевича Храброго. Именно на этой свадьбе мать великого князя Софья Витовтовна незаслуженно обидела князя Василия Косого, сына звенигородского князя Юрия Дмитриевича, сняв с того некий золотой пояс с цепями, когда-то подаренный великому князю Дмитрию Донскому, и якобы не по праву находившийся у звенигородско-галицкой линии его потомков. После такой обиды братья Василий Юрьевич Косой и Дмитрий Юрьевич Шемяка поклялись отомстить и уехали к отцу в Галич. Князь Юрий Дмитриевич собрал войско и вместе с сыновьями пошел на Москву.

Великий князь Василий II, вероятно еще не отошедший от свадебных застолий, как-то беспечно отнесся к известию, что его враги-родственники с войском уже в Переяславле-Залесском. Сначала он отправил навстречу с князем Юрием Дмитриевичем послов с предложением решить все проблемы миром, но те не для того шли к Москве. Тогда спешно собрали войско и великий князь выступил с ним к реке Клязьме. Однако битва не состоялась: увидев многочисленное войско врагов, великий князь со своими воинами бросился назад к Москве. Ну а затем, как обычно, Василий Васильевич, взяв с собой мать и жену, бросил столицу и московских бояр и уехал в Тверь, а затем в Кострому. Видно, в этом городе можно было надежно прятаться от врагов: прятался там его отец Василий Дмитриевич от татарского войска князя Едигея, прятался дед Дмитрий Иванович Донской от войска хана Тохтамыша, теперь спрятался и Василий Васильевич. Однако на этот раз игра в прятки оказалась неудачной: Юрий Дмитриевич, вступив в Москву, объявил себя великим князем весной 1433 г., а потом с войском направился в Кострому, где и пленил племянника. Но никаких репрессий не последовало, великий князь смилостивился, дал Василию Васильевичу в удел Коломну, что оказалось в дальнейшем большой ошибкой.

Вслед за своим князем в Коломну потянулись из Москвы и ее пригородов бояре с народом, оставив столицу через некоторое время чуть ли не пустой. Устоявшаяся государственная система была подорвана, а новую вертикаль власти великий князь Юрий Дмитриевич, видимо, создать не сумел. Раздосадованный неудачей, этот новый московский правитель отправил своему племяннику в Коломну послание, что уступает ему Москву и великое княжение, а сам с сыновьями вернулся в Галич. Это очень важное событие, когда не просто «свита делает короля», но еще и обеспечивает ему возможность править в своем государстве. И. Е. Забелин об этом историческом эпизоде Московского государства высказал соображение, что «вокруг Москвы-города уже существовал Москва-народ, именно та сила, которая впоследствии заставила именовать и все народившееся Русское Государство – Москвою, Московским Государством» [1, 80].

Почему, собственно говоря, этот топоним и этноним приводится с далеких пор до сегодняшних дней в форме «Москва» и «москва»? Ведь первоначально название города было представлено известными по летописи словами князя Юрия Долгорукого, когда он в 1147 г. приглашал князя Святослава Ольговича к себе в Москов, откуда и дальнейшие наименования: Московия и московитяне. Наименования же Москва – город и государство, москва – народ и Литва – государство, литва – народ, скорее всего, носят пренебрежительный характер. Так именовали друг друга противники, подобно этнонимам в форме «мордва» и «татарва», хотя наряду с ними имеются формы «мордвины» и «татары». До нашего времени эта пренебрежительная форма дошла потому, что не только русскоязычные подданные Великого княжества литовского называли так население Великого княжества московского, но и жители окружающих Москву княжеств – Тверского, Рязанского, Суздальского, Муромского, Ростовского, Ярославского, Смоленского, Новгородского, Псковского, которые обычно находились в оппозиции к этому претендовавшему на столичный статус городу.

Спокойного княжения Василию II ожидать не приходилось. Его дядя Юрий Дмитриевич, уступив племяннику Москву, не собирался навсегда уступить ему и все государство. Война началась победой князей Василия Косого и Дмитрия Шемяки в битве на реке Куси над московским войском, в ответ великий князь Василий II разорил Галич, после чего его противники ушли к Белоозеру. А собрав в северных княжествах новое войско, князь Юрий Дмитриевич, вместе с сыновьями Василием Косым, Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным, призвав на помощь вятчан, разгромили в 1434 г. московское войско на территории Ростовского княжества. Василий Васильевич вновь бежал, сначала в Новгород, затем в Мологу, Кострому и Нижний Новгород. И не просто по своему желанию бегал этот девятнадцатилетний неудачник, а, как сообщает Новгородская летопись, не пустили его к себе новгородцы, да и другие города, вероятно, не желали принимать князя: «В год 6942 (1434). Князь Юрий Дмитриевич взял город Москву. Той весной приехал в Новгород князь великий Василий Васильевич на святой неделе, 1 апреля. Тогда же, на святой неделе выехал весь Великий Новгород ратью на поле и встали напротив городища, на Жилотуге, а князь Василий Васильевич был тогда на Городище, и не было новгородцам ничего худого» [62, 321].

Взяв за неделю осады Москву, договорившись со всеми удельными князьями, чтобы они не имели никаких сношений с изгнанным Василием Васильевичем, и думая идти с войском на Нижний Новгород, великий князь Юрий Дмитриевич внезапно скончался 6 июня 1434 г. Власть в Москве наследовал его старший сын Василий Косой, и быть бы ему в истории Василием III, но его не приняло не только московское боярство, но и собственные братья. Не желая ему подчиняться, они перешли на сторону Василия Васильевича и выгнали своего старшего брата из столицы.

В который раз заняв московский великокняжеский престол, Василий II дал Дмитрию Шемяке в удел Углич с Ржевом, а Дмитрию Красному – Бежецкий Верх. Князь Василий Косой тем не менее не успокоился на этом и пытался с переменным успехом воевать с великим князем, в конце концов добился почетного мира и Дмитровского княжества себе в удел. Через некоторое время Василий Косой ушел из Дмитрова в Галич и там, призвав вятчан, собрал новое войско и захватил Устюг. В ответ на эти действия великий князь Василий II арестовал князя Дмитрия Шемяку, когда тот приехал в Москву звать его к себе на свадебное торжество, и в кандалах отправил в Коломну. В Ростовском княжестве сошлись два войска: одно – князя Василия Косого, усиленного дружиной князя Дмитрия Шемяки, желавшей выручить своего князя или отомстить за него, и другое – великого князя, вместе с которым шел и князь Дмитрий Красный со своей дружиной, решивший остаться верным московской власти и воевать против своего брата. В сражении 1436 г. великий князь победил, а князь Василий Юрьевич попал в плен и по приказу Василия II был ослеплен. Судя по прозвищу, закрепившемуся за Василием Косым, ему выкололи один глаз, но в летописях сказано «ослепили» без всякого уточнения. В дальнейшем этот исторический персонаж более не участвовал в междоусобицах, хотя и прожил еще 12 лет. Чтобы смягчить содеянное зло, великий князь выпустил из заточения князя Дмитрия Шемяку, но впоследствии об этом, вероятно, сильно пожалел.

В том же году у великого князя Василия II возникла неурядица с Великим Новгородом. В предыдущее время, воспользовавшись общим нестроением в Московском государстве, новгородцы посылали войско на устюжан за их грабительство в Двинской земле и в наказание за содеянное взяли с них 50 тысяч белок и шесть сороков соболей. Устюг принадлежал к владениям великого князя, и он потребовал у Новгорода выдачи всего ими захваченного, а взамен пообещал вернуть новгородцам земли в Бежецком Верхе, Волоке Ламском и Вологде. Стороны договорились на этих условиях, но исполнение договоренности затянулось, великий князь так и не выслал своих представителей для уточнения границ возвращаемых владений на местности. Тогда новгородцы обратились за помощью к великому князю литовскому Сигизмунду и заключили с ним мирный договор о защите Литвой неприкосновенности Великого Новгорода.

С позиции сегодняшнего дня в действиях новгородцев не было какой-либо последовательности: так, уже в следующем, 1437 г. новгородцы выдали великому князю московскому свою часть дани татарскому хану, а в 1438 г. приняли к себе литовского князя Юрия Семеновича, сына Лугвеня Ольгердовича.

«В год 6948 (1440). Убит был в Литве князь великий литовский Сигизмунд Кестутьевич князем Александром Черторийским и Иваном, а княжил девять лет. Этот князь был лютым и немилостивым, сребролюбивым более других, и многих князей литовских погубил: иных утопил, а других убил мечом, а знатных и простых людей множество сгубил немилосердно; потому-то Бог и наслал на него такую злую смерть. И так никто не захотел подчиниться его сыну Михаилу, из-за злобы отца его, и все литовские и русские города избрали себе князя великого Казимира королевича, сына Ягайло, и посадили его в Вильне на великом княжении тихо и безмятежно. В тот же год был укреплен Полоцк весь; а князь Юрий Семенович из Великого Новгорода выехал в Литву, и князь великий Казимир дал ему всю его вотчину, Мстиславль и Кричев, и иных городов и волостей много. Он же, возгордившись, захватил Смоленск, Полоцк и Витебск, и было это ему не на пользу, а людям – на великое смятение и на брань. Той же осенью, убоявшись и увидев свое самоуправство, совершенное по неразумению, сбежал в Москву» [62, 324].

Узнав о выезде из Новгорода князя Юрия Семеновича, великий князь московский пошел в 1441 г. на этот торговый город войной, но уже по пути к нему, разорив ряд областей, заключил мир, удовлетворившись 8 тысячами рублей. Псковичи, участвовавшие в этой войне на стороне великого князя, тоже разорили много новгородских земель.

Для лучшего понимания этого периода истории Восточной Европы необходимо рассмотреть начало посольства русской церкви во главе с митрополитом на Ферраро-Флорентийский собор и результаты его. Когда в 1431 г. умер митрополит Фотий, князь Свидригайло Ольгердович, правивший православной частью Литвы, отправил в Константинополь для поставления в митрополиты смоленского епископа Герасима, который и был утвержден патриархом. Своей митрополичьей резиденцией Герасим сделал родной Смоленск. Великий князь литовский Свидригайло, по всей видимости рассчитывая на помощь германского императора Сигизмунда Люксембургского, поддерживал связи с церковным собором в Базеле, собранный по инициативе императора. На соборе обсуждались возможности примирения христианских конфессий, поскольку никакого успеха в религиозных войнах германского императора с последователями учения Яна Гуса в Чехии достигнуто не было.

Свидригайло через своих послов давал понять собору, что он придерживается принципов католической церкви и является сторонником унии между католиками и православными. Митрополит Герасим, который, скорее всего, по причине междоусобицы в Великом княжестве московском (еще большей, чем в Литве) в Москву не поехал, хотя новгородская церковь признавала его «митрополитомъ Московскимъ и всеа России» [54, 269]. Митрополит поддерживал великого князя Свидригайло в деле объединения церквей, при этом вел переговоры не только с Базельским собором, но и с папой Евгением IV. Но впоследствии митрополит Герасим поддержал противников Свидригайло, за что был обвинен князем в измене и сожжен на костре.