Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва

Переход литовских князей к Москве вместе со своими владениями нарушал условия Московского договора 1494 г., и великий князь литовский Александр II, естественно, обращался с претензиями к великому князю московскому Ивану III. На них тот отвечал весьма своеобразно: «Князь Бельский бил челом в службу; и хотя в мирном договоре написано, что князей с вотчинами не принимать, но так как от тебя такого притеснения в вере и прежде от твоих предков такой нужды не бывало, то мы теперь князя Семена приняли в службу с отчиною» [74, 158].

Нарушение договора великий князь московский Иван III объясняет притеснениями в Литве христиан православной веры, что на тот момент явно не соответствовало истине. Нельзя сказать, что католическая церковь не предпринимала усилий по привлечению к своей конфессии литовцев православного вероисповедания. Но именно в то время, когда противостояние Польши и Литвы в союзном государстве вновь обострилось, великому князю литовскому, его жене православной Елене и литовским панам было выгодно иметь свою самостоятельную церковь константинопольского патриархата; вот только митрополита киевского Макария в 1497 г. убили возле Мозыря крымские татары, союзники Москвы. Независимо от объяснений причин война должна была начаться, и государь всея Руси ее объявил приехавшему в Москву с предъявлением претензий литовскому послу Станиславу Кишке. Началась война, на которой русские били русских, чтобы они не стали католиками. И только в разгар военных действий летом 1501 г. новый киевский митрополит Иосиф Солтан издал акт о признании власти римского папы, но военные действия не позволили вступить этому акту в силу.

Война длилась три года, и Литва терпела одно поражение за другим: в битве на реке Ведроше неподалеку от Дорогобужа летом 1500 г. было разгромлено войско князя Константина Острожского, когда немногочисленные оставшиеся в живых литовцы вместе со своим воеводой попали в плен; летом 1501 г. у Мстиславля было разбито еще одно литовское войско князя Михаила Изяславского и воеводы Остафия Дашковича, тогда только некоторое количество воинов вместе с князем сумели укрыться в укрепленном городе; летом 1502 г. сын великого князя Дмитрий Иванович осадил с московским войском Смоленск, но город взять не смог, зато преуспел в разорении русского населения окрестностей Мстиславля и Витебска, а Оршу сжег до тла; да и в 1503 г. ходили московитяне воевать Литву.

«В лта 7008-е. Посылалъ князь велики Иванъ Васильевичъ, и внукъ его князь велики Дмитрей Ивановичь, воеводы свои и князи на великого князя Александра Литовского и на всю Литовскую землю, с Москвы, воевати, воевода Яковъ Захарьевичь, съ иными воеводами: изо Твери князь Данило Щеня, изъ Великого Новагорода Ондрй Федоровичь, изо Пскова князь Александро Володимеровичь. А бой былъ у Смоленска; и Богъ пособилъ воеводомъ великого князя Московскимъ, князю Данилу Щеняти и Юрью Захарьевичю, Литву побили и воеводъ поимали, мсяца июль в 14 день, на память святого апостола Акилы» [54, 59].

За это время произошли серьезные политические изменения в Польско-Литовском государстве: умер в 1501 г. король польский Ян-Альбрехт, на его место претендовали братья Владислав, Сигизмунд и Александр, которого поддерживал еще один брат – кардинал Фридрих. Все это отвлекало великого князя от событий на литовско-московской границе, но, тем не менее, именно он стал королем Польши Александром I. Это позволило привлечь к войне с Москвой и польские войска, а также активизировало действия магистра Ливонского ордена Вальтера фон Плетенберга и хана Заволжской Орды Шиг-Ахмата.

Натиск Москвы стал слабеть, и весной 1503 г. между Москвой и Литвой было подписано перемирие сроком на шесть лет, а затем наместниками великого князя в Новгороде было подписано перемирие с Ливонским орденом тоже на шесть лет. На этот раз к Москве отошло почти все левобережье Днепра, кроме Смоленска, а именно бывшие литовские города: Белая, Брянск, Велиж, Гомель, Дорогобуж, Дроков, Карачев, Любеч, Любутск, Мглин, Мещовск (Мезецк), Мосальск, Мценск, Невель, Новгород-Северский, Остея, Попова Гора, Почеп, Путивль, Радогощ, Рыльск, Серенск, Серпейск, Стародуб, Торопец, Трубчевск, Хотим, Чернигов и др. Литва по договору ограничилась возвращением пленных, Ливонский орден вернул свои территории взамен выплаты дани.

В 1505 г. после долгой болезни умер великий князь московский и всея Руси, иногда уже называвшийся царем, Иван Васильевич. Ему наследовал сын от второй жены Софьи Палеолог Василий III (1473–1535), а предшествовала этому просто детективная история. Еще в 1490 г. умер от проказы великий князь московский и тверской Иван Иванович, сын великого князя от первой жены Марии Тверской. Наследником престола соответственно стал его и княгини Елены Волошанки семилетний сын Дмитрий (1483–1509), что совершенно не устраивало жену Ивана III Софью Палеолог и их сына Василия.

Поскольку вся эта история развивалась на фоне внутрицерковной междоусобицы, московское боярское и церковное общество разделилось на несколько кланов, которые поддерживали того или иного иерарха или претендента на престол. Церковный раскол начался в Новгороде, куда на место архиепископа был прислан в 1485 г., теперь уже по выбору великого князя, чудовский архимандрит Геннадий Гонзов, начавший жестко управлять церковными делами и пресекать какую-либо антимосковскую оппозицию. За такую политику новгородцы и псковитяне невзлюбили его и называли еретиком.

В ответ своим недоброжелателям владыка Геннадий сам вскрыл в среде священнослужителей ересь, которая получила название «ересь жидовствующих». Якобы ее приверженцы прельщали прихожан «жидовским десятисловием», т. е. десятью заповедями (не убий, не укради, не прелюбодействуй.) из Ветхого Завета, отрицая при этом некоторые принципы православного христианства. [16] Обвиняемые в ереси бежали в Москву, где собрался церковный собор для разбирательства с ними.

Историческое развитие новгородской церкви шло непрерывно от крещения Руси, ее церкви и духовенство не подвергались опустошению во время татаро-монгольского нашествия, соответственно не только священники, но и миряне были грамотными в Священном Писании. Московским иерархам было сложно полемизировать с ними по вопросам религии, поэтому, когда на соборе собрались вести богословские диспуты, новгородский архиепископ Геннадий посоветовал епископам: «Да еще люди у нас простые, не умеют по обычным книгам говорити: таки бы о вере никаких речей с ними не плодили; токмо того для учинити собор, что их казнити – жечи да вешати» [64, 110].

16

Сущность «ереси жидовствующих» до сих пор не выяснена окончательно. Церковные историки трактуют ее по-разному: от вывода, что никакой ереси не было, до представления ее как иудейства с полным отрицанием христианства.

На соборе обвиняемые новгородцы утверждали, что они принадлежат к ортодоксадьной православной вере, в значительной крамоле их обвинить не удалось и только нескольких главных обвиняемых заточили в дальние монастыри, а часть отослали в Новгород к владыке Геннадию, где их подвергли пыткам, в результате кем-то из них было названо имя московского дьяка Федора Курицына, доверенного лица великого князя.

Летописец новгородский церквам божьим так излагает события 1491 г.: «Сей, убо, Генадий архиепископъ, в лето 6999, в Великомъ Новград еретиковъ изыска и обличи; и повелниемъ великаго князя Иоанна Василиевича всея России и преосвященного митрополита Зосимы благословениемъ, владыка Генадий овыхъ веллъ жещи на Духовскомъ пол, а иныхъ торговой казни веллъ предати, а овыхъ в заточение посла, а инии збгоша в Литву, а овии в Нмцы» [54, 311].

Под влиянием этих событий и в ожидании «конца света» в 7000 г. от сотворения мира, что соответствовало 1492 г. от Р.Х., в Москве появилось свое еретическое течение, к которому, по некоторым сведениям, принадлежали члены великокняжеской семьи – Иван Иванович, скончавшийся в 1490 г., и его жена, Елена Волошанка, а по словам архимандрита монастыря в Волоколамске Иосифа Санина, последователя архиепископа Геннадия, к еретикам принадлежал даже митрополит Зосима. Да и сам великий князь Иван Васильевич не прочь был провести реформы в церковном хозяйстве.