Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва

В 1553 г. король Сигизмунд II женился третьим браком на двадцатилетней австрийской принцессе Екатерине Габсбург, сестре своей первой жены, но молва гласила, что он не интересовался молодой женой, предаваясь не только мистицизму, но и разврату. А Юрий Мнишек оставался доверенным лицом короля и главным сводником, видимо, он так отличился на этом поприще, что был произведен в должность коронного кравчего и управляющего королевским дворцом.

Король Сигизмунд II, будучи католиком, лояльно относился к православным христианам и протестантам. Реформация в Европе чаще всего распространялась купцами; не осталась и Литва в стороне от протестантского влияния. Это религиозное учение затронуло в большей степени представителей католической конфессии, и к середине XVI в. сторонниками учения Мартина Лютера стали представители таких известных фамилий, как Радзивиллы, Ходкевичи, Кезгайло и Гастольды. Одним из отличий у протестантов от католиков было то, что они вели свою церковную службу на родном языке, и это поспособствовало созданию письменного литовского языка. До того в Литве в делопроизводстве и христианской православной литературе использовались русский [19] и церковнославянский языки, а в католической литературе – латинский.

19

Поляки и этнические литовцы называли русское население Польши и Литвы русинами или рутенами, при этом жителей Московского государства они русскими не считали и называли московитами. В ответ на это русские Московского государства называли своих собратьев в Польше и Литве ляхами и литвинами. К XVI в. диалекты русского языка в Литве, Польше и Москве стали настолько отличаться, что зачастую требовали перевода, хотя эти различия еще не препятствовали пониманию друг друга.

Создание литовской письменности сопровождалось явным подъемом литовского национализма. Отношение литовцев к русскому языку в XVI в. выразил Михалон Литвин: «Мы изучаем московские письмена (literas Moscoviticas), не несущие в себе ничего древнего, не имеющие ничего, что побуждало к доблести, поскольку рутенский язык (idioma Ruthenuva) чужд нам, литвинам, то есть италианцам (Italianis), происшедшим от италийской крови» [48, 85].

В то же время протестантское учение способствовало повышению образования своих адептов и появлению христианских книг на русском языке. Так, уже в 1491 г. в Кракове вышли в свет четыре литургических издания, а в 1517 г. уроженец Полоцка доктор медицины Франциск Скорина, получивший образование в университете Падуи, издал в Праге Псалтырь и часть Библии. Переселившись затем в Вильнюс, Франциск Скорина основал в 1522 г. собственную типографию и в течение нескольких лет издал «Малую подорожную книжицу» и «Апостол». В Москве книгопечатание началось через полвека – в 1564 г. по приказу царя Ивана IV усилиями Ивана Федорова, издавшего «Апостол» и «Часовник». Впоследствии российский первопечатник, чтобы избежать гонений царя, вынужден был перебраться в Польско-Литовское государство, где в 1574 г. издал «Азбуку», основав славянскую типографию во Львове.

Лидером реформации в Литве стал Николай Радзивилл Черный. Будучи одним из крупнейших землевладельцев государства, он на своих землях заменил католических священников протестантскими пасторами. Многие не только католические семьи Великого княжества литовского, но и православные шляхетские последовали за этими магнатами, прельстившись отсутствием церковных поборов у протестантов. Ну а у простого люда никто мнения о выборе веры и не спрашивал, так как на территории государства действовал так называемый Аугсбургский мирный принцип: кто населением владеет, тот и устанавливает принципы веры. Тем более что в 1553 г. при проведении землеустроительных работ на новых принципах севооборота были отменены последние остатки крестьянской земельной собственности и окончательно введено крепостное право. При этом руководствовались королевским правилом, по которому земля и крестьяне суть его собственность, а значит, и других землевладельцев.

Впоследствии усилиями литовского канцлера Николая Радзивилла Черного, который лично переписывался с Жаном Кальвином, реформация Литвы стала кальвинистской. Перейти в новую веру собирался даже сам король Сигизмунд II, но так и не решился на это. Легенды сообщают, что когда он уже собрался отправиться в протестантскую церковь, какой-то доминиканский монах, взяв под уздцы его лошадь, развернул ее в сторону католической церкви, напомнив при этом королю о его предках, ездивших именно этой дорогой.

Можно сказать, что протестанстское христианство существовало в Литве только в течение жизни Николая Радзивилла Черного, а когда он в 1565 г. умер, его двоюродный брат Николай Радзивилл Рыжий, не обладая таким авторитетом среди литовской знати, не сумел поддержать преданность своих соотечественников новому учению. Когда в 1567 г. в католицизм перешел Николай Христофор Радзивилл Сиротка, один из сыновей Николая Черного, стало ясно, что закат протестантизма в Литве близок.

А лидерами контрреформации в Литве, как и в остальном мире, стали монахи «Общества Иисуса» – иезуиты, занимавшиеся не только пропагандой католицизма, но и организацией бесплатных школ, при этом сами они были прекрасными педагогами. Дело в том, что в предыдущие века католическая церковь не приветствовала изучение прихожанами Библии, да и количество распространяемых рукописных религиозных книг было ею ограничено. Протестантская церковь не только способствовала свободной продаже книг, но и озаботилась развитием книгопечатания, а организация платных школ помогала ликвидации безграмотности общества и воспитанию молодежи в лоне новой церкви.

Чтобы противостоять своим конкурентам в деле распространения своего учения, иезуиты тоже занялись организацией общественного образования, причем занятия были бесплатными для школьников и студентов. В 1570 г. была официально открыта Вильнюсская иезуитская коллегия; с этого момента началось тихое наступление католического ордена иезуитов на широко распространившееся течение реформации. Затем в их поле зрения были включены вопросы существования в Литве и православной церкви.

В тот период европейские страны все больше проявляют интерес к своим соседям не только с военной, но и с экономической точки зрения. Проявляется заинтересованность в развитии новых торговых путей и рынков сбыта. Часто искали сближения со странами, иногда и вовсе не соседними. Так, еще в начале XVI в. генуэзский путешественник, известный как капитан Павел, с рекомендательными письмами от папы Льва X и великого магистра Тевтонского ордена Альбрехта Бранденбург-Ангсбахского прибыл в Москву к великому князю Василию III, испрашивая у него разрешения на поиск пути в Индию – сначала по Волге и Каспийскому морю, а затем через Персию, которая была врагом Османской империи. Великий князь отказал генуэзскому капитану в проходе через территорию Московского государства, не желая открывать иностранцу свои водные пути.

Приобретать индийские специи в то время средиземноморские купцы могли через турецких торговцев, установивших за свои товары очень высокую цену. Поэтому венецианские, генуэзские, французские и испанские купцы не могли на европейских рынках специй конкурировать с португальскими купцами, которые привозили этот дорогостоящий товар на кораблях, ходивших в Индию вокруг Африки по пути, открытому их соотечественником Васко да Гама в 1499 г. Когда в 1505 г. португальцы открыли для себя еще и остров Цейлон, специи, привозимые оттуда, позволили им быть вне конкуренции. Преимущество португальцев сохранилось даже после того как испанская флотилия усилиями Фернана Магеллана открыла путь к Филиппинам, обогнув Южную Америку (Магеллан, будучи португальцем по крови, сделал это в интересах и за деньги Испании). Тем более что путь на запад через Магелланов пролив и Тихий океан в Юго-Восточную Азию был длиннее и опаснее, чем путь на восток вокруг мыса Надежды.

В Индию в 1468–1474 гг. ходил тверской купец Афанасий Никитин: сначала Волгою до Астрахани, затем до Дербента Каспийским морем, через всю Персию до Персидского залива, где вновь на корабле до Индии. Назад Афанасий Никитин возвращался через Турцию, Черное море и Крым. Но это торговое путешествие было настолько опасным, что кроме доказательства наличия такого пути в Индию, никаких прибылей тверскому купцу оно не принесло, более того – он потерял и то, что имел. Для организации такого торгового пути необходима была защита купцов, а также достижение договоренностей с местными торговцами на всем протяжении пути о взаимных торговых операциях.

В 1537 г. Москву посетил венецианец Марко Фоскарино, который тоже безуспешно пытался получить разрешение от великого князя на организацию торгового пути через Московию в Индию. Этот венецианский посол не только оставил потомкам сведения о Московском государстве 1-й половины XVI в., но и подробно обосновал необходимость торгового пути в Индию через него, а также сообщил все, что он об этом пути узнал:

«Чрезвычайные труды, предпринятые мной в целях открытия нового, почти небывалого пути в Индию для вывоза оттуда пряностей, [привели меня к тому, что] после многих затруднений, забот и [даже] опасности для жизни я нашел, что из далекой Индии можно провозить пряности вверх по р. Инду (Indo) и, пройдя через горы (что составляет непродолжительный путь), плыть по широкой реке Бактрян, Оксу (Osio), [20] которая берет свое начало почти из тех же гор, что и р. Инд, и впадает большим потоком в Гирканское море у порта Страны (Straia; Strana), увлекая за собой множество рек. От порта Страны идет легкий и безопасный путь до Астраханского базара и устья р. Волги, [текущей] в противоположном направлении от р. Инда; [потом] все вверх по Волге, Оке и Москве до главного города Московии, [оттуда] сухопутьем до Риги (Righa; Niga), наконец, по Сарматскому морю (nel mar di Salmatia, Delmatia) и р. Танаиду (Tanai). Отсюда по Большому морю (mare maggiore) пряности легко можно было перевозить в Венецию. Таким образом, можно было бы повредить лузитанцам, которые, подчинив себе большую часть Индии, владеют всеми рынками и скупают пряности. Они стараются для Испании, продавая их много дороже обыкновенного; поэтому по всем берегам Индийского моря они держат военные корабли для наблюдения за тем, чтобы сюда не приходили другие; так что посторонних [здесь действительно] мало, и они оставили эту торговлю, которую [прежде] вели через Персидский залив, вверх по р. Евфрату и через Аравийский морской пролив по течению р. Нила в наше море. Таким образом, они снабжали всю Азию и Европу товарами лучшего качества и за более низкую цену, нежели португальцы, у которых пряности от долгого пути и продолжительного лежания в лиссабонских складах теряют свою силу, вкус и естественный запах; но что хуже, [так это то, что] они всегда оставляют для себя лучшие и более свежие [товары], обыкновенно пуская в продажу испорченные и старые» [77, 47].

20

Бактряне – жители древнего государства Бактрии в верховьях реки Оксу, современной Аму-Дарьи, которая до большого землетрясения в Средней Азии впадала в Гирканское, т. е. Каспийское, море. Сарматское и Большое моря – это Балтийское и Черное моря соответственно, а река Танаида – это Дон.

Кроме средиземноморских торговцев, гегемонией португальцев и испанцев на рынках пряностей были озабочены англичане. Английские моряки в правление короля Эдуарда VI пытались проложить северный морской путь в 1553 г., но их постигла неудача. Из трех кораблей только одному под руководством капитана Ричарда Ченслера удалось достигнуть Белого моря и пристать к берегу вблизи устья Северной Двины. В те времена еще не было города Архангельска, а вот монастырь св. Николая уже существовал, именно монахам сообщил английский капитан об имеющемся у него послании к московскому царю. У Ченслера не было письма конкретно к царю Ивану IV, а было послание ко всем государям, в котором король просил своих властвующих коллег отнестись к подданным английской короны милостиво, а также напоминал им о праве всех людей, а тем более купцов, на гостеприимство и выражал надежду, что другие государи пропустят его моряков через свои земли.

Англичанам пришлось ждать, пока гонец не привез от царя разрешения на посещение Ченслером Москвы, где он был милостиво принят самим царем. С этой случайной встречи начались дружественные отношения царя Ивана IV с английскими монархами, в результате в Англии была создана Московская компания, которой царь позволил торговать с Московским государством беспошлинно по всем городам. Англичане привозили не только товары на продажу, среди которых главными были сукно и сахар, но также и мастеровых людей и медиков. Вслед за англичанами в Холмогоры стали приходить и голландские корабли с товарами. Именно Ричард Ченслер сообщил о том, что кроме названия Московии это государство именовалось еще Россией, а Москву по размерам он считал большей, чем Лондон с предместьями. Английский капитан также отметил значительную склонность русских к обману.