Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва

Царь, узнав от своих доброжелателей, что на Варшавском сейме радным панам не удалось склонить государя к заключению мира с Россией, по словам Н. М. Карамзина, «сам не терял времени: в общем совете бояр и духовенства объявил, что настала година великого кровопролития; что он, прося милости божией, идет на дело отечественное и свое, на землю Немецкую и Литовскую; двинул все полки к западу; расписал им пути и места» [29, № 889, 101].

Соотношение сил было явно не в пользу короля Стефана Батория, собравшего всего 40 тысяч воинов, в то время как у царя Ивана Грозного только в одном отдельном полку было столько же, правда, воеводами были все те же князья, бежавшие из под Вендена, бросив там свои войска на разгром. Несмотря на такое неблагоприятное для Литвы соотношение сил, король все равно переиграл царя – он не повел свои войска в Ливонию, где его ждали, а направил их к Полоцку, решив сначала вернуть Литве этот город. Как всегда, прежде чем начать военные действия, король Стефан Баторий, будучи истинным рыцарем, отправил гонца в Москву с объявлением войны, чего никогда не делал царь.

В августе 1579 г. польско-литовские войска осадили Полоцк, и через три недели непрерывных артиллерийских обстрелов и многочисленных штурмов город сдался с условием свободного выхода всем его 6 тысячам защитников. Стрелецкий голова Петр Волынский согласился сдать город, понимая, что те войска, которые царь отправил к нему во главе с Борисом Шеиным, князьями Лыковым, Палецким и Кривоборским, помочь ему не смогут, так как они засели неподалеку в маленьких крепостях Сокол, Суша и Туровля, где и были блокированы литовскими полками Криштофа Радзивилла и Яна Глебовича. В их оправдание можно сказать только то, что донские казаки, бывшие вместе с ними, понимая, что грабить при ведении военных действий на территории России будет некого, самовольно ушли к себе на Дон. Однако среди защитников Полоцка были и те, кто во главе с епископом Киприаном собирались защищаться до конца, запершись в Софийском храме, но и им пришлось в конце концов сдаться.

Войска короля Стефана затем заняли и небольшие крепости – Сокол, Сушу, Туровлю и Нещереду, где российские войска защищались до последней возможности и большая часть которых (около 6 тысяч) пали при штурме, среди них был и воевода Борис Шеин. Нападавшие старались в плен никого не брать, лишь Федора Шереметева с малым числом детей боярских взяли в плен кавалеристы князя Андрея Курбского, продолжавшего служить польской короне. Жестокость победителей была отмечена всеми историками. В то же время в Северской земле князь Константин Острожский, а на Смоленщине князь Филон Кмит-Чернобыльский провели несколько рейдов, уничтожив и там редкие гарнизоны, но никаких крупных городов не заняли.

Дальнейшие военные действия требовали соответствующей подготовки как для Польско-Литовской республики, так и для Российской монархии, поэтому конец 1579 г. и начало 1580 г. прошли в ситуации видимости переговоров о перемирии и в спорах о месте встречи послов: царь настаивал на встрече в Москве, а король – в Вильнюсе. В то же время король Стефан Баторий, чтобы расплатиться с отличившимися в предыдущих битвах наемниками, а также представляя всю необходимость найма новых профессиональных воинов в соседних странах, созвал в Варшаве сейм, где поставил перед радными панами вопрос о введении в стране военного налога, так называемой серебщины.

Был принят и новый закон о воинской повинности в государстве в связи с нежеланием как польских, так и литовских шляхтичей служить в пехоте, без которой во времена развития использования огнестрельного оружия невозможно было уже обойтись. Этих новобранцев, взятых из королевских имений по одному из каждых 20 крестьян старше 15 лет, надо было обучить, обмундировать и вооружить. Стимулом для этих новых профессиональных солдат было освобождение бывшего крестьянина и его потомков после окончания службы от всех повинностей.

Король в очередной раз занял деньги у ростовщиков и земельных магнатов, а его родной брат, трансильванский князь Сигизмунд (Жигмонд) Баторий, прислал в помощь значительный отряд венгерских всадников. Римский папа обещал королю сподвигнуть всех европейских монархов на оказание помощи Польско-Литовской республике в борьбе с восточным соседом, да и вообще римская курия, потеряв надежды на установление унии с Московской митрополией, предполагала возможным объединиться с верующими Киевской митрополии.

Царь Иван Васильевич в январе 1580 г. тоже собрал собор, только церковный, на котором заявил, что московская церковь и православный народ в опасности, так как литовцы, поляки, ливонские немцы, шведы, а также турки с крымцами желают их погибели. Царь потребовал от подданных согласиться на частичную секуляризацию, т. е. отъем в пользу государства церковных и монастырских земель для пополнения царской казны. Кроме того, царь потребовал от церковных землевладельцев выплаты значительной суммы наличными деньгами для сбора и устройства нового войска, которое спешно и направил к западным границам, не располагая сведениями, где король нанесет главный удар. Одновременно царь Иван IV вел переговоры с германским императором Рудольфом II о совместных действиях против общего врага, переписывался и с римским папой, уверяя его в своем желании иметь дружеские отношения с католической церковью и обвиняя своего врага, короля Стефана Батория как ставленника турецкого султана в желании подвергнуть сначала восточных христиан агрессии мусульман, а затем способствовать поражению и западных христиан.

В конце концов Иван Грозный дал согласие прислать свою делегацию в Вильнюс или в Варшаву для заключения перемирия, на которое король Стефан ответил требованием сделать это не позднее пятинедельного срока. Срок российская сторона не выдержала, хотя вряд ли к тому были объективные причины, скорее всего, царь Иван не желал выполнить требование короля. Однако царь все же послал своих послов в Вильнюс, прекрасно понимая, что это уже ничего не изменит.

Король Стефан Баторий, прежде чем начать новую войну, направил в Москву письмо с объявлением ультиматума, в котором, ссылаясь на то, что назначенный срок присылки послов минул, требовал отдать Литве Новгород, Псков, Великие Луки, а также вернуть ливонские, витебские и полоцкие земли. Сбор своих войск король назначил в районе небольшой крепости Чашники, откуда мог направить их как к Смоленску, так и к Великим Лукам, расстояние до этих городов было примерно равным.

Такая военная хитрость заставила царя рассредоточить свои войска по всем возможным направлениям вторжения противника. В то же время король, подобно великому князю литовскому Витовту, велел скрытно проложить новую дорогу в направлении на Усвяты и Велиж, делая просеки в дремучих лесах и гати в непроходимых болотах. Взяв эти небольшие крепости, король повел свои войска к Великим Лукам, откуда он мог не только угрожать Ливонии и Пскову, но и контролировать возможные пути передвижения московских войск.

В августе 1580 г. королевские войска осадили этот значительный по богатству и количеству населения город, а в сентябре он был захвачен в результате штурма трансильванских венгров, которые, опасаясь капитуляции гарнизона города в результате пушечного обстрела и многочисленных пожаров, без всякого на то приказа пошли на приступ с целью хорошенько поживиться за счет горожан Великих Лук. Венгры и пошедшие вслед за ними немцы и казаки не только ограбили город, но и вырезали большую часть из 6-тысячного его населения.