Босс и накачанный торс

Когда до конца рабочего дня оставался примерно час, за окном послышались громкие крики. Я бы даже сказала, отборная ругань. И я бы, скорее всего, не обратила на это никакого внимания, если бы не до боли знакомый голос. Кажется, Виктор пришел пораньше, и это не понравилось нашим охранникам. Дурак. Совсем допился, раз полез на «амбразуру».

– Руки за голову, всем оставаться на своих местах! – донесся приказ из рупора. Таким обычно полиция призывает народ к порядку. Но в данном случае этого не может быть… Или может? Что Махоркин такого сделал, что к нему на рандеву прилетели стражи порядка?

Не сговариваясь, мы с Вовкой кинулись смотреть, что же там происходит. Наша новенькая одарила нас полным осуждения взглядом и снова уткнулась в свои бумаги.

– Виктор Махоркин, вы обвиняетесь в краже имущества некоего Константина Лодкина и мошенничестве, - проговорил мужчина в форме, которого я теперь хорошо видела. Крепкий, натренированный, он медленно надвигался на ощерившееся подобие человека.

Что сказать… С момента нашей последней встречи Витя сильно исхудал. Жизнь его основательно потрепала. Я смотрела на его задержание и с трудом сдерживалась, чтобы снова не зареветь. От облегчения. Потому что он отсидит свой срок (и он будет значительно больше, чем за побои) и не захочет мне мстить. Господи, спасибо тебе!

– Вика, Володя, я конечно все понимаю, - раздался над ухом бархатистый голос, - но не хотели бы вы вернуться к работе?

– Тут просто менты накрыли какого-то вора, - с ходу начал оправдываться Вовка. – Вот мы и не устояли. Простите, сейчас исправимся.

А я стояла и смотрела, как Махоркину на запястья надевают наручники. Как его сажают в полицейскую машину и увозят в отделение. И я не понимала, рада ли я этому или мне его жаль. Определенно, первое. Только вот нормально ли вот так вот легко и непринужденно радоваться чужому горю? Мне хотелось закричать от радости и одновременно с этим заплакать. Он получил по заслугам. У меня теперь точно начнется новая жизнь.

– У тебя замечательный ангел-хранитель, - прошептали мне на ухо, опаляя дыханием кожу и заставляя упасть с небес на землю, больно ударившись копчиком о непрошибаемость говорившего. Который дальше продолжил общение в непринужденном тоне: - Виктория, ко мне в кабинет. А то, я смотрю, у вас совсем нет работы.

– Есть! – с жаром возразила, развернувшись к нему и чуть носом не уткнувшись о могучую грудь. – И вообще, я с завтрашнего дня в отпуске!

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, - мягко возразил босс. – За мной. Живо.

Почему-то не смогла его ослушаться. Сейчас я чувствовала от него властность и авторитет. Да, я нарушила порядок и позволила себе действовать не по инструкции. А еще дала всем понять, что мне не безразличны разборки под нашими окнами. Но что я могла сделать против нахлынувшего облегчения, которое все это время тяжким грузом давило на сердце?

– Вы хотели поговорить со мной о работе, - напомнила я Порнофильму, который на удивление присмирел и расхотел меня в качестве любовницы. – Но потом почему-то вспомнили об отпуске.

– Если вы завтра не выйдете на работу, в отделе останется только Владимир, - развел руками мужчина. Он стоял рядом со своим письменным столом и спокойно на меня смотрел. Его взгляд будто заглядывал в душу, говоря: «Я знаю, какая ты на самом деле. А еще для чего все чаще сбегаешь с работы. Не бойся меня, я не обижу». Эта мысль оказалась настолько сладкой, что я от неожиданности поперхнулась возмущениями. Да чтобы я плавилась от одного взгляда этого ходячего Тестостерона… Да никогда в жизни!

– А как же Галина, - мотнула головой, прогоняя странное наваждение. – Она ведь вроде хорошо знает свое дело.

Я лукавила. Просто хотелось посмотреть на реакцию Павла Ефимовича, который тем временем о чем-то задумался. Словно решался рассказать мне что-то очень важное.

– Галя – моя родная сестра, - наконец выдал он. – И с завтрашнего дня она у нас не работает.

От такой новости я чуть не упала в обморок. Значит, то, что я себе напридумывала – бред бредский?! И как меня угораздило так опростоволоситься?

– Присесть? Кофе? Конфеты? Поплакать? – участливо осведомился Павел Ефимович, пристально наблюдая за мной.

– Всего и сразу, - не узнавая собственный голос ответила. – Вы сволочь.

– Какой есть, - вздохнул мой собеседник, беря меня под локоток и ведя к небольшому кожаному дивану.

Я не сопротивлялась. Не было сил. Столько потрясений для меня одной – это слишком. Тем более, что самым большим откровением для меня оказалось мое настоящее отношение к Порнофильму. Я его приревновала к его же сестре. Какой позор…

– Сделаю лучше чай, - я промолчала на его непринужденный комментарий. – А то ты кофе сегодня все нервы себе истрепала.

– Кофе помогает мне морально расслабиться, - буркнула себе под нос, но меня услышали.

– И поднимает давление, которое для тебя совсем не желательно, - хмыкнул мужчина.

– Откуда вы знаете?
– поежилась и с опаской покосилась на начальника. Который уже успел выудить из шкафа коробку конфет. Моих любимых, кстати сказать. – Вы за мной что, следите?

– До такого опускаться я не стал, - Павел Ефимович нахмурился, продолжая выкладывать передо мной на журнальный столик чашки, сахар и ложки. – А вот за твоим бывшим было грех не проследить.

У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Он что сделал?! Серьезно?

– Мне теперь страшно спрашивать у вас что-либо, - четно призналась и чуть потеснилась, потому что босс вознамерился сесть рядом.

– Ты боишься меня, - горько усмехнулся мужчина. Сейчас он предстал передо мной совершенно другим. – Но я тебя не тороплю, нет. Ты можешь сидеть здесь до самого конца рабочего дня. Я готов ждать сколько потребуется.

– Чего ждать? – Павел Ефимович наполнил мою чашку чаем и подал ее мне. Я осторожно обхватила белые горячие бока своими ледяными пальцами и вдохнула приятный аромат трав. Хорошо…

– Прощения, - выдал этот невозможный человек. – Я хочу получить ответ. Не сегодня, так завтра.

– Какой ответ? – не в силах понять ход его мыслей, уточнила.

– Простишь или нет, - Порнофильм отвел взгляд (боже, он умеет смущаться!) и уставился на собственные руки. – Не зная тебя, я решил, что все просто. Ошибся и наделал глупостей. Прости.

Повисло гнетущее молчание. Не знаю, что там у него было в голове, но я совершенно растерялась. Самовлюбленный обладатель идеальной фигуры извиняется передо мной? Это что-то из области фантастики.