Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку

Обо всём этом я размышляла, лёжа на смятой раскалённой постели. Помятая, покусанная и измученная, как после бойни. А Рома лежал рядом, уперев голову в мой обнажённый бок. Не спал, но глаза закрыты, как будто мечтал.

— О чём думаешь? — муркнула я, очень надеясь, что не буду выглядеть как любительница “поболтать в постельке”.

— О тебе, — ответил он, не открывая глаз.

— Если это мысли о том, как бы сбежать, то не волнуйся, за штаны хвататься не буду.

— Я голый, — хмыкнул Рома.

— Окей, за яйца, — и я усмехнулась. Рома голову поднял, с ленцой на меня глянув:

— Всё так плохо, что даже не попытаешься? — он нагло напрашивался на комплимент, и очередную благодарность в виде секса.

— Мы и так все нормативы по нормальности побили, — со смешком призналась. — Я только руки и ноги ещё как-то ощущаю, остальные места…

— Хм, есть чем заняться, — опять дурил Кирсанов.

— Ром, — протянула деланно слезливо. — Нам вставать пора. Завтракать и… телефоны включить. — Вчера мы дружно, почти синхронно, по обоюдному согласию, на “раз, два, три” их вырубили, чтобы нам не мешали. Опыт уже был, поэтому решили упредить лишние помехи.

— Кто его знает, сколько времени, и кто нас разыскивает? Дверь мы тоже не открывали, а народ искал, стучал, орал… — пыталась достучаться до здравомыслия.

— Они были пьяные, — напомнил Кирсанов. — Но ты права, — проворчал лениво и без особого желания покидать постель, — сегодня насыщенная программа, — бурчал в меня. — После завтрака начнёт подтягиваться основная масса. Рекламщики, заказчики и группа сопровождения. Комиссия… папарацци, в двенадцати часов начнёт репетиция презентации.

— А её не сольют? — озадачилась я. — Журналисты, фотографы…

— Только нанятые и проверенные, у кого эксклюзивные права на обзор. Они будут набирать материала, чтобы потом богаче осветить…

— Хм, — надула губы, — напомни, — кисло поинтересовалась, — а я здесь зачем? Ну кроме “сопровождения”?

— Польский, — хмыкнул Кирсанов.

— Сэм? — деланно изумилась. Понятно, что под дуру косила, но так было хорошо и дурашливо.

— Язык, — прикусил меня за бок Кирсанов, и я взвизгнула от неожиданности:

— Ауч, — попыталась его спихнуть с себя, да он сильнее был, зафиксировал мои руки по разные стороны:

— Куда собралась? А как же углублённый урок?

— Ах да, — кивнула с улыбкой, потому что Ромина рука вновь скользнула по моей ноге, вызывая неизменную волну жара и томления.

— Урок, помню, — хихикнула, когда ладонью бессовестно скользнул между моих ног, губами вычерчивая влажную дорожку по животу, но в направлении, куда пальцами уже добрался.

Это было дико… и странно. После умопомрачительной, изматывающей ночи секса, в который раз загореться от желания.

Организм ведь не вечен, как и силы не беспредельны, но Рома легко ломал эти убеждения мягкими поцелуями, короткими прикосновениями, тем самым… голодным, многообещающим взглядом, от которого я то горела, то замерзала, то истекла, то истлевала… Я опять хотела и вновь была готова!

Душ принять одной не получилось. Я всё к себе порывалась убежать, да Рома меня за талию поймал, ловко, словно ничего не весила, через плечо перекинул, и не обращая внимания на мой визг и смех, ну и конечно, просьбы поставить меня на пол, уволок в ванную комнату.

Пока смущал походом в туалет, я спряталась в душевой, но уединение было нарушено, когда ко мне вторгся сексуально-озабоченный не-мой-босс и опять в несколько оглаживаний, жарких поцелуев и совершенно неприличных пожеланий, которые озвучил тем самым бархатным голосом, от которого по коже мурашки носились и я плавилась, точно масло на сковороде, я безропотно отдалась… у мутно-прозрачной стеночки кабинки.

— Чёрт! Чёрт!.. — уже носилась по своему номеру, куда всё же добралась с позволения Ромы, хотя первые попытки уйти заканчивались очередным сексом на столе/у стены/на тумбочке.

Это напоминало сдвиг малолеток на сексуальной почве обострённый обоюдной химической реакцией друг на друга. И смех, и грех, но чёрт возьми, я никогда и никого ТАК не хотела. Да и не вспыхивала никогда ТАК быстро. Что такое секс? Ну… обязанность. Ну два-три, максимум четыре раза в неделю.

А тут не просто два-три-четыре раза за ночь, а так долго, так по-разному. Мы уставали, выдыхались, падали в изнеможении, лежа в объятиях друг друга и отдыхали. Засыпали, просыпались и продолжали. Я должна была пережить это раньше. Должна была знать, что такое любить друг друга не прекращая, не останавливаясь часами. Но в итоге краснела, как невинная девочка и ужасно радовалась, что Рома — первый. Первый во многом, ох, чертовски во многом!

Убежать получилось, когда телефоны включили и тотчас посыпались уведомления об СМС и звонках как на его айфон, так и на мой мобильный. Пока Кирсанов занимался разбором входящих и непринятых, я торопливо чмокнула его в щёку\губы:

— Всё, побежала. Встретимся внизу, — и выскочила за дверь. Запоздало вспомнив, что так и не узнала, что мне было нужно, а лучшего момента может не найтись, мы всё же одни, быстро заглянула в номер:

— Ром?

— А? — отстранённо оторвался от экрана айфона Кирсанов.

— А Вадим в курсе, что вас слили?

— Конечно, — кивнул задумчиво. — Не волнуйся, я ему сказал, что это не ты…

— Я не о том, — мотнула головой. Зато теперь стало понятно почему второй Игоревич не удивился моему появлению. — Он знает, что вы успели переделать проект и изменить концепцию?

— Я ВСЕМ велел об этом молчать! — строго на меня посмотрел Кирсанов. — Ты же понимаешь, что и тебя это касается?

— Конечно, — заверила с лёгкой обидой, что Рома опять меня глупой посчитал. — Просто хотела понять, что он тут делает…

— Отдыхает! Напросился с нами. Он не занимается такими делами как мы. Только расширением клиентской базы и связью с общественностью ровно по тем направлениям, которые ему задаю.

— Значит, внутренняя каша его не касается? — уточнила уже в мыслях.

— Да. А почему ты спрашиваешь? — ещё сильнее нахмурился Ромка.

— Да так, — легкомысленно дёрнула плечом. — Всё, теперь я точно убежала! — опять скрылась за дверью. Быстро включила телефон, жадно глазами пробегаясь по списку непринятых звонков и смс.